Y. Korshunova (Rusia)

Оглавление:
Алимова Р.Р. / R. Alimova
К вопросу о классификации иноязычных заимствований в испанском
языке / Observaciones sobre el problema de la clasificación de los
préstamos en español …………………………...………………………….9
Аникеева Н.Е. / N. Anikeeva
Особенности исторических параллелей в культуре и в судьбе России
и Испании / Paralelismos históricos del destino y de la cultura de Rusia y
España…………………………………………...…………………………14
Артеменко А.А. / А. Artiomenko
Наречия на –mente и парные адвербиализованные прилагательные в
современном испанском языке / Los adverbios en –mente y los adverbios
adjetivales en el español contemporáneo …..………...……………………17
Белова К.А. / K. Belova
Прагматическая направленность рекламы (на материале испанских
рекламных текстов) / Orientación pragmática en los textos publicitarios
españoles…………………………..…………………...…………………..26
Беляева А.А. / А. Belayeva
Явление queísmo в современном испанском языке / Queísmo en la
lengua española…………………………………………………………….28
Булганин С.В. / S. Bulganin
Лингвистическая интерференция в современном каталанском языке /
Interferencia lingüística en la lengua catalana moderna…………………..30
Гарсия-Каселес К. / C. García Caselles
Поиск исторических судеб Испании в творчестве «поколения 98 года» /
La búsqueda del destino histórico de España en las obras
de la
Generación del 98………………………………………………………..…34
Гонсалес Р. / R. González
Судьбы «испанских детей» в Советском Союзе / Los niños españoles en
la URSS……………………………..………………………………………37
Гонсалес-Фернандес А. / А. González Fernández
Хасинто Бенавенте, судьбы испанской драматургии в России / Jacinto
Benavente,
destinos
de
la
obra
dramática
española
en
Rusia…........................................................................…………..................41
3
Гонсалес-Фернандес Е. / E. González Fernández
Испанская эмиграция 1939 года в отражении общественного сознания
современной Испании / La emigración española de 1939 en la conciencia
común de la España moderna………………………………...…………….43
Гринина Е.А. / E. Grinina
Вклад Каталонии в мировую историю и культуру в период расцвета в
XIII-XV веках / La aportación de Cataluña a la historia y cultura
mundiales durante la época de su florecimiento en los siglos XIII-XV…….46
Гусева И.В. / I. Guseva
О совершенствовании лексических навыков у продолжающих изучение
испанского языка как иностранного / Técnicas y estrategias para
enriquecer el vocabulario (nivel intermedio y superior de aprendizaje de
E/LE)………………………………………………………………………..51
Денисенко Г.В. / G. Denisenko
Особенности прямой речи и диалогов в «новых» хрониках Рамона
Мунтанера и Хайме I / El estilo directo y el diálogo en las crónicas
medievales de Ramón Muntaner y Jaume I………………………………58
Денисова А.П. / A. Denisova
Некоторые наблюдения над употреблением испанских наречий в
рекламных текстах / Ciertas observaciones sobre el uso de los adverbios
españoles en los textos de publicidad comercial…………..………………61
Зенькович А.Л. / А. Zenkovich
Преподавание делового этикета и протокола (факультативный курс на
испанском языке) / Enseñanza de la etiqueta de negocios y protocolo
(curso optativo en español)…………………………………………...…63
Ильяшова Т.И. / T. Iliashova
Компьютерные обучающие программы (на материале испанского
языка) / Programas electrónicos para aprender el español........................65
Карпова Ю.А. / Y. Karpova
Стилистические особенности «валенсийской прозы» / Algunas
particularidades estilísticas de la “valenciana prosa”................................72
Киеня М.И. / M. Kienia
Мигель де Унамуно как предтеча европейского экзистенциализма /
Miguel de Unamuno como uno de los precursores del existencialismo
europeo..........................................................................................................74
4
Козла-Шиманска М. / M. Kozla-Szymanska
Элементы лингвострановедения и паремиологии в процессе
преподавания испанского языка как иностранного / Elementos de
civilización y de paremiología en las clases de español como lengua
extranjera......................................................................................................78
Королева Н.Ф. / N. Koroliova
Перевод как диалог культур / Traducción como diálogo de las
culturas..........................................................................................................89
Коршунова Я.Б. / Y. Korshunova
О содержательном аспекте межкультурной коммуникации в плане
обучения испанскому языку / Del contenido histórico-cultural de la
comunicación intercultural en la enseñanza del español.............................91
Крылова Н.Е. / N. Krylova
Библейские аллюзии в испаноязычной литературе и текущей
периодике/ Alusiones bíblicas en la literatura y en el periodismo.............93
Кузнецова Л.И. / L. Kuznetsova
Испанский язык Кубы: к вопросу об африканских заимствованиях / El
español de Cuba: las aportaciones africanas...............................................98
Ларионова М.В. / M. Larionova
Лингвистические неправильности в языке испанских средств массовой
информации / Incorrecciones lingüísticas en el idioma de la prensa.......104
Матюшенко Н.Л. / N. Matushenko
Об опыте создания учебного пособия для преподавания языка
специальности / ¿Cómo componer un manual para enseñar aspectos
especiales?..................................................................................................110
Михеева Н.Ф. / N. Mijeeva
К вопросу о классификации диалектов испанского языка / Sobre el
problema de clasificación de los dialectos de la lengua española.............113
Михеева Н.А. / N. Mijeeva
К вопросу о каузации эмоционального состояния и отношения в
испанском языке./ Causación de estados y actitudes emocionales en el
idioma español............................................................................................116
Дель Мораль Р. / R. del Moral
Будущее испанского языка (сквозь магию его прошлого) / El futuro del
español (desde la magia de su pasado).......................................................120
5
Мунгалова О.М. / O. Mungalova
Речевые формулы приветствия как специфический элемент испанской
культуры (на материале пиренейского национального варианта
испанского языка) / Fórmulas de saludo como elemento específico de la
cultura española..........................................................................................132
Оболенская Ю.Л. / Y. Obolenskaya
Мифология
островных
территорий
Испании
как
сплав
мифологических, культурных и языковых традиций / Mitología de los
territorios insulares de España como fusión de tradiciones mitológicas,
culturales y lingüísticas...............................................................................136
Окунева Л.С. / L. Okuneva
Проблема государства: взгляд латиноамериканской политологии / El
problema del Estado visto por la ciencia política latinoamericana..........140
Осипова М.П. / M. Osipova
Концепты ментальной деятельности в средние века и в современности:
contemplar, contemplación, teoría / Conceptos de la mentalidad en la Edad
Media y en nuestros tiempos: contemplar, contemplación, teoría.............142
Островская Т.Б. / T. Ostrovskaya
Гипотетическое будущее (Futuro Hipotético): сложности его
употребления и перевода / Futuro Hipotético: dificultades de su uso y
traducción para los estudiantes extranjeros...............................................144
Полякова А.А. / А. Poliakova
Аксиологический подход к изучению испанской культуры / El enfoque
axiológico en el estudio de la cultura española..........................................146
Романова Г.С. / G. Romanova
Франсиско
Умбраль и прилагательные / Francisco Umbral y
adjetivos......................................................................................................147
Савчук Е.А. / E. Savtchouk
К вопросу о поддержании мотивации при обучении испанскому языку
как второму иностранному / ¿Cómo secundar la motivación de los
estudiantes en clase de E/LE?.....................................................................151
Симакова А.В. / A. Simakova
Антропонимы в испанских бытовых и волшебных сказках /
Antropónimos en los cuentos españoles de hadas y de costumbres........…..154
6
Смирнова И.В. / I.Smirnova
Анализ типичных ошибок студентов при пользовании языковыми
средствами выражения прошедшего времени / Análisis de los errores
típicos de los alumnos en el empleo de las formas del pasado...................156
Соловьев А.А. / A. Soloviov
Espanglish как средство коммуникации / Espanglish como medio de
comunicación..............................................................................................158
Соловьева Е.В. / E. Soloviova
Структурно-семантические особенности современных испанских
фамилий / Particularidades estructurales y semánticas de los apellidos
españoles.....................................................................................................160
Сулимова Н.Г. / N. Sulimova
Подход к определению нормы в ранних испанских грамматиках /
Definiciones de la norma en las antiguas gramáticas españolas...............162
Сыщикова Е.С. / E. Syschikova
К проблеме статуса пословиц и поговорок в рамках фразеологии
(концепции российских и испанских лингвистов) / Proverbios y refranes
en
la
fraseología
(enfoques
de
lingüistas
rusos
y
españoles)....................................................................................................164
Терентьева Е.Д. / E. Terentieva
К проблеме воспроизведения чужой речи в испанской газетной
публицистике / Sobre el problema de reproducción del discurso ajeno en
los periódicos españoles…………………….…………………………….169
Фирсова Н.М. / N.Firsova
К проблеме невербальной коммуникации испаноязычных народов /
Sobre el problema de la comunicación no verbal de los pueblos
hispanoparlantes………………………..………………………………..170
Хедигер Х. / H. Hediger
Миф о святом Якове, его значение в контексте испанской культуры / La
difusión del mito de Santiago, su significación e importancia...................172
7
Чиринос Л./ L. Chirinos
Альфонсо Чирино (1365 – 1429), врач Энрике III и Хуана II Трастамара:
писатель и педагог-новатор / Al(f)onso Chirino (1365 – 1429) médico de
Enrique III y de Juan II Trastámara: escritor y pedagogo
innovador.....................……………………………………………….......182
Яковлева В.В. / V. Yakovleva
Национальная специфика испанской фразеологии / Rasgos específicos
nacionales de la fraseología española........................................................183
8
Алимова Р.Р. (Россия)
К вопросу о классификации иноязычных заимствований
в испанском языке
R. Alimova (Rusia)
Observaciones sobre el problema de la clasificación de los préstamos en
español
La internacionalización de la moda, la música, el mercado de trabajo, el aumento de
la capacidad turística de millones de personas, junto con el desarrollo progresivo de las
telecomunicaciones, logran poner en contacto a hablantes y lenguas de una variada
procedencia; y esta situación de contactos y préstamos, salvando las distancias no ha sido
privativa del siglo XX.
No existe una única definición de lo que se entiende por palabra prestada. En general
se define como el resultado de la influencia directa o indirecta de una lengua en las
estructuras fónicas, léxicas o sintácticas de otra lengua. Ocurre que no siempre los nuevos
términos que se adoptan responden a nuevas realidades, sino que su adopción depende más
bien de factores de índole cultural, no estrictamente de necesidades lingüísticas. Pero una
vez que el extranjerismo se ha asentado en la lengua, pierde la noción de extanjerismo. De
ahí Chris Pratt distingue dos tipos fundamentales de extranjerismos: el no patente (que se
reconoce como forma propia – no ajena) y el patente (que se utiliza reconociendo que se está
haciendo uso de un extranjerismo).
A lo largo del siglo XX las posturas sobre los préstamos han ido desde el rechazo
más radical expresado por algunos (los puristas), hasta la aceptación de la influencia de las
lenguas como una realidad natural y cotidiana de las sociedades dinámicas y modernas de
los finales del siglo.
Проблема иноязычных заимствований и смешения языков волновала
многих ученых. Например, еще Ш.Балли называл данный процесс
межъязыковым обменом. Рассматривая заимствование как языковое
отражение постоянно действующего процесса контактирования языков, он
особо подчеркивал универсальный характер этого явления. Бодуэн де
Куртене утверждал, что в мире нет ни одного языка, в котором не было бы
заимствованных слов, «ибо нет и быть не может ни одного чистого, не
смешанного языкового целого».(10)
Проблема заимствования единиц одного языка другим сложна и
многоаспектна. Общая проблема заимствовани элементов одного языка
другим включает в себя сложный комплекс вопросов различного
характера. Наиболее важными представляются следующие: насколько
необходима иноязычная лексика; возможно ли каким-либо образом
регламентировать процесс заимствования; возможно ли и нужно ли
бороться с иноязычными словами, чтобы сохранить чистоту языка.
Можно говорить о заимствовании слова (наиболее частый и
типичный способ, например, week-end, jeep, marketing, stock),
заимствовании морфемы (обычно в составе слова, выделение морфемы
происходит при наличии словесного ряда, характеризующегося единством
9
общего значения составляющих его слов и повторяемостью какого-либо
одного структурного элемента, например ряд заимствований с
обозначением лица: barman, showman), заимствовании синтаксическом,
или структурно - синтаксическом (конструирование фраз в языке
испытывает влияние иноязычных синтаксических конструкций),
заимствовании семантическом (появление в словаре нового значения под
влиянием иноязычного образца, например, firma - фирма, doble - дублер).
В конце XIX - начале XX века заимствование понималось как
процесс перемещения слов или, реже, перемещение слов и отдельных
элементов слова из одного языка в другой. Наиболее плодотворно
занимались этой проблемой немецкие ученые (Г. Пауль, Э. Рихтер, Э.
Хауген), рассматривая при этом главным образом лексические
заимствования, потому что лексика - это область языка в наибольшей
степени открытая для всякого рода внешних влияний, область, в которой
находят отражение все изменения, происходящие в социальной жизни
общества. Особое внимание в работах этого периода
уделялось
ассимиляции иноязычного слова в заимствующем языке и выяснение
причин заимствования.
Следует отметить, что в XIX - начале XX века языковые и
неязыковые причины заимствований рассматривались нерасчлененно. К
неязыковым причинам относили тесные политические, экономико промышленные и культурные связи между народами - носителями языков.
Э. Рихтер, например, указывал основной причиной заимствования
слов - необходимость наименования вещей и понятий. У Э. Рихтера
намечена следующая классификация:
1) заимствование чужой формы и чужого значения;
2) заимствование чужой формы для выражения своего значения;
3) заимствование чужого значения в родной форме;
Э. Хауген выдвинул идею структурной дифференциации
заимствуемых слов. Он выделил три типа иноязычных слов:
1) слова без морфологической субституции, т.е. полностью
соответствующие их прототипам в языке - источнике (dandy, stock, ticket);
2) слова с частичной морфологической субституцией, или гибриды,
т.е. слова лишь частично состоящие из иноязычных элементов (telefilm,
videocinta);
3) слова с полной морфологической субституцией, т. е. кальки, или
семантические заимствования (rascacielos, golpe de teléfono);
Другую классификацию предлагает А. Блумфильд. Он понимает под
заимствованием определенный вид языковых изменений и различает:
1) заимствование понятий культуры (show, divo, glamour)
2) внутренние заимствования, происходящие в результате
непосредственных
языковых
контактов,
обусловленных
территориальной и политической близостью (vitola, otrora португ., )
3) диалектные заимствования, проникающие в литературный язык
10
из диалектов.
В русской лингвистической традиции проблему заимствований
изучали Будагов Р.А., Виноградов В.С., Карцевский С.О. и др. В «Словаре
лингвистических терминов» Ахманова О.С. определяет заимствование, с
одной стороны, как обращение к лексическому фонду других языков для
выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся
и обозначения неизвестных прежде предметов (нередко сами эти понятия
и предметы становятся известными носителям данного языка лишь
вследствие контактов с теми народами, из чьих языков заимствуются
соответствующие слова); а с другой, как слова, словообразовательные
аффиксы и конструкции вошедшие в данный язык в результате
заимствования.
Будагов Р. А. отмечает, что наиболее простой тип заимствований
определяется характером самих заимствованных предметов и понятий. В
этом случае заимствованные слова проникают в другой язык вместе с
заимствованными предметами и понятиями, либо создаются в одном
языке по аналогии с соответствующим словами в другом (criquet; perro
caliente - hot-dog).(1)
Нередко заимствованные слова не приносят с собой новых понятий,
а сосуществуют в языке с другими словами, которые уже раньше
выражали аналогичные значения. В этом случае между словами
постепенно устанавливаются синонимические отношения (steward azafata; basketball - baloncesto).
Обращаясь к вопросу классификации, Р.А. Будагов делит
заимствования по источнику проникновения иноязычного слова (прямы
или косвенные), т.к. для заимствованного слова важно, какую языковую
среду оно проходит; по их составу (заимствование значения, кальки); по
степени их проникновения в живую ткань языка (ассимиляции), выделяя
укоренившиеся и неукоренившиеся слова (варваризмы). Для того, чтобы
понять, почему одни слова укоренились, а другие являются лишь
окказиональными заимствованиями, необходимо учитывать, какую
функцию заимствование выполняет в языке. Степенью ассимиляции слова
определяется их разграничение на иностранные и интернациональные.
Для обозначения заимствованных явлений в испанской
лингвистической традиции существует два понятия: extranjerismos и
prestaciones. В самом обозначении extranjerismo заложено несколько
негативное отношение к новому элементу. Он воспринимается как нечто
инороднее, чуждый элемент, обозначающий понятие, которое может быть
выражено собственными средствами языка. Обозначение prestación
появляется в том случае, когда вместе со словом заимствуется и новое
понятие. Такие понятия, как правило, ассимилируют в заимствующем
языке. Заимствование в целом понимается как влияние одного языка на
другой на фонетическом, лексическом и синтаксическом уровне.
В испанской лингвистике проблеме заимствований большое
внимание уделял Эмилио Лоренсо. В своей статье «Англицизмы в
11
современном испанском языке» он исследовал примеры влияния
английского языка на испанский не только на лексическом уровне, но и в
сфере синтаксиса и морфологии.
Р. Лапеса выступает против чрезмерного распространения
английских заимствований и предлагает заменять английские слова
соответствующими испанскими ( film - película ), не бояться
словотворчества, создавая испанские слова на замену английским (selfservice - auto -servicio), и приспосабливать иноязычные слова к испанским
фонетическим и морфологическим нормам. Лапеса замечает, что
включать в испанский язык следует только те слова, которым не возможно
найти испанские соответствия. Таким образом, заимствования приемлемы,
если они служат для называния новых предметов, понятий, но они
должны соответствовать орфографическим, морфологическим нормам
испанского языка, а не противоречить им.
Некоторые ученые не видят опасности в увеличении числа
заимствований и считают, что они представляют собой значительный
вклад в словарный состав испанского языка. Например, Мигель де
Унамуно говорил, что заимствованные слова, будь то заимствование
новых понятий и явлений или новые обозначения уже существующих,
всегда добавляют новые оттенки в выражении. Такой же точки зрения
придерживается и профессор Оксфордского университета Крис Пратт (7).
В его исследовании представлено большое количество английских
заимствований, которые он классифицирует в зависимости от того,
являются они «очевидными» (т.е. не воспринимаются как чуждый
элемент) или «неочевидными» (т.е. осознаются говорящими как
иноязычные элементы).
Чтобы объективно оценить роль и место каждого заимствования,
необходимо исследовать его семантические, словообразовательные и
семантико-синтаксические
связи
с
элементами
системы
воспринимающего языка. Согласно Л.П. Крысину (9), для вхождения
иноязычного слова в систему заимствующего языка необходим ряд
условий:
1. передача иноязычного слова фонетическими и графическими
средствами заимствующего языка;
2. соотношение слова с грамматическими классами и категориями
заимствующего языка, его грамматическое освоение;
3. фонетическое освоение иноязычного слова;
4. словообразовательная активность слова;
5. семантическое освоение иноязычного слова, определенность
значения, дифференциация значений и их оттенков между ранее
существовавшими в языке словами и появившимся иноязычным
словом;
6. регулярность употребления в речи.
Любое иностранное слово включается сначала в речь, а затем, во
многом через средства массовой информации, попадает в язык.
12
Проникновению иноязычных слов способствует интернационализация
культуры, науки, техники; влияние научно - технического прогресса,
передовых идей; интерес к иноязычной культуре, литературе, искусству;
живые контакты носителей языков; международный престиж и авторитет
государств, экспансия общественно - политической масли, иногда просто
мода на иностранные слова. Процесс заимствования обусловлен сложным
комплексом лингвистических и экстралингвистических причин, но как
писал Х. Касарес «испанский язык, несмотря на многочисленные
заимствования и кальки, которые он ассимилировал во все периоды своего
развития, всегда сохранял четкие контуры» (6, с.34).
Литература:
1. Будагов Р.А. «Введение в науку о языке», 1965
2. Виноградов В.С. К вопросу об англицизмах в современном
испанском языке
3. J. Alberto Miranda La reformación de palabras en español, 1994
4. Lorenzo Emilio El español de hoy, lengua en ebullición, 1971
5. Lapesa R. Historia de la lengua española
6. Касарес Х. Введение в современную лексикографию, 1958
7. Pratt Chris El anglicismo en el español peninsular contemporáneo, 1980
8. Блумфильд Л. Язык: Пер. с англ.,1968
9. Крысин Л.П. "О причинах лексических заимствований", РЯШ, 1956
10.Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по языкознанию, 1963
13
Аникеева Н.Е. (Россия)
Особенности исторических параллелей в культуре
и судьбе России и Испании
N. Anikeeva (Rusia)
Paralelismos históricos del destino y la cultura de Rusia y España
El ambiente cultural ruso y español nos hace discutir sobre el papel de estos dos países
que representan un puente entre el Este y el Oeste. Los paralelos histórico-culturales entre
Rusia y España son evidentes, aunque cada uno de ellos tiene sus peculiaridades y sus
rasgos específicos. Tanto la cultura rusa como la española son sistemas estratificados,
compuestos de algunos elementos individuales.
Пространство русской и испанской культур на всем протяжении
своей многовековой истории с неизбежностью заставляет ставить вопрос
о той роли – моста, которую они играли и играют между Востоком и
Западом. Сосуществование на протяжении многих веков с чуждыми, хотя
и не обязательно враждебными им культурами – культуры пограничные
(Ближний Восток, Балканы, Кавказ, Испания, Россия) неизменно являются
особенно восприимчивыми к идущим извне влияниям и в то же время
ревниво оберегающим свою самобытность. Этой особенностью
объясняется столь характерное для русской и испанской культур
постоянное напряжение между двумя полярными тенденциями:
«всемирной отзывчивостью» и сохранением традиций, сочетание которых
и является не только естественным, но и единственно возможным для
подобного типа культур, динамичным фактором их развития.1
Говоря о культурной идентичности, нельзя забывать, что ее субстрат
составляет совместный исторический опыт плюс адаптация к
экосистемам. В основе осознания этой идентичности лежит историческая
и культурная память. И такой субстрат, несмотря на все этническое,
географическое и лингвистическое разнообразие, присущее Испании, все
же существует, позволяя, на наш взгляд, говорить об испанской культуре
именно как о сложной структуре, состоящей из различных элементов в
виде субкультур, обладающих высокой степенью самостоятельности и
самобытности.
Очевидно, что между Испанией и Россией существуют культурноисторические параллели. К примеру, испанское «поколение 1898 года» и
русский «серебряный век», при всем глубоком национальном своеобразии
каждого из этих феноменов, сыграли одну и ту же роль – блистательно
завершили классический период в культуре своей страны и одновременно
1
«Пограничные культуры между Востоком и Западом: Россия и Испания”, Санкт-Петербург, 2001.
14
заложили основы ее модернизации в соответствии со специфическими
потребностями XX в.2
Октябрьская революция и Гражданская война в Испании, которая
тоже была своеобразной революцией и привела к победе франкизма.
Обе страны предприняли в XX в. Попытку реализации мессианского
призвания, издавна их отличавшего: на национально-религиозной основе
(«испанидад») в Испании и на интернационалистско-классовой
(коммунизм) в России, и обе эти попытки закончились безуспешно.
Перестройка в СССР началась в 1985 году. Спустя 10 лет, после того,
как начался период перехода от франкистской диктатуры к демократии в
Испании, и в том и в другом случае перемены были инициированы
правящей элитой страны. Тогда Мадрид взял курс на поддержку развития
рыночной экономики в странах Восточной Европы, а позднее и в России.
Испанское правительство стремилось взять на себя роль страны,
открывающей “новой восточноевропейской демократии” путь в Западную
Европу и становящейся наставником на пути ее адаптации к социальным и
политическим порядкам стран Западной Европы. Эти устремления стали
одним из принципиальных моментов внешнеполитической концепции
Испании. Для западного мира очевидны были попытки Ф. Гонсалеса
занять положение «советника» руководства СССР по вопросам
западноевропейского политического строительства.3 Важно, что эта
политика была продолжена и после развала СССР.
Так, в декабре 1991 г. Испания вместе с другими странами ЕС
официально признала Россию в качестве государства — правопреемника
СССР. Испанское правительство исходило из того, что демократическое
обновление России должно привести к созданию более прочной и
надежной для Запада системы безопасности и сотрудничества в Европе.
Этот подход не претерпел принципиальных изменений и в условиях
противостояния президентских структур с законодательными органами в
1993 г. В ходе этого конфликта испанское руководство заняло позицию
однозначной поддержки президентской власти России в ее политическом,
а потом военном противостоянии со своими оппонентами в сентябре —
октябре того же года. Конституционность и допустимость действий
президента Ельцина и его администрации в этом конфликте для правящих
кругов Испании не вызывали сомнений.
Испания уверенно вошла в Европейское сообщество. Россия движется
по пути европейской интеграции. Руководящие деятели Испании заявляли
о необходимости налаживания с обновленной Россией качественно новых
политических и экономических отношений, подчеркивая, что Россия не
должна быть изолирована от Западной Европы ни в политическом, ни в
2
3
«Латинская Америка», №8, 2002.
Revista “Politica Exterior”, Madrid, 1996, N 45.
15
экономическом, ни в военном плане.4 Мадрид настаивал на том, чтобы ЕС
не отстал от происходящих в мире радикальных изменений и был
способен выработать скоординированную позицию, направленную на
поддержку происходящих в России реформ и учитывающую
необходимость принимать во внимание интересы России в Европе и во
всем мире. Испания первой среди стран — членов Евросоюза в июне 1995
г. завершила процедуру ратификации Соглашения о партнерстве и
сотрудничестве (СПС) между РФ и ЕС, подписанного на о. Корфу в июле
1994 г. и вступившего в силу 1 декабря 1997 г. 5 По мнению министра
иностранных дел России И.С. Иванова, «Россия всегда приветствовала
практическую роль Испании в международных делах».
Принципиальное значение в Мадриде в контексте международной
политики придается партнерству с Россией, с которой Испанию сближает
созвучность современных подходов ко многим важнейшим мировым
проблемам. Необходимо выделить отсутствие между странами спорных
вопросов, становящихся подлинным "камнем преткновения" в
двусторонних отношениях.
Динамичное развитие российско-испанского сотрудничества в
различных областях открывает новые горизонты совместного
взаимодействия как на двустороннем уровне, так и в международных
рамках. После развала СССР Испания приобрела в лице РФ постоянного
делового партнера и получила возможность весьма эффективно
использовать российский рынок. Важным моментом также является то,
что российское и испанское руководство в лице Президента РФ В.В.
Путина и Премьер-Министра Испании Х.М. Аснара находит общий язык
по наиболее актуальным проблемам современности, и существует
принципиальная близость подходов по большинству вопросов мировой
политики.
Наверное, многочисленные параллели в культуре и исторических
судьбах наших государств объясняются тем, что Испания и Россия
принадлежат к типу окраинных регионов в контексте западной
цивилизации.
Таким образом, если речь идет об Испании и России, образ «другого»
во многих случаях оборачивается уникальным и беспрецедентным
способом самопознания, а взаимодополняющие представления друг о
друге двух народов, обитающих в двух крайних точках «великой
европейской диагонали» (Х. Ортега-и-Гассет), оказываются в высшей
степени глубокими и перспективными.
4
Ibidem N 43.
5
Revista “Politica Exterior, Madrid, 1997, N 50.
16
Артеменко А.А. (Россия)
Наречия на –mente и парные адвербиализованные
прилагательные в современном испанском языке
A. Artiomenko (Rusia)
Los adverbios en –mente y los adverbios adjetivales en el español
contemporáneo
En español moderno algunos adverbios en –mente, principalmente los de modo,
alternan con los adverbios adjetivales. Estos adverbios tienen la forma de un adjetivo en
singular con el sufijo masculino si el adjetivo es de dos terminaciones. En su mayoría los
adverbios adjetivales tienen equivalencia semántica y funcional con las formaciones en –
mente. El uso tanto de los adverbios en –mente como de los adverbios cortos está sujeto, en
general, a su colocación con determinados verbos. En el artículo se analizan varios casos.
В современном испанском языке существует ряд адвербиальных
единиц на -mente, имеющих однокоренной аналог, выраженный простым
наречием, образованным в результате адвербиализации прилагательного
(rápido – rápidamente, lento – lentamente, primero – primeramente).
Явление адвербиализации прилагательного унаследовано испанским
языком у латыни, где прилагательные среднего рода активно
функционировали в качестве наречия [2, c.112]. В современном испанском
языке прилагательное в процессе адвербиализации сохраняет признаки
мужского рода (свойственно прилагательным двух окончаний) и в
некоторых случаях частично десемантизируется, приобретая новые
оттенки значения (ср.: recio adj. (сильный, крепкий, здоровый) – recio adv.
(настойчиво); corriente adj. (1. проточный; 2. текущий; 3.обычный,
заурядный; 4. лёгкий; 5. готовый, приготовленный) – corriente adv. (ладно,
хорошо).
Дополнительные оттенки значения, которые приобретает наречие,
возникают неслучайно. Синтаксическая функция основообразующего
прилагательного сводилась к предметной характеризации, а производное
наречие ориентировано на глагол. В подобных условиях семантическое
содержание характеризующего элемента не всегда может быть
сопоставимо с лексемами, принадлежащими к разным морфологическим
классам. В связи с этим наречие, находясь в семантическом поле
глагольной характеризации, вынуждено приобретать дополнительные
оттенки значения.
Следует
отметить,
что
характеризующие
свойства
адвербиализованных прилагательных затрагивают только действие, в
отличие от словоформ на –mente, объектом характеризации которых
может выступать как действие, так и признак: Mi actitud, en primer
17
momento, fue claramente neutral. – В первый момент моё отношение
было абсолютно нейтральным.
Исключение составляет наречие claro, которое в языке прессы часто
функционирует в качестве модального наречия оценки. При этом
характеризатором высказывания данное наречие может выступать
самостоятельно (El disco, claro, no registra el brillo del triunfo en sus
ojos... – На диске, естественно, не запечатлён блеск победы,
отражённый в её глазах…), либо в сочетании с глаголом estar (Con vistas,
claro está, a futuras confrontaciones, M. dedicó la mayor parte de este
tiempo a criticar las propuestas del candidato socialista. – Естественно,
что с намерением развязать конфронтацию на предстоящих выборах, М.
посвятил большую часть этого времени критике предложений
кандидата от социалистов).
В некоторых случаях наблюдаются определённые семантические
расхождения между словоформой на –mente и производным от
адъективной основы наречием. Подразделение рассматриваемых лексем
на группы поможет нагляднее продемонстрировать данную особенность:
1.
Однокоренные наречия на –mente и адвербиализованные
прилагательные одинаковой семантики: rápidamente – rápido (скоро,
быстро); lentamente – lento (медленно, неторопливо); claramente – claro
(ясно, отчётливо, понятно); primeramente – primero (прежде всего,
сначала, во-первых); continuamente – continuo (постоянно, беспрерывно);
firmemente – firme (твёрдо, стойко, сильно, основательно);
tranquilamente – tranquilo (спокойно, тихо); perfectamente – perfecto
(отлично, превосходно).
Cuando decidas rendirte coloca lentamente (=lento) tu arma en tu
espalda con el caño en dirección al suelo. – Когда ты решишь сдаться,
медленно повесь ружьё себе на спину, направив ствол к земле.
En un mercado mundial y competitivo usted necesita desplazarse
rápidamente (=rápido) para hacer negocios. – В мире рыночных
отношений и конкуренции Вам необходимо быстро перемещаться, чтобы
заниматься бизнесом.
Creo firmemente (=firme) lo que les dije a ellos: que todo el camino
recorrido por nuestros abuelos, por nuestras familias de emigrantes no fue
en vano. – Я твёрдо уверен в том, что сказал им: весь путь, пройденный
нашими бабушками и дедушками, нашими семьями эмигрантов, был
пройден не напрасно.
La trama de la película gira en torno a un agobiado opositor, Emilio
que acepta cuidar un chalè, mientras su dueño veranea para poder
estudiar tranquilo (=tranquilamente). – Вся интрига фильма крутится
вокруг фигуры измотанного поиском работы молодого человека Эмилио,
который соглашается присматривать за виллой, пока его хозяин
отдыхает, чтобы иметь возможность спокойно заниматься.
18
Hubo un momento en que parecía que todo saldría perfecto
(=perfectamente). – Был один момент, когда казалось, что всё получится
превосходно.
2.
Однокоренные наречия на –mente и адвербиализованные
прилагательные различной семантики: altamente (в высшей степени,
крайне, совершенно, чрезвычайно) – alto (1. громко 2. высоко, наверху);
bajamente (подло, низко) – bajo (1. внизу, низко 2. тихо, негромко,
шёпотом); reciamente (сильно, энергично) – recio (настойчиво);
raramente (редко) – raro (необычно, странно); corrientemente (1. обычно
2. просто, легко) – corriente (ладно, хорошо), distintamente (ясно, чётко)
– distinto (по-разному), buenamente (1. легко, свободно, удобно 2. охотно,
добровольно) – bueno (хорошо).
Ср.: En los conflictos actuales raramente hay una expresa
declaraciòn de guerra. – В нынешних конфликтах редко содержится
явное объявление войны.
Después de producirse el apagón de diciembre de 2001 en Barcelona, la
Generalitat de Cataluña se portó muy raro. – После того как в декабре
2001 года в Барселоне произошло отключение электричества,
Женералитат Каталонии повёл себя очень странно.
3.
Взаимозаменяемые
наречия
на
–mente
и
адвербиализованные прилагательные, ориентированные на глаголы
определённой семантики:
a) quedo – quedamente: при глаголах речи (decir, hablar, charlar,
contar, pronunciar, conversar) реализуют значения тихо,
спокойно. шёпотом (однако с глаголами иной семантики наречие
quedamente реализует значения незаметно, осторожно);
b) derecho – derechamente: при глаголах движения (ir, dirigirse,
andar) реализуют значение прямо; при глаголах иной семантики
наречие derechamente может употребляться в значениях 1.
осторожно, благоразумно, 2. открыто.
c) fuerte – fuertemente: при глаголах активного действия (andar,
pisar, dar, golpear, etc.) употребляются в качестве
интенсификаторов
(сильно, крепко); при глаголах иной
семантики наречие fuerte может иметь значения 1. громко, 2.
сытно, плотно: gritar fuerte, cenar fuerte.
d) largo6 – largamente: при глаголах речи (hablar, conversar)
реализуют значения пространно, многословно; при глаголах
иной семантики, наречие largamente имплицирует значения 1.
широко, на широкую ногу 2. щедро, великодушно 3.(на)долго):
leer largamente.
e) barato – baratamente / caro – caramente: значения в каждой паре
данных наречий будут совпадать лишь в сочетании с глаголами,
6
В современном испанском языке наречие largo в сочетании с глаголами речи образует устойчивый
адвербиальный оборот hablar largo y tendido – говорить пространно (многословно).
19
заключающими в себе сему цены (pagar, costar/valer, apreciar):
pagar barato (baratamente) / caro (caramente) - заплатить
дёшево/дорого. В остальных случаях образования на -mente
обладают более широкой семантикой: baratamente (легко, без
особого труда) / caramente (1. усиленно, настойчиво 2. строго,
неукоснительно).
Рассмотренные адвербиальные единицы относятся к классу
качественных наречий, основным объектом характеризации которых
выступает действие. В связи с этим представляется целесообразным
структурировать адвербиализованные прилагательные и, в случаях, где
это возможно, эквивалентные наречия на –mente, основываясь на
принципе семантической соотнесённости с характеризуемым глаголом:
1.
Наречия alto, bajo, claro, quedo (quedamente), recio,
rápido (rápidamente) ориентированы на глаголы речи (decir, hablar,
charlar, cantar): Tía Concha habló a tío Juan, rápido y bajo, al entrar en la
biblioteca [5, c. 78]. – Входя в библиотеку, тётя Конча торопливо и тихо
говорила с дядей Хуаном.
2.
Наречия, реализующие значение интенсивности
(fuerte (fuertemente), firme (firmemente), rápido (rápidamente)) при
глаголах, содержащих семантику движения (andar, pisar7, dar, golpear,
etc.):
Para ser completo sepamos si conducirá a sus hijos a una victoria
eficaz, resistiendo firme y pegando fuerte [4, c. 232]. – Для завершения
давайте узнаем, приведёт ли он своих детей к действенной победе,
сопротивляясь стойко и избивая сильно.
3. Наречия с семантикой пространственной характеристики
действия:
а) alto, bajo – соотносятся с глаголами движения и локативами
(colocar, volar, subir, arrojar);
b) recto (rectamente), derecho (derechamente) (указатели
направления движения) сочетаются с глаголами salir, venir, ir:
Voy recto (rectamente) por la vida y cuando algún sinverguenza se
da cuenta de que sigo el mismo camino termina apartándose. – Я иду по
жизни прямо, и если какой-нибудь наглец понимает, что идёт со мной
одной дорогой, в конце концов, отстраняется от меня.
с) hondo ориентировано на глаголы широкой семантики
(penetrar, calar, enterrar, clavar, respirar, suspirar):
Cочетание pisar firme может употребляться употребляется не только в прямом значении, но и как
устойчивый адвербиальный оборот, реализующий значение действовать решительно, с уверенностью:
Necesitamos una persona con carácter, alguien que pise firme e inspira confianza en los demás.
Также можно выделить сочетание hilar fino/delgado – прясть тонкой нитью, которое наряду с прямым
значением реализует в современном испанском языке и фигуральное значение (hilar fino/delgado = discurrir
con sutileza – остроумно рассуждать, говорить колкости, ехидничать). Ср.: No hilaba tan fino (=finamente)
esa lana. Le gustaban las hebras más gruesas. – Она не пряла эту шерсть так тонко. Ей нравилась более
толстая нить. / No hiles tan fino: no hubo segunda intención en mis palabras. – Оставь своё остроумие: мои
слова не содержат никакого подвоха [3, c.163] .
7
20
La incertidumbre es lo que más preocupa a los empresarios. Todavía
no ha calado muy hondo, pero puede hacerlo en el futuro. – То, что
больше всего волнует предпринимателей, это неопределённость. Она ещё
пока проникла не очень глубоко, но может сделать это в будущем.
Данное наречие может также употребляться в фигуральном
значении: Me hirió muy hondo con sus palabras. – Он глубоко ранил меня
своими словами.
4. Наречия, ориентированные на глаголы ментального плана
полагания, чувственного восприятия, а также выразители эмоционального
состояния субъекта: pensar, opinar, tratar (una cosa) distinto – думать,
полагать, обращаться по-разному; mirar fijo (fijamente)/sesgado
(sesgadamente) – смотреть пристально/искоса; agradecer / alegrarse
infinito (infinitamente) – быть бесконечно благодарным / испытывать
бесконечную радость;
Кроме того, представляется целесообразным рассмотреть
глагольные сочетания с наречиями bárbaro, fenomenal: pasar(lo) / sentirse
/ ir (a uno) bárbaro, fenomenal – чудесно проводить время / чувствовать
себя превосходно / бесподобно подходить кому-то (об одежде, о цвете, о
предметах туалета и т.д.). Данные адвербиальные единицы отличает
эмоциональная насыщенность и экспрессивная окраска, поскольку
областью их функционирования является, главным образом, разговорнобытовой стиль. В языке прессы глагольные сочетания с наречиями
bárbaro, fenomenal могут быть представлены лишь в тех газетных
жанрах, которые допускают вклинивание элементов разговорной речи
(например, жанр интервью).
Следует также отметить, что в разговорной речи наречия bárbaro и
fenomenal
пересекаются
с
синонимичными
по
значению
адвербиализованными существительными fenómeno / bomba: Hay que
creer que lo pasabais fenómeno, bomba. – Следует думать, что вы
замечательно провели время.
Отдельно можно выделить наречия duro и duramente, семантика которых
меняется в зависимости от значения характеризуемого глагола. Ср.:
trabajar duro (duramente) – работать напряжённо; pegar, dar duro
(duramente) - ударить сильно; tratar a alguien duramente – сурово
обращаться с кем-либо; castigar duramente – жестоко наказывать.
5. Наречия, выступающие в роли предикативов при явном или
подразумеваемом глаголе-связке и содержащие в себе реакцию на то или
иное утверждение или вопрос (bueno, claro, cierto (ciertamente), justo,
exacto (exactamente), corriente):
- ¿Le resultó difícil seleccionar a los actores? - Для Вас оказалось
сложным, выбирать актёров?
-Claro.
- Конечно.
- ¿Ya no intimida el Barça?
- «Барса» уже не
запугивает?
- Exactamente.
– Точно.
21
Как видно из приведённых примеров, синтаксическая функция
данных наречий не связана с характеризацией действия, признака или
целого высказывания. Вслед за Денисовой А.П. [1, c.100] мы относим
данные адвербиальные единицы к группе структурно-независимых
наречий, функционирующих в языке как слова-предложения.
В языке современной испанской прессы наблюдаются определённые
тенденции употребления наречий на –mente и эквивалентных по значению
адвербиализованных прилагательных. Проведём анализ
функционирования данных адвербиальных структур, разбив их на пары:
1. claro – claramente
Наречие claro характеризует, как правило, глаголы речи (expresarse,
hablar, explicarse) и чувственного восприятия (ver, comprender):
P. ve claro que las dos condiciones básicas para la bajada de los tipos
de interés se cumplen actualmente. – П. ясно понимает, что в настоящее
время выполнены два основных условия для снижения процентных ставок.
В языке современной испанской прессы широко представлены
устойчивые адвербиальные обороты с наречием claro: tener claro/dejar
claro/quedar claro. В подобного рода сочетаниях глаголы
десемантизируются, приобретая новые оттенки значения:8
Prodi dejó claro que su tarea “es la de crear las condiciones para que
el BCE pueda sentirse tranquilo respecto a la inflación y los equilibrios
macroeconómicos del sistema. – Проди ясно дал понять, что его задача
состоит в создании необходимых условий для того, чтобы Центральный
Европейский Банк мог чувствовать себя спокойно в отношении инфляции
и макроэкономического равновесия системы.
Bremer lo tuvo claro desde su llegada a Bagdad el pasado mayo. Los
de altos cargos baazistas dejarían de pagarse... – Бремер уже чётко это
знал с момента своего приезда в Багдад в мае прошлого года.
Прекратится выплата зарплат тем, кто занимал высокие посты в
партии Бааз.
Ayer en Berlín quedó claro que Francia y Alemania marchan codo
con codo en su política europea y en su valoración de la situación política
internacional. – Вчера в Берлине стало ясно, что Франция и Германия
выступают заодно на европейской политической арене, а также
занимают единую позицию при оценке международной политической
ситуации.
Следует отметить, что наречие claramente также сочетается с глаголом tener, который
сохраняет своё исходное значение. В данном случае наречие не образует с глаголом
устойчивое сочетание, поэтому может быть опущено, не искажая смысла фразы: Creo que la
película tiene claramente una vocación popular. – Полагаю, что фильм явно обладает
народным призванием. / Creo que la película tiene una vocación popular. – Полагаю, что
фильм обладает народным призванием.
8
22
Характеризующие свойства наречия claramente охватывают более
широкий круг глаголов:
Es la primera vez que el Ejecutivo se pronuncia tan claramente sobre
una cuestión que supera sus competencias. – Впервые Правительство
высказалось так ясно по поводу вопроса, который выходит за рамки его
полномочий.
El Corán y toda nuestra tradición establecen claramente que la vida
propia sólo pertenece a Dios. – Коран и вся наша религиозная традиция
чётко прописывают, что собственная жизнь принадлежит только Богу.
В отличие от адвербиализованного прилагательного claro наречие
claramente представлено в языке прессы в выделительно-уточняющей
функции: Tres de las 13 comunidades están claramente en manos
socialistas: Castilla-La Mancha, Extremadura y Asturias. – Из
тринадцати автономий три находятся именно в руках социалистов:
Кастилья – Ла Манча, Экстремадура и Астурия.
3.
continuo – continuamente
Оба наречия являются темпоральными модификаторами действия.
Адвербиализованное прилагательное continuo ориентировано, как
правило, на глаголы, описывающие протяжённость действия во времени
(estar, seguir, permanecer), а также на глаголы с семантикой итеративного
действия (llover, nevar):
Llovía fuerte y continuo, uno de esos chaparrones tormentosos que
meten ruido y mojan [3, c.713]. – Шёл сильный и продолжительный
дождь, один из таких грозовых дождей, который создаёт много шума и
заливает всё вокруг.
При глаголах иной семантики употребляется наречие continuamente:
Leo que personas, parecidas a Bin Laden, se ven continuamente: hay
una mezquita en Nueva York. – Я читал, что люди, похожие на Бен
Ладена встречаются постоянно, т.к. в Нью-Йорке есть мечеть.
Si puedes ir y venir a tus ocupaciones sin correr continuamente, sin
tener que dejar a toda prisa a los niños en la guardería tendremos más
felicidad en la vida de la gente de París. – Если твоя дорога на работу и
обратно не будет сопровождаться постоянной беготнёй и тебе не
нужно будет в спешке отводить детей в сад, наша жизнь в Париже
будет более счастливой.
3. fuerte – fuertemente
Наречие fuerte, как уже указывалось выше, выступает в роли
интенсификатора действия, представленного глаголами движения (pisar,
golpear etc.), итеративными глаголами (llover, nevar) а также глаголамивыразителями эмоционально-звуковых реализаций (gritar, llorar, reìr
etc.). Кроме того, данная адвербиальная единица имплицирует значения
крепко, сытно и характеризует соответственно глаголы, описывающие
различные варианты приёма пищи (desayunar, almorzar, cenar, comer).
Адвербиальная словоформа fuertemente, выступая интенсификатором
действия, ориентировано на более широкий круг глаголов. В связи с этим
23
реализуемое данным наречием значение не всегда связано с понятием
силы в её физическом воплощении, в некоторых случаях оно выступает
эквивалентом наречию mucho, т.е. характеризует действие с точки зрения
степени его проявления:
La lentificación económica en EE UU y otros países terminó por
deteriorar también el entorno internacional, clave para una economía que
depende fuertemente (=mucho ) de las exportaciones. – Замедление темпов
экономического роста Соединённых Штатов и других стран в итоге
привело к ухудшению положения на мировой арене, что непосредственно
воздействует на экономику, сильно зависящую от экспорта.
Отдельно можно выделить частные случаи адвербиализации
прилагательных menudo и menudito в качестве интенсификаторов при
итеративных глаголах (llover, nevar, clavetear, taconear). При глаголах
иной семантики используется аналог menudamente, реализующий
следующие значения: 1. малыми дозами 2. обстоятельно, подробно,
детально:
Artur Mas enumeró menudamente las deficiencias del discurso del
líder socialista. – Артур Мас детально перечислил недостатки речи
социалистического лидера.
Кроме того, представляется важным отметить, что
в языке
современной испанской прессы часто можно наблюдать явление
синтаксической адвербиализации прилагательных или причастий:
No es de recibo que el Gobierno de Aznar asista impávido al cierre
del banco… – Неудивительно, что Правительство Аснара невозмутимо
содействует закрытию этого банка…
Явление адвербиализации прилагательных и причастий характерно
для различного рода интервью, а также обзорных статей и журналистских
расследований, где автором вводится прямая речь с целью более
достоверного
изложения
материала.
Употребление
прилагательного/причастия в функции наречия придаёт высказыванию
дополнительную эмоциональную окраску и делает его более лаконичным,
например:
“Les juro, yo no tengo nada,”- explicaba suplicante el anciano. – «Я
Вам клянусь, у меня ничего нет», - объяснял умоляющим тоном старик.
Следует отметить, что адвербиализованное прилагательное/причастие
лишь морфологически и синтаксически относится к существительному,
семантически же оно модифицирует глагол:
“Uno paga una vez a la guerilla y dos al banco,” – dice desconsolada
una recién llegada. – “Каждый платит один раз партизанским
бандформированиям и дважды в банк,” – говорит в отчаянии одна из
только что прибывших.
Необходимо
учитывать,
что
адвербиализация
прилагательного/причастия в данном случае окказиональная, временная.
Прилагательное не переходит в категорию наречия, а лишь приобретает
24
некоторые его свойства, приобретая статус семантического аналога и
вытесняя из подобных контекстов словоформы на –mente.
Таким образом, в языке современной испанской прессы широко
представлены как наречия с суффиксом –mente, так и адвербиализованные
прилагательные
самой
различной
семантики.
Семантическая
составляющая парных однокоренных наречий может быть как
однородной, так и разнородной. Семантика глагола, как объекта наречной
характеризации, во многом предопределяет границы функционирования
наречий на –mente и однокоренных адвербиализованных прилагательных.
Не каждое адвербиализованное прилагательное может иметь
однокоренной аналог с суффиксом –mente. Семантико-синтаксическая
характеристика наречий на –mente и адвербиализованных прилагательных
не всегда совпадает. В большинстве случаев адвербиализованное
прилагательное выступает интенсификатором или выразителем
качественной характеристики действия, в то время как характеризующие
свойства однокоренного наречия на –mente могут быть ориентированы как
на глагол, так и прилагательное. Для языка прессы характерно явление
синтаксической адвербиализации прилагательного или причастия,
которые в определённых контекстах конкурируют с наречиями на –mente,
поскольку характеризуют не просто действие, как таковое, а
устанавливают его связь с эмоциональным состоянием субъекта.
1.
2.
3.
4.
5.
ЛИТЕРАТУРА:
Денисова А.П. Стилистические функции наречий на –mente в
современном испанском языке. – Дис…канд.филол.наук. –
М., 1985.
Franch Juan Alcina, Blecua José Manuel. Gramática española. 9-a
edición, Barcelona,1994.
Kovachi O. “El adverbio” en Gramática descriptiva de la lengua
española, vol. I. RAE. Colección Nebrija y Bello, Espasa Calpe,
S.A., Madrid, 1999.
Pérez Galdós, Benito. Zumalacárregui, madrid, Ernando, 1949.
Quiroga Elena. Tristura, Barcelona, Noguer, 1960.
25
Белова К.А. (Россия)
Прагматическая направленность рекламы
(на материале испанских рекламных текстов)
K. Belova (Rusia)
Orientación pragmática de los textos publicitarios españoles
La orientación pragmática de la publicidad es la categoría de estimación del efecto
producido por el texto que cubre tanto los factores intraligüísticos como extraligüísticos lo
que favorece a los fines de cada acto comunicativo. El fin de la publicidad es influir en el
recipiente (comprador) de tal manera que él aproveche lo que se le ofrece (algún producto o
servicio). Así que la publicidad ejerce varias funciones que vamos a examinar en esta
ponencia.
Прагматический аспект в рекламе целесообразно рассматривать как
категорию оценки эффективности текста, включающую в себя как интра-,
так и экстралингвистические факторы, способствующие достижению
определенной цели, присутствующей в каждом акте коммуникации. В
случае рекламы этой целью является воздействие на поведение адресата
(покупателя), чтобы вызвать готовность приобрести рекламируемый
предмет (воспользоваться рекламируемой услугой).
1)
Важнейшей
функцией
рекламы,
несомненно,
является
коммуникативная
(информационная),
поскольку
ссылка
на
рекламируемый объект и подаваемая информация о его качествах
считаются основным условием для достижения поставленной цели
(RENAULT SCÉNIC. Creamos automóviles).
2) Целью фатической (контактоустанавливающей) функции является
поддержание коммуникации, проверка одинаковости состояния у адресата
и адресанта, подразумевающая, в том числе, использование общего
тезауруса при вербальной коммуникации. Специфика рекламной
коммуникации заключается в том, что оба участника общения исходят из
общей
предпосылки:
любая
реклама
имеет
прагматическую
направленность. Поэтому чаще всего адресат адекватно воспринимает
рекламный
текст, несмотря на возможное отклонение от логики,
странность или даже противоречивость (PENTAX – MENOS ES
MÁS//SONY – Presume de imagen incluso sin encenderlos).
3) Аппелятивная (конативная или персуазивная) функция рекламного
сообщения реализуется в форме, например, иллокутивного акта. Ее задача
как то воздействовать на адресата с целью получения результата –
приобретения объекта рекламы (OMEGA – la elección de James Bond//
CITROËN XSARA – Un sueño de última generación).
4) Экспрессивная или эмотивная функция рекламы учитывает фактор
адресанта в модели коммуникативного ряда, информирует о состоянии
адреса или его потенциального отношения к содержанию сообщения. Это
26
скорее способ передачи информации, перекодировка полученного
содержания с учетом субъективного отношения к действительности.
Исследуя эту функцию рекламы, стоит отметить, что адресант (фирмапроизводитель) и адресат (покупатель) часто могут фигурировать как
персонажи рекламного сообщения (CLARINS – ahora puede conservar una
piel joven// La Buena mesa es la debilidad de don Carlos. Don Carlos. Vino de
Yecla.).
В основном, эта функция направлена на формирование
положительного имиджа. Для реализации данных функций могут
использоваться грамматические средства всех уровней.
5) Эстетическая или поэтическая функция рекламы занимает особое
место в рассматриваемом виде коммуникации. Она помогает облечь
рекламный текст в наиболее эффективную (с точки зрения воздействия на
адресата) форму. Подавляющее большинство рекламных сообщений не
отличаются эстетическим совершенством, но это и закономерно,
поскольку преследуются чисто коммерческие цели.
На уровне языковых средств эстетическая функция обнаруживает
себя в использовании различных тропов и фигур речи (сравнения,
метафоры, гиперболы, антитезы, гротеск и т. д.). Эстетическую функцию
сегодня можно рассматривать как в «низком», сугубо коммерческом
смысле (средство увеличения продаж), так и в «высоком» смысле (среда
реализации художественно-креативного потенциала).
Поскольку любая реклама основана на манипулятивном воздействии
на читателя (слушателя, зрителя), следует отметить, что помимо
вышеуказанных позитивных факторов, существует и ряд негативных
последствий прагматического воздействия рекламы на потребителей
(внушение ложных морально-этических ценностей, навязывание
сомнительных норм социального поведения, формированию ложных
потребностей).
27
Беляева А.А. (Россия)
Явление queísmo в современном испанском языке
A. Beliayeva (Rusia)
Queísmo en la lengua española
Se suele entender por queísmo la supresión indebida de la preposición de delante de
la conjunción subordinada que y ante el pronombre relativo que. Este fenómeno, que no
corresponde a las normas gramaticales de la lengua española, es frecuente en la lengua de
los hispanohablantes, lo que da mucha preocupación a los gramáticos. Tratamos de hacer
un resumen de las estructuras donde aparece este fenómeno y mostrar unas causas
principales de queísmo.
Под явлением queísmo подразумевается тенденция ненормированного
опущение любого предлога перед подчинительным союзом que либо
перед относительным местоимением que (рассмотрение проблемы
опущения предлогов перед относительным местоимением que не входит в
рамки данной работы):
- Me acuerdo _ que [de que] era Navidad.
На основании изученного материала можно сделать вывод, что
queísmo появляется, с большей или меньшей частотой, в следующих
структурах:
1. После местоименных глаголов и перед придаточным предложением в
функции дополнения, управляемого при помощи предлогов:
- Me enteré _ que [de que] había llegado porque oí voces.
- Siempre me olvido _ que [de que] tengo que cerrar la puerta.
2. После неместоименных глаголов предложного управления:
- Todo depende _ que [de que] tengamos suerte.
- Confió _ que [en que] pronto nos veremos.
3. После оборотов <estar/ser + прилагательное> или после пассивных
конструкциями <ser + причастие>, которые распространяются придаточным
дополнительным:
- Estoy seguro _ que [de que] vas a aprobar.
- Hemos sido informados por el Director _ que [de que] el Centro va a cerrar
próximamente.
4. После безличных оборотов и глагольных словосочетаний, включающих
существительное:
- No cabe (hay) duda _ que [de que] es mejor que yo.
- No tenía ni idea _ que [de que] había examen.
5. В союзных оборотах, в состав которых входит существительное, и в
именных конструкциях в функции союзных оборотов:
- A pesar _ que [de que] es tarde, voy a dar un paseo.
6. После предложных оборотов:
- Además _ que [de que] es alto, encima es guapo.
28
7. Некоторые другие случаи:
- Ya es hora _ que [de que] enciendas la luz.
В качестве основных причин ненормативного опущения предлога de
выделяются тенденция к экономии, а также действие закона аналогии. Можно
отметить и другие причины, среди которых немаловажными являются
проявление гиперкоррекции и фактор синтагматической нестабильности и
ослабления нормы.
29
Булганин С.В. (Россия)
Лингвистическая интерференция в современном
каталанском языке
S. Bulganin (Rusia)
Interferencia lingüística en la lengua catalana moderna
El problema de castellanización de la lengua catalana se debe al contacto de dos
lenguas romances en la Cataluña actual en condiciones de una sociedad bilingüe. La
influencia del castellano en el catalán se nota en distintos niveles lingüísticos: fonológico,
morfológico, léxico. Desde el punto de vista de los puristas catalanes, el catalán moderno se
está ensuciando con vulgarismos de procedencia castellana. Existe otra opinión: el
castellano hace enriquecer al catalán léxicamente.Estas dos opiniones se estudian en el
artículo.
Под интерференцией в лингвистике принято понимать проявление
элементов или признаков одного языка в другом. Взаимовлияние
родственных языков характерно для регионов с двуязычным населением,
в которых они сосуществуют и тесно взаимодействуют в силу
определённых объективных причин. Так, в результате многовекового
языкового контакта, а также благодаря социополитическим факторам,
взаимодействие кастильского и каталанского языков на территории
Каталонии нашло отражение в многочисленных лингвистических
интерференциях. За период диктатуры, запрещения каталанского языка
во всех сферах, включая быт, а также миграции испано-говорящего
населения в Каталонию, пик которой пришелся на 60-е годы ХХ века,
кастильский язык сильно повлиял на каталанский на всех уровнях:
фонологическом, морфосинтаксическом, лексическом, стилистическом и
орфографическом.
По мнению многих лингвистов, главным образом радикально
настроенных пуристов, отголоски тотального засилья кастильского
настолько сильны, что каталaнскому языку грозит превращение в языккальку, особенно, в городской среде.
Влияние кастильского выразилось в различных явлениях: появлении
новых звуков, нейтрализациях различных противопоставлений, замене
морфологических парадигм, трансформации сопоставительных элементов,
заимствований, калек и т.д.
Говоря об интерференции на фонетическом уровне, можно выделить
как приобретение одним языком от другого черт, не связанных с
лексическим заимствованием, так и введение новых звуков в язык,
параллельно с проникновением в лексику чужеродных элементов. В
первом случае это может быть как принятие каталанским просодических
характеристик кастильского: “gra-ci-a” произносится вместо “gra-cia” , так
30
и пренебрежение фонетическим различием (гиподифференциация) до
полной его потери в одном языке при отсутствии в другом: “el(s) asters”
вместо “el(z) asters” (на кастильский манер).
Во втором случае заимствованные слова ,например, “ojalá”, “rejilla”
войдя в каталанский узус, приносят с собой новые фонетические
элементы, например, звук (x) , не свойственный каталанскому . Можно
отметить и произношение каталанской “c” на кастильский манер при
обозначении отдельной буквы, например: tinc el nivel ”c” de rus (у меня
уровень “с“ русского языка). Необходимо также упомянуть о
проникновении в каталанский через СМИ тенденций произношения
иностранных аббревиатур и имен собственных, например, в английской
аббревиатуре ”BBC” последняя буква произносится как испанская “с“.
Ещё один явный пример интеграции заимствований, замены звуков, не
принадлежащих фонологической системе языка, похожими звуками из
собственной системы - превращение кастильского ”majo” в каталанское
“maco” .
Классифицируя феномены морфологической и синтаксической
интерференции, следует отметить такие явления: исчезновение окончаний
женского рода в каталонских словах по принципу упрощения и аналогии:
“gris” в женском роде вместо “grisa”; употребление слова в единственном
числе с окончанием множественного; хаотичное употребление
местоимений “lo/ho”; появление обобщающего артикля “lo” вместо “el”
(lo mes important – «самое важное»); изменение рода некоторых
существительных “el calor” вместо “la calor”; замена местоимения “lis” на
“els” в дательном падеже; появление в глаголах лишней возвратной
частицы “callar-se”.
В глагольных временах также часто заметны грамматические кальки
как в употреблении в каталанском будущего времени с оттенком
вероятности: “Será en Joan?” (“Это наверное Жуан?”) по аналогии с
кастильским “¿Será Juan?”. Из привнесения в язык лишних элементов
можно также отметить появление в каталанском конструкции “артикль +
инфинитив” в значении причины: “Aixo li passa per menjar massa”; и
наоборот, отсутствие недостающих элементов: потеря партитивного
артикля и местоимений “en/hi” в каталанском. Говоря о синтаксической
интерференции, нельзя не упомянуть об изменении функции герундиальных
оборотов, наводнивших каталанский, недаром Бадиа и Маргарит назвал
испанский языком герундия.
Среди синтаксических проникновений из кастильского в каталанский
выделим употребление глаголов “esser” и “estar” в каталанском по аналогии
с кастильскими “ser” и “estar” , а также создание аналогичных конструкций
“tenir que” вместо “haber de”.
Отдельного рассмотрения заслуживает широкий пласт лексикосемантических интерференций, среди которых употребление кастильских
слов, модифицированных в каталанском языке в соответствии с его
фонетическими и морфологическими характеристиками (“apoi” вместо
31
“support”), проникновение жаргонных слов и выражений(”tio”, ”porro”),
лексические заимствования разных типов.
Лексическая калька или, так называемый, прямой буквальный перевод
– явление очень распространенное. В каталанском существует множество
калек как отдельных слов (promig,bombeta), так и целых конструкций
(“donar-se compte” oт “darse cuenta”). Такой буквальный перевод
оказывается чреватым объединением значений слов, представляющих
некоторую начальную схожесть (включая так называемых “ложных друзей
переводчика”). Из ярких примеров кастельянизмов в каталанском отметим
употребление каталанского глагола “gosar” в значении кастильского
“gozar”; употребление “lliurar” по аналогии с кастильским “liberar” в
значении ”alliberar”; употребление слова “ocell” в ограниченном значении
кастильского ”pajaro”. Существует также серия модизмов (фраз, оборотов),
переведенных на каталанский, и при этом не имеющих в языке исконной
формы (“de repent”
вместо “de sobte”), а также идиоматических
выражений(“pagar el pato” вместо “pagar els plats trencats”).
Возвращаясь к социолингвистическому аспекту проблемы нужно
отметить, что столь тесный контакт языков на территории современной
Каталонии волнует в основном борцов за чистоту каталанского, так как, к
примеру, каталанские интерференции в кастильском не выходят за пределы
автономии и не дают испанским пуристам повода бить тревогу. В этой связи
необходимо принять во внимание две основные точки зрения по проблеме
так называемой “кастельянизации” каталанского языка.
С
началом
демократизации,
возрождением
национального
самосознания каталонцев многие каталонские лингвисты, поддавшись
всеобщей эйфории, стали открещиваться от кастильского языка, литературы
и культуры, называя в своих исполненных патриотизма трудах
интерференции из кастильского варваризмами, “вульгаризмами”, и даже
“кастельянщиной” (castellanades). Женералитет проводит жесткую
лингвистическую политику, в особенности в сфере образования и СМИ,
цель которой провести чёткую грань между языками, пытаясь, иной раз,
искусственно навязать каталанские архаизмы, на месте которых давно
прочно укоренились кастильские заимствования. По большому счёту,
согласно официальной позиции борцов за чистоту каталанского, различие
между самими терминами «варваризм» и «заимствование» в данном случае
относительно.
Но в полемике по проблеме загрязнения каталонского кастильским
есть и другое мнение. Ведь, невозможно сказать с полной уверенностью,
что то или иное слово появляется в лексике кастильского, скажем, в 14-15
веке, а впоследствии было замечено в каталанском в 16-17. По сути,
переход лексических ресурсов – явление для всех языков нормальное. К
тому же, в трактовке кастельянизма, как губительного элемента для
каталанского языка, можно проследить различные оттенки, ведь
кастильское слово, недавно вошедшее в язык, как, скажем, “gafes” (очки),
нельзя сравнивать с появившемся в каталанском 4 века назад ”caldo”
32
(бульон). Не стоит ставить на одну ступень кастильские слова, имеющие
живые альтернативы в каталанском, как и другие, которые возможно
заменить лишь архаизмами. Суть этой позиции: абстрагируясь от
политических предрассудков, воспринимать кастельянизмы как
заимствованные слова наравне с англицизмами, галлицизмами и т.д. Ведь,
конечно, странно считать одинаково неприемлемым англицизм,
вошедший в язык в прошлом году, и кастельянизм, заимствованный
четыре века назад. Имеет право на существование и мнение, что
кастильский язык не загрязняет, а в некотором смысле обогащает бедный
на синонимы каталанский. Причины, по которым, принимая присутствие в
языке например, французского “boutique” и английского “lockout”
каталонские пуристы считают недопустимым употребление кастильских
“enterrar” и “permaneixer”, - носят явно не лингвистический характер.
Современный каталанский язык развивался в ХХ веке одновременно с
подъемом национализма. Пронизанная этим духом нормативная
лингвистика направлена против кастильского языка, представляющего
угрозу самобытности каталанского. Отсюда и попытка находить как
можно больше разного, пытаясь в различии найти собственную сущность.
33
Гарсия - Каселес К. (Россия)
Поиск исторических судеб Испании в творчестве
«Поколения 98 года»
C. García Caselles (Rusia)
La búsqueda de los destinos de España en la obra
de la Generación del 98
La crisis que afecta la sociedad espaňola a los finales del XIX – a los comienzos del
siglo XX fue uno de los períodos más contradictorios y difíciles de la historia de Espaňa que
reveló la necesidad de una actividad reformadora dirigida a la ilustración de la sociedad.
En esta época en la literatura y la periodística de España aparecen nuevos temas dedicados
a los problemas de la vida social y de la historia nacional.
La generación del 98 representa un movimiento idiológico y cultural muy amplio entre
los intelectuales espanoles. Los representantes más conocidos de la Generación del 98 son
Miguel de Unamuno, Ramón María Valle Inclán, Antonio Machado, Jacinto Benavente,
Azorín, Ramiro de Maesta, José Ortega y Gaset, Rafael Altamira, Santiago Ramón y Cajal.
La particularidad más relevante de la obra de los autores de la Generación 98 fue el deseo
de comprender y analizar la actualidad existente en forma literaria.
Проблемы «исторического безвременья», «потерянного поколения»
всегда вызывали и продолжают вызывать живой интерес исследователей
всех научных направлений. Кризисы, переживаемые той или иной
страной, как правило, оставляют глубокий след в общественной
психологии страны и ее общественном сознании.
История испанской литературы, пожалуй, не знает обращения к
решению общественных проблем в таком широком масштабе, как это
было в деятельности «поколения 1898г.» (1). Ее характерной чертой стало
стремление
осмыслить
в
литературно-художественной
форме
окружающую объективную действительность. Кризис на рубеже XIX-XX
веков. – один из самых сложных и противоречивых периодов испанской
истории. Мучительное и сложное ощущение переходной эпохи владело и
испанской интеллигенцией. Именно в это время назрела острая
необходимость в просветительской и реформаторской деятельности.
Литературная и художественно-публицистическая жизнь Испании
обогащается новыми идеями и темами, в большой степени, благодаря
деятельности представителей «Поколения 98 года», раскрыв их огромный
творческий потенциал.
Говоря о столь известном феномене, как «Поколение 98»,
исследователи неизбежно сталкиваются с проблемой, которую, с
определенной долей обобщения, можно назвать терминологической.
«Поколение 98» - это широкое идейное культурное движение в
среде испанской интеллигенции. К числу наиболее видных
34
представителей этого течения следует отнести, прежде всего, Мигеля де
Унамуно, Рамона Марию дель Валье-Инклан, Антонио Мачадо, Хасинто
Бенавенте, Асорина (Хосе Мартинес Руис), Рамиро де Маэсту и, конечно,
Хосе Ортега – и Гассета, Рафаэля Альтамиру и Сантьяго Рамон-и-Кахаля.
По словам И.Тертерян термин «Поколение 98» можно употреблять
лишь как «метафорическое обозначение группы или течения,
объединенного не возрастом, а взглядами и стремлениями» (2).
Деятельности этого литературного и общественно-реформаторского
течения положили начало две книги, вышедшие до 1898 года.: «Об
исконности» Мигеля де Унамуно (журнальная публикация 1895г.) и
«Испанская идеология» Анхеля Ганивета (1896г.). Возникновение этой
группы объективно уходило своими корнями в движение радикальной,
антиклерикальной интеллигенции конца XIX века, которое было связано с
«Институтом свободного образования» - первым в Испании чисто
светским учебным заведением, созданным по инициативе Франсиско
Хинер де лос Риоса. Достаточно оказать, что воспитанниками этого
Института были Антонио Мачадо, Рамон Перес де Айяла и др.
«Поколение 98» было одержимо чувством истории, беспокойством
за историческую судьбу Испании. «У меня болит Испания» (3) – эта фраза
Мигеля де Унамуно стала крылатой и точно отражала умонастроение всех
представителей этого течения. В своих первых литературнопублицистических произведениях М.де Унамуно и А.Ганивет рассуждают
о том, почему в прошлом Испания была столь могущественна, а теперь
переживает столь сильный упадок. Где и в какой момент была совершена
историческая ошибка? М. Де Унамуно в работе «О политическом маразме
современной Испании» осудил «ненужную и неудачную войну,
испытывающую терпение и отнимающую душевные силы бедного
испанского народа» (4).
Рубеж двух веков XIX-XX считается периодом «необычайного
расцвета и культурного ренессанса Испании (5). Что помогло
сформироваться самостоятельному и критическому образу мыслей
«Поколения 98»? Прежде всего – это философское течение, известное под
названием – «краузизм»(6). Основоположником идей Ф.Краузе в Испании
считается Санс дель Рио. В 1860 году он издал «Идеал человечества» вольный перевод книги Ф.Краузе «Urbild der Menschheit». Являясь
разновидностью объективного идеализма, теория Фр. Краузе легла в
основу, так называемого «гармоничного рационализма» - философской
системы взглядов испанских философов конца XIX – начала XX в.,
адептов краузизма. Они полагали, что все пороки и несовершенства
человека, а следовательно, и человеческого общества происходят от
противоречий между телом и интеллектом, т.е. между природой и духом.
Познав истинную гармонию этих начал, человек сможет устранить
противоречия и установить всеобщую гармонию, как в самом себе, так и в
обществе. Интеллектуальная элита 900-гг. выступала против засилья
35
церкви в образовании и общественной жизни, против католической
ортодоксии.
Вторым источником, повлиявшим на реформаторскую деятельность
«Поколение 98» стал – критический реализм, и в особенности реализм
Переса Гальдоса. Новое поколение писателей считало, что оно обязано
П.Гальдосу всем самым глубоким и самым интимным в себе. Особое
внимание в творчестве М. Де Унамуно, Валье-Инклана, П.Бароха,
Асорина, А.Мачадо уделяется образу испанца.
Их можно назвать наиболее упорными и настойчивыми борцами
испано-говорящей культуры. В наше время невозможно найти какоголибо испанского писателя, который бы не цитировал их как неоспоримых
учителей.
Почти каждый из писателей «Поколения 98» считал для себя
истолкование Дон Кихота как национального мифа, где заключен
испанский характер и испанская история. Роман М.де Сервантеса стал для
них своеобразной библией. Через отношение к Дон Кихоту
прослеживается вся духовная эволюция М.де Унамуно. Ортега-и-Гассет
назвал свою первую книгу «Размышления о Дон Кихоте». Несмотря на тот
факт, что «Поколение 98» представляло собой достаточно гетерогенный
конгломерат идей, общественных позиций, социальной принадлежности,
литературно-публицистических стилей и направлений, всех их
объединяла концепция «особого исторического пути Испании». Защищая
национальную духовность своего народа и выступая против
«европоцентризма» Асорин писал: «Не было никогда упадка. Нам никогда
не нужно было чему-нибудь учиться у Европы. Наш идеал столь же
закончен и возвышен, как идеал любого другого европейского народа…
Народ не может быть осужден за то, то он следует путем, отличным от
путей других наций. Откуда нам знать какой путь выберет реальность» (7).
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Литература.
Поколение 1898г. рассматривается то, как художественное
направление (И.А.Тертерян, Г.Диас-Плака и др.), то как культурноидеологическое течение (З.И.Плавский, П.Лаин Энтральго, Туньон
де Лара и др.).
Тертерян И.А. Испытание историей. – М., Наука, 1973, стр.22.
Unamuno M.de. Pensamiento político. – Madrid, 1965.
Unamuno M.de. Ensayos, VlsI., Madrid, 1970.
Арсентьева Н.Н. «Серебряный век» русской и испанской поэзии. –
М., 1995.
Краузизм – школа последователей теории немецкого философа
Карла Христиана Фридриха Краузе (1781-1832).
Цит.по кн.: Tuñon de Lara. Sociedad, política y cultura en la España de
los siglos XIX y XX. Madrid, 1973.
36
Гонсалес Р. (Россия)
Судьбы испанских детей в Советском Союзе
R. González (Rusia )
Los niños españoles 9 en la URSS
В настоящей работе проводится анализ научных публикаций, материалов
испанской и российской прессы, автобиографических эссе и неопубликованных
документов Государственного Архива Российской Федерации, связанных с судьбами
испанских детей, эвакуированных в Советский Союз в 1937г. Цель исследования –
показать то специфическое, то сложное и интересное как для историков, так и для
социологов, что отличает эмиграцию испанских детей от других случаев эмиграции.
De los desastres que acompañan a todas las guerras, aquellos que afectan a
los niños resultan especialmente execrables. Junto a cualquier escenario bélico,
siempre encontraremos a pequeños que, acuciados por una situación que les
desbordan por completo y en cuyas causas no han intervenido en absoluto,
deben abandonar sus ocupaciones y actuar de un modo radicalmente distinto al
habitual. Tal drástico abandono de los cánones normales por los que debe
transcurrir la infancia, va inexorablemente acompañado de dolores renuncias y
de profundas frustraciones, cuyas secuelas resultan muy difíciles de superar.
La Guerra Civil española de 1936 no fue ninguna excepción al respecto y
prácticamente afectó a la totalidad de la niñez del país. Y precisamente, una de
las iniciativas que se puso en marcha para paliar los efectos negativos del
conflicto, consistió en el envío de grupos de niños a otros países para
“protegerlos” de los desastres bélicos. Hubo, empleado la terminología de la
época, “infancia evacuada” a diversos países europeos (Francia, Inglaterra,
Bélgica), la Unión Soviética y a México.
Entre todos, los casos de la URSS y de México (los niños de Morelia) han
sido especialmente relevantes, tanto por lo numeroso de los grupos, como por
las condiciones en la que han evolucionado con posterior. Aunque,
bienintencionadas, esas iniciativas tuvieron en bastantes ocasiones
consecuencias inesperadas y muy negativas para sus protagonistas.
Las expediciones de evacuación infantil a la Unión Soviética tuvieron una
azarosa trayectoria y los niños que las integraron, alrededor de 3000, se vieron
obligados a sobrevivir y madurar en un contexto muy complicado.
 Breve introducción histórica para situar el caso:
1) 1937. La evacuación de España. La acogida de los niños españoles por el
pueblo soviético.
9
De ahora en adelante , la expresión niños españoles se referirá a los niños españoles evacuados a la URSS en
1937. Este giro es utilizado hasta hoy día para nombrarles, aunque los niños españoles son en la actualidad personas
mayores. Sin embargo, en España son denominados niños de la guerra.
37
2) Casas de Niños. 1941-1945. La invasión alemana en la URSS.
3) Diversificación de las trayectorias profesionales. Integración en la sociedad
soviética.
4) 1956-1957. La repatriación.
5) 1987-2002. La jubilación.
 La especificidad de la problemática:
1) El marco institucional en que se produjo la salida y las condiciones de
evacuación fueron específicos; organizada por los gobiernos en funciones –
estatal y autónomos – tuvo el objetivo “preventivo” de alejar temporalmente
a los niños de la contienda. La situación de guerra condicionó tanto la
precariedad como las dificultades de esta evacuación y las circunstancias en
las que se llevó a cabo.
2) El proceso de socialización no se desarrolló en familias (como más frecuente
en países como Bélgica, Inglaterra, Francia) sino en casas de niños y
jóvenes.
3) A diferencia de lo que sucedió con los demás países europeos, que
organizaron la repatriación de la mayoría de los niños españoles al finalizar
la Guerra Civil, la ruptura con el país y el medio de origen fue en el caso de
los evacuados a la Unión Soviética duradera. Hubo un lapso mínimo de
veinte años entre la salida y la repatriación. Por circunstancias diversas, un
gran número de ellos no ha regresado hasta fechas recientes o incluso
permanecen aquí.
4) No obstante lo anterior y como consecuencia de lo que en un principio se
trató como situación transitoria (se pensó que la guerra terminará pronto y
con victoria republicana), existió la voluntad por parte de los dirigentes de
mantener la cultura de origen.
5) En todo momento hubo una intervención activa de los Paridos políticos en el
desarrollo de los acontecimientos. El protagonismo del PCE y del PCES ha
marcado de manera significativa la trayectoria de los individuos.
6) Las características del régimen soviético y la proyección internacional del
país propició que los niños evacuados se vieran envueltos en circunstancias
y procesos diversos, en distintos momentos de la historia. La Segunda
Guerra Mundial sucede siendo muchos de ellos adolescentes, lo cual
predispone para que se involucren y participen en la misma (tanto en labores
civiles de retaguardia, como militares en el frente). Asimismo, han
constituido un importante objeto de juego en el marco internacional, en
distintos niveles. Los niños españoles ha sido pare directamente implicada
de las relaciones entre el régimen franquista y el soviético y en la evolución
de los complicados vínculos entre el PCE y PCUS. Dentro de esta dinámica,
algunos han intervenido como protagonistas directos. Por ejemplo, en el
contexto internacional especialmente relevante (guerra fría, crisis de los
misiles, situación del comunismo…) algunos participaron dentro del proceso
de colaboración entre la URSS y Cuba, y otros en España, en la resistencia
al franquismo.
38
7) La extensión e la Unión Soviética, la diversidad cultural la rivalidad e los
pueblos que la componían, la distensión entre la ciudadanía soviética y la
nacionalidad, la integración y desintegración del país son hechos que han
condicionado la trayectoria de los agentes, tanto en el presente como en el
pasado: la movilidad y la dispersión del colectivo, las dificultades de
comunicación, las divisiones territoriales y restricciones residenciales, el
acceso diferencial a los bienes del consumo. Asimismo, en la actualidad, la
desintegración de la URSS ha generado problemas legales: no existen
acuerdos bilaterales con determinadas repúblicas sobre las pensiones de
jubilación, los súbditos españoles residentes en Rusia son los únicos
beneficiarios de las ayudas que el gobierno español envía, las guerras
intestinas han ocasionado en algunos casos la pérdida de derechos
adquiridos.
8) El hecho de haber compartido de forma prologada circunstancias idénticas o
comparables está en la base de la formación de subgrupos hispano-rusos; la
producción de formas culturales híbridas, así como la materialización de esta
identidad grupal en matrimonios endogámicos y mixtos, redes sociales,
encuentros y celebraciones, grupos de presión, asociaciones, etc.
Hasta finales de los ochenta, apenas vuelve a mencionar la prensa el tema.
En 1987 se organiza el 50 aniversario de la salida en Madrid (y
simultáneamente en Moscú). A partir de estas mismas fechas aumenta el interés
periodístico por el tema. Se celebran congresos, mesas redondas, exposiciones,
que manifiestan el interés académico y político por el tema. Igualmente, se
hacen presentaciones públicas de libros recientemente publicados por niños o
por personas vinculadas de manera más o menos directa con su historia. La
divulgación cada vez más amplia del tema hace que los niños españoles se
conviertan en objeto de interés para los medios de comunicación
sensacionalistas, en donde importa menos el rigor de los sucesos históricos que
la apelación a un fácil sentimentalismo, se destacan fundamentalmente las
dimensiones y los acontecimientos trágicos, reconocibles por el público y
adecuados para suscitar la identificación: la infancia, las penalidades de la
guerra, la orfandad, la separación de la familia y de la tierra de origen, la
problemática relativa a las pensiones y viviendas.
Las publicaciones analizadas están marcados en su mayoría por los
términos: protagonistas de una tragedia humana, víctimas de exilio,
involuntarios exiliados, víctimas inocentes, infancia rota, duro régimen de vida,
la pobreza, jubilados sin pensión, ancianos supervivientes, vencidos y
humillados, exilio tan obligado como inhumano, héroes derrotados, sueños
frustrados…
Por otra parte no ha de olvidar el papel positivo desempeñado por la
URSS, indicando la generosidad y los recuerdos felices de la estancia de los
niños españoles aquí. Se agradece la solidaridad soviética (alimentación,
cariño…), la educación impartida y las oportunidades ofrecidas, la protección
durante la Segunda Guerra Mundial, la política de no asimilación y la
permanencia del regreso a España como objetivo prioritario, las atenciones
39
generales de los soviéticos hacia los españoles. En este sentido, los niños
españoles dejan de ser víctimas acogidas por la URSS, y pasan a ser personas
que se formaron aquí, estableciendo así una relación especialmente intensa,
duradera y sustancial con este país, implicación que sigue manifestándose en la
actualidad.
_________________________________
Literatura:
1) Alted Vital, A., Nicolás Marin, E., González, Martell, R.“Los niños de la
guerra de España en la Unión Soviética. De la evacuación al retorno (19371999), Madrid, Fundación Largo Caballero, 1999
2) Zafra, E., Crego R., Heredia, C. “Los niños españoles evacuados a la USS
(1937)”, Madrid, 1989
3) Devillard, Mª.J., Pazos, A., Castillo, S. Y Medina, N. “Los niños españoles
en la URSS (1937-1997): narración y memoria”, Barcelona, 2001
4) Rubio, J. “La emigración de la Guerra Civil de 1936-1939. Historia de
éxodo que se produce con el fin de la II República española”. Tomos 1-3,
Madrid, 1972
5) Евпатьевский А.В. «Испанская эмиграция в СССР. Историография и
источники, попытка интерпретации», Тверь, 2002
40
Гонсалес-Фернандес А. (Россия)
Хасинто Бенавенте, судьбы испанской драматургии в России
A. González Fernández (Rusia)
Jacinto Benavente, destinos de la obra dramática española en Rusia
El objetivo de este informe es presentar el nombre y la obra del autor dramático
español Jacinto Benavente, bastante famoso en España y casi desconocido en Rusia. Su
producción literaria le valió en 1922 el Premio Nóbel de Literatura.
В России мало знают об испанской драматургии. Складывается
впечатление, что, после Сервантеса, Лопе де Вега, Тирсо де Молина и
Кальдерона (XVI-XVII века), в Испании не было драматургов вплоть до
начала XX века (т.е. до Ф. Гарсии Лорки).
А драматурги в Испании были, они писали свои драмы, комедии и
трагедии, и там их читали, любили или критиковали. Но на русский язык
не переводили. Не происходило это по ряду причин. Возможно, по
сравнению с шедеврами Лопе де Вега, Тирсо де Молина и Кальдерона
драматические произведения Дуке де Риваса, Хасинто Бенавенте и других
казались переводчикам менее интересными и оригинальными. Возможно,
к тому времени появились переводы с других языков произведений,
затрагивающих аналогичные темы. Возможно, просто мало кто знал
испанский язык… Одно ясно: этим авторам в России не повезло. К
примеру, кто читал на русском языке пьесы Хасинто Бенавенте Мартинеса
(лауреата Нобелевской премии в области литературы 1922 года)?
Он родился в Мадриде в1866 году, учился на юридическом
факультете Мадридского Университета, начал писать в 1884 году.
Бенавенте входил в состав литературных групп Café Ibérico и Café de
Madrid (сюда входили знаменитые представители поколения 98 года: Р.
дель Валье Инклан, Пио Бароха и другие).Именно он способствовал
расколу в Café de Madrid. Возможно, эта одна из причин, по которым
литературные критики не включают его в число представителей
поколения 98 года; он всегда рядом, но не один из них.
Расцвет в творчестве Х. Бенавенте пришёлся на 1900-1910 годы,
когда он написал пьесы «La noche del sábado”, “Los intereses creados”,
“Señora ama”. «Игра интересов» («Los intereses creados”) была написана в
1907 году. Она единственная была переведена на русский язык в 1919 году
и была издана в Петрограде. Почему именно она? Объяснений может быть
несколько.
Во-первых, и испанские и русские критики признавали, что это
лучшее произведение Бенавенте. В Испании эта пьеса была поставлена в
Театре «Лара» в Мадриде (в декабре 1907 года и долго не сходила со
сцены.
41
Во-вторых, эта пьеса продолжала традиции народного фарса, столь
популярного и в России, и очень напоминала итальянскую «Сomedia del
Arte”.
В-третьих, считается, что в этой пьесе критика автором пороков
буржуазного общества достигает наибольшей остроты и силы (а ведь на
дворе 1919 год, в России победила Социалистическая революция). Пьеса
была поставлена в нескольких советских театрах, в том числе и в Малом
театре в Москве. По словам критиков « эти постановки всегда проходили
с большим успехом»…
42
Гонсалес-Фернандес E. (Россия)
Испанская эмиграция 1939 года в отражении
общественного сознания современной Испании
E. González Fernández (Rusia)
La emigración española de 1939 en la conciencia común
de la España moderna
En este estudio se trata de analizar el fenómeno de la emigración española del año
1939 dentro del marco del actual proceso histórico-cultural español. Se trata también de un
intento por parte de la sociedad española de no sólo recopilar y conservar los testimonios de
los participantes activos de aquellos hechos, sino también de los que eran niños en aquel
entonces, que guardaban sus recuerdos infantiles que nunca antes tenían la posibilidad de
exponer: hoy presenciamos la labor de los medios de comunicación de España de publicar
las memorias de toda clase de emigrados pilíticos de aquella época. Se trata también de ver
la emigración española del siglo XX como un fenómeno intercultural, capaz de no sólo
conservar la hispanidad de sus miembros, sino también influir en el porvenir del país. El
estudio de la emigración española como modelo de la emigración, que sigue siendo un
fenómeno vivo en la historia de España, permite comprender las causas y trancendencias
histórico-culturales en la actualidad española y, lo que nos parece muy importante, les
reconoce a los emigrados políticos su aportación al proceso de reconcillación y
democratización de España después de la muerte de Franco.
Исход республиканцев из Испании, после победы фалангистов и
установления диктатуры Франко, был самым значительным в
современной истории страны. Около полумиллиона испанцев покинули
Родину в 1939 году по политическим мотивам только через Пиренеи:
около 30 тысяч навсегда остались во Франции (6), остальных разбросало
по миру. Спасаясь от голода и преследований в своей родной стране, они
тогда еще не знали, что впереди их ждут ужасы немецкого фашизма, уже
набиравшего силу в Европе.
Нет точных данных о том, сколько испанских эмигрантов оказалось
по ту сторону Атлантики, известно лишь, что больше всего их осело в
Мексике (около 30 тыс.) (5).
В потоке эмигрантов оказались очень известные люди, чьи имена
прославили испанскую науку и культуру. Около 5 тыс. деятелей
искусства, мыслителей, ученых и политиков покинули Испанию в 1939
году, среди них: Рафаэль Альберти, Франсиско Аяла, Луис Сернуда, Роса
Часель, Хуан Рамон Хименес, Хосе Ортега и Гассет, Луис Бунюэль, и т.д.
С другой стороны, в политической эмиграции оказался сам король
Испании Альфонсо XIII и его потомки.
Особое место в послевоенной испанской эмиграции занимают так
называемые «дети войны»: всего, в период с 1937 по 1939 год, было
вывезено около 30 тысяч детей, 3 тысячи из которых оказались в
Советском Союзе (5).
Сколько людей оказалось во «внутренней
43
эмиграции» (5) (т.е. тех, кто не смог уехать из страны), точно сказать не
может никто: по одним данным - около 30 тыс. человек, по другим – 50
тыс.
Прошло более 60-ти лет со дня окончания гражданской войны в
Испании. Ушло поколение тех, кто сражался по разные стороны фронта.
Уходит поколение тех, кто все еще носит в себе воспоминания детских
лет. Выросло поколение, которое не знает, а зачастую не хочет знать,
подробности, послевоенных мытарств своих соотечественников.
Воспоминания победителей были опубликованы еще при Франко,
тогда как свидетельства, потерпевших поражение, оставались лишь в
памяти людей, переживших трагедию потери Родины, утраты близких,
крушения идеалов и надежд. Именно поэтому так важна инициатива
журнала «El País Semanal», который начал печатать воспоминания людей,
переживших гражданскую войну и эмиграцию, тюрьмы и лагеря. Каждая
история, рассказанная на страницах журнала, это жизнь и боль,
физические страдания тех, кто так и не дождался корабля в порту
Валенсии, чтобы навсегда покинуть страну, и душевные муки тех, кто
очутился в чужой, холодной стране, без языка, без родителей и, как
оказалось, навсегда. Начинание «El País Semanal» подхватила
радиостанция «SER» в своей еженедельной передаче «Hoy por hoy», в
которой с 2001 года также звучат воспоминания и свидетельства тех лет.
Условно можно подразделить все опубликованные в последние годы
воспоминания на 3 группы:
1. Автобиографические книги, мемуары и газетные и журнальные
публикации непосредственных участников тех событий.
2. Художественные
произведения,
описывающие
события
гражданской войны с точки зрения потерпевших поражение в этой
войне.
3. Произведения, авторы которых участвовали в войне на стороне
фалангистов, в которых они пытаются оправдать свой выбор тех лет
стремлением «прекратить убийства, грабежи и безнаказанность,
царившие в стране во время Республики».
На наш взгляд, мы являемся свидетелями попытки осмысления
истории нынешними поколением испанцев. Почему именно сейчас?
Потому что до 1975 года, была лишь одна правда, правда победителей.
После смерти Франко наступил период перехода к демократии, принятия
Конституции, государственного переустройства, трансформации мозгов и
возврата части эмиграции: тех, кто дожил и захотел вернуться. Сегодня
уже все средства массовой информации Испании считают своим долгом
высказаться на эту тему. Однако, пока еще идет период накопления
информации: прежде чем, оценить, необходимо узнать и понять, что же
все-таки произошло в далеком 1937; записать и сохранить для грядущих
поколений свидетельства тех лет, причем сохранить в мельчайших
подробностях. Ведь время уходит и с каждым днем остается все меньше
живых участников тех событий! Невозможно понять своеобразие
44
республиканской эмиграции, жизнь этих людей в изгнании и их влияние
на культуру стран, их принявших, не зная реальности испанской жизни
начала ХХ века, а также общей исторической картины в Европе в период
между двумя Мировыми войнами: времени, когда русские белогвардейцы
убегали в Европу из большевистской России, немецкие евреи покидали
Германию, спасаясь от Гитлера, а итальянские диссиденты искали
убежища в других странах от политики Муссолини. Да, исход
республиканцев не смог достичь политической цели падения режима
Франко и реставрации Республики, но несмотря ни на что, культурные
ценности, унаследованные от Республики 1931 года, бережно
сохраненные в изгнании и переданные по наследству детям и внукам,
внесли свою лепту в процесс демократизации страны после смерти
диктатора. Думаю, именно поэтому сегодня Испания пытается отдать долг
эмигрантам тех лет. Надо отдать должное первому демократическому
испанскому правительству, одним из первых актов которого, было
возвращение гражданства всем эмигрантам и их потомкам, пожелавшим
принять испанское гражданство. Вторым важным шагом в этом
направлении, было возвращение на Родину всех, пожелавших вернуться.
Сегодня испанское общество осознало, что необходимо восполнить
пробел в воспитании молодежи и дать ей возможность взглянуть на
другую сторону медали 1937 года. И самое главное, признать вклад
эмиграции не только в культурно-историческое развитие страны, но и в
становление сегодняшнего гражданского общества. А это означает,
вернуть тысячам испанцев чувство гордости за прожитые годы и
осознание того, что их жертвы и страдания были не напрасны. Пришло
время собирать камни!
Литература:
1. De Armiñan, Jaime “La dulce España. Memorias de un niño partido en
dos”, 2000
2. Falcón, Lidia “Los hijos de los vencidos” (1939-1949), Barcelona, 1979
3. Martínez Reverte “Hijos de la guerra”
4. Zafra, E., Crego R., Heredia, C. “Los niños españoles evacuados a la
URSS (1937)”, Madrid, 1989
5. «El País Semanal» №1304от 23.09.01 “Los últimos niños de la guerra”.
6. “El País Semanal”, № 1372, от 12.01.2003 года
45
Гринина Е.А. (Россия)
Вклад Каталонии в мировую историю и культуру в период своего
расцвета в XIII-XV веках
E.Grinina (Rusia)
La aportación de Cataluña a la historia y cultura mundiales durante
la época de su florecimiento en los siglos XIII – XV
Каталония в XIII – XV веках играла заметную роль в жизни средневековой
Европы. Росту её престижа способствовали: значительное расширение территорий,
создание собственных колоний и контроль над торговыми морскими путями во всем
Средиземноморском бассейне. Каталонцы стали авторами первого свода морских
законов, принятого всеми морскими державами. Активная торговля и экономический
подъем способствовали росту политической активности горожан (создание
парламента, принятие конституции). Все это подготовило благоприятную почву для
расцвета науки и культуры, открытию университетов. Каталанский язык
решительно потеснил латынь не только в художественной прозе, но и в таких
жанрах как историография, правовые документы, религиозная проза. Каталонские
авторы прославили поэзию трубадуров и стали первыми романскими филологами,
попытавшимися осмыслить новые романские языки.
La historia y la cultura de España, como la de casi todos los países
europeos, es satisfactoriamente conocida. “Al menos en sus grandes rasgos,
sabemos lo que fue España desde la Edad Media, y aun antes... Las crónicas
españolas de la Edad Media han sido pulcramente editadas y estudiadas; la
lengua española ha sido recontruida, desde Menéndez Pidal hasta Rafael
Lapesa, con inmenso sabor y penetración; la literatura ha sido explorada, con
erudición y talento, sobre todo desde Menéndez Pelayo – cuya obra en este
aspecto es prodigiosa -, por el propio Menéndez Pidal y sus discípulos próximos
y remotos, empezando por Américo Castro, Dámaso Alonso y los más
jóvenes”, - afirma Julián Marías, el historiador contemporáneo y el autor del
libro “España inteligible. Razón histórica de las Españas” y el que, a pesar de
lo dicho, opina que “España resulta menos comprensible ahora que lo era
tradicionalmente” (1, p. 35-36) y dedica su monografía a este tema.
Todo lo que está relacionado con Cataluña, siendo ésta actualmente una
de las comunidades autónomas de España, no se sabe mucho fuera de las
fronteras de los Países Catalanes, puesto que la mayor parte de lo que se
estudia, se edita en catalán y es accesible sólo a un grupo reducido de
catalanofilos, que a lo mejor forman parte de la Asociación Internacional de
Lengua y Literatura Catalanas (AILLC). No cabe duda que Cataluña ha
aportado una contribución importante a la historia y en la cultura mundiales.
Basta con mencionar tales nombres como Antonio Gaudí, Salvador Dalí,
Montserrat Caballé que son familiares a cada persona culta sin dar importancia,
el ciudadano de qué país sea.
46
En la presente ponencia me gustaría tocar uno de los temas clave de la
historia de Cataluña que es el período de su florecimiento en los siglos XIII –
XV. ¿Cómo es Cataluña aquel entonces? Es un estado feudal que lleva una vida
política, económica, comercial, social y cultural muy activa.
A lo largo de los siglos XI y XII Cataluña ya ha ampliado bastante sus
territorios gracias a la política expansiva, sea a través de la compra de derechos
y señoríos o a través de lazos matrimoniales con miembros de las grandes casas
nobles de la antigua Galia romana (Provenza, 1112; Aragón, 1137). Cabe
destacar dos direcciones expansionistas que marcan la política catalana desde la
segunda mitad del siglo XII hasta el final del XIII: por el norte, Occitania, al
otro lado de los Pirineos; por el sur, las zonas del este peninsular que poseen
todavía los moros (Valencia y las Baleares). La influencia catalana se extiende
rápidamente por el Mediterráneo, llegando a dominar Cerdeña (1174), Sicilia
(1282), Nápoles, los ducados de Atenas (1311) y Neopatria (1318) y el
principado de Morea en los Balcanes (1355). Desde finales del siglo XIII
Catalaña ya entra en juego de la política europea con las luchas entre gibelinos
y guelfos, entre los Hohenstaufen y los reyes de Francia y el Papado.
La prosperidad económica de aquella época se basa sobre todo en el
comercio porque los catalanes se dedican con afán a negociar con muchas
ciudades cristianas y musulmanas. Es el comercio que le permite a Cataluña
mantener una fuerte posición económica, disminuyendo los estragos causados
por la Pesta Negra que afecta profundamente todas las tierras mediterráneas
(1348) y ocasiona la pérdida de dos tercios de su población. En general, la
economía catalana se caracteriza por un cierto aumento industrial, sobre todo
textil, y un alza de la producción agrícola. Además, es significativo que en los
Países Catalanes se funden las primeras instituciones bancarias europeas: la
Taula de Canvi en Barcelona (1401) y la Taula de Valencia (1407).
Debido a su política expansiva y su posición geográfica ventajosa
Cataluña llega a ejercer un control casi absoluto sobre las rutas comerciales del
Mediterráneo hasta finales de la Edad Media. Como Barcelona mantiene
consulados en 57 ciudades, no es sorprendente que los catalanes den a conocer
el Código de costumbres marítimas llamado “Lleis de Consolat de Mar”
(s.XIII). Como sus 259 capítulos comprenden todas las leyes relativas al
comercio marítimo en todo el litoral mediterráneo, lo celebran y lo observan
todas las naciones a lo largo de muchos siglos
El desarrollo ecomómico y comercial lo acompaña una intensa actividad
política, cuya finalidad es moderar la autoridad de los reyes. El Consejo de
Ciento, corporación municipal antigua de la ciudad de Barcelona, creada en
1274 por el rey Jaime I, desempeña un papel muy importante en la vida de la
sociedad catalana. El movimiento municipal da impulso a la creación de las
Cortes Catalanas que están compuestas de los representantes de tres brazos:
nobleza, clero y burguesía, y cuyas funciones son recaudar impuestos, velar por
el cumplimiento de las constituciones políticas, defender el país, así como
sentencias judiciales y persecución de criminales. El carácter democrático de la
Constitución de 1283 lo testimonia uno de los artículos que proclama que
47
ninguna ley o ninguna modificación de la Constitución se adopta sin ser
aprobada por la mayoría formada por los representantes de cada brazo, es
decir: “... dels Prelats, dels Barons, dels Cavaliers e dels Ciutadans de
Cathalunya, o ells appelats, de la major, e de la pus sana part d’aquells” (4, p.
70 – 71).
Las ciudades catalanas gozan de una serie de privilegios y derechos, es
decir, elegir sus propias autoridades y tribunales, disponer de recursos
financieros, establecer impuestos, hacer un negocio con comerciantes
extranjeros, esconder a campesinos escapados, etc. Estas libertades convierten
la ciudad catalana en una especie de la república feudal. Las relaciones entre los
feudos y las ciudades las refrendan tales documentos jurídicos escritos en
catalán como “Les costums de Tortosa” (1273), “Furs de Valencia” (s. XIII),
“Usatges de Barcelona” (s.XIII).
La aportación de Cataluña en la cultura europea medieval es
considerable. En el campo de arquitectura las catedrales góticas y otros
edificios eclesiásticos y civiles del mismo estilo arquitectónico siguen siendo el
símbolo de la época medieval hasta hoy día. En el campo de pensamiento, de
vida espiritual y de enseñanza el papel primordial lo desempeñan los
eclesiásticos: ya de antaño los monasterios sirven de centros culturales. La Baja
Edad Media se ve marcada por la aparición de órdenes religiosas mendicantes
(dominicanos, franciscanos, mercedarios) que reparten entre sí las zonas de
influencia. Son los mendicantes que impulsan la creación de las universidades
en Europa medieval.
La primera universidad catalana fue la de Montpellier (s. XII), famosa
por sus estudios de medicina. Los mejores especialistas árabes y judíos, por
ejemplo, Averroes, fueron invitados allí para dedicarse a las investigaciones
científicas e impartir clases. Mientras la ciudad de Montpellier era catalana, los
monarcas no pensaron en la creación de otro centro de estudios en su territorio.
Sólo en 1300 se erige la Universidad de Lérida, fundada por el rey Jaime II.
Como los eclesiásticos ejercen mucha influencia en los centros de enseñanza de
Cataluña medieval, es lógico que allí se dé mucha importancia a la teología, la
filosofía y el derecho.
Una de las páginas más brillantes de Cataluña medieval es sin duda la
literatura. Como se sabe, la primera poesía europea escrita ya no en latín, sino
en una de las lenguas románicas – en provenzal, es la trovadoresca. También es
bien conocido que muchos trovadores son de origen catalán, entre ellos muy
célebres, tales como Giraut de Bornelh, Guillem de Cabestany, Ramón Vidal de
Besalú, Cerverí de Girona y muchos otros. Lo que caracteriza la situación
lingüística de aquella época es que Cataluña se vale de dos lenguas literarias
románicas: el catalán como la lengua de prosa, el provenzal como la de poesía.
El dominio del provenzal en la poesía catalana termina sólo con la llegada de
Ausias March (s. 15), el cual ya redacta sus poemas en catalán libre de
provenzalismos.
Siguiendo la tradición poética de Provenza, los trovadores catalanes
celebran concursos para premiar las poesías que se consideran como las
48
mejores. El primer certamen se da en 1323 en Tolosa donde un grupo de los
ciudadanos fundan el Consistorio de la Gaya Ciencia, o del Gay Saber, con el
objetivo de conservar la lengua provenzal clásica y resucitar la casi muerta
poesía de los trovadores. El fruto de su labor es el Código de las leyes
gramaticales y poéticas “Leys d´amors” que se divulga extraordinariamente por
Cataluña y sirve de modelo para imitar. Casi un siglo más Cataluña alimenta el
fuego de la poesía trovadoresca, organizando las fiestas de Gaya Ciencia en
Lérida (1338), Barcelona (a partir del 1393) que se denominan Juegos Florales
porque al ganador se le otorga una flor (natural o de oro o de plata).
La aportación muy importante en la filología románica la hacen los
trovadores catalanes con sus reglas poéticas, retóricas y gramaticales. No es
nada extraño que los primeros manuales para componer versos en provenzal los
redacten los trovadores, cuya lengua materna no es provenzal. Es lógico que los
catalanes Ramón Vidal de Besalú (s. XII), Jofre de Foixa (s.XIII), Luis
d´Averçó (s.XIV) traten de enseñar a sus compatriotas las leyes del provenzal,
aunque éste parezca muy similar al catalán. Las observaciones sobre el estatuto
del catalán, sus rasgos específicos en comparación con el latín, tendencias
analíticas de las lenguas románicas y muchas otras caracterizan a estos autores
como los lingüistas de buen olfato que labraron el terreno para los filólogos del
Renacimiento.
La fama de ser el creador del catalán literario le pertenece a Ramón Llull
(1232-1315), autor de 243 obras filosóficas, teológicas y narrativas. Para
apreciar la importancia de la obra de Llull hay que tener en cuenta de que la
ciencia medieval, sobre todo la filosofía y la teológia, se expresa en la Europa
cristiana de aquellos tiempos en latín. La aportación genial de Llull, como
marca la historia de la lengua literaria catalana (2, p. 304), consiste en tratar
estos temas en romance. Los filólogos catalanes contemporáneos (Martí de
Riquer, Jordi Rubió) tienen diferentes puntos de vista, hasta opuestos, hablando
de la influencia de la prosa llulliana sobre la literatura catalana medieval. Sea
como sea, gracias a la labor fecunda de Ramón Llull la lengua literaria adquiere
una perfección y modernidad sorprendentes (3, II, p. 335).
La uniformidad lingüística del catalán literario es también el mérito de la
Cancillería, cuya actividad podemos comparar con la de las Reales Academias
de Europa unos siglos más tarde. La Cancillería reúne a los mejores escritores,
traductores, redactores de su época, que tienen por objetivo cuidar el catalán
literario, siguiendo el modelo de Llull y otros autores famosos. Es allí donde se
traducen al catalán las obras más significativas de la cultura latino-eclesiástica,
del mundo árabe y hebreo, al igual que de la literatura francesa e italiana.
Es muy difícil en breves palabras abarcar la época llena de sucesos y
manifestaciones literarias. Para concluir la presente ponencia vale la pena
subrayar una vez más que el período de esplendor de Cataluña medieval no ha
pasado inadvertido en la historia y la cultura mundiales.
49
Literatura:
1. Marías J. España inteligible. Razón histórica de las Españas. Madrid. 1993.
2. Nadal J., Prats M. História de la llengua catalana. Barcelona. 1982.
3. Riquer M., Comas A. História de la literatura catalana. I,II. Barcelona, 1980.
4. Trueta J. L´esprit de Catalunya. Barcelona. 1981.
50
Гусева И.В. (Россия)
О совершенствовании лексических навыков у продолжающих
изучение испанского языка как иностранного
I. Gúseva (Rusia)
Técnicas y estrategias para enriquecer el vocabulario
(nivel intermedio y superior de aprendizaje de E/LE)
Статья посвящена некоторым проблемам, возникающим
в процессе
совершенствования лексических навыков у обучаемых, уже обладающих определенным
набором знаний в данной области и усвоивших лексико-грамматический материал
начального этапа обучения иностранному языку. Для более успешного и быстрого
овладения обучаемыми лексикой иностранного языка преподавателю необходимо
четко определить цели и задачи, как ближайшие, так и на перспективу, а также
найти оптимальные способы их решения. В этой связи приводятся лишь некоторые
типы упражнений, направленных на обогащение словарного запаса обучаемых, и
анализируется их реальная эффективность, то есть их практическая полезность на
пути, приближающем обучаемых к свободному владению иностранным языком.
Tradicionalmente en el campo de la enseñanza - aprendizaje de idiomas
extranjeros se admite el concepto de que el buen conocimiento de una lengua
extranjera implica el dominio de cuatro destrezas lingüísticas: la comprensión
oral y escrita y la expresión oral y escrita. Para recibir, interpretar, emitir o
redactar un mensaje el individuo debe realizar una serie de operaciones
mentales, cuya precisión y rapidez dependen de muchos factores, entre los
cuales uno de los más importantes está relacionado con el léxico almacenado en
la mente del hablante u oyente. Cada uno de nosotros en su lengua materna es
capaz de identificar y emplear en el habla o en un escrito miles de palabras
seleccionándolas en un tiempo mínimo. “En el caso del proceso de aprendizaje
de una lengua extranjera, el hablante / oyente construye, poco a poco, un
sistema de almacenamiento de palabras de esa lengua, de modo que, a medida
que su dominio de ella es mayor, su modo de identificar las unidades léxicas se
parece cada vez más a su modo de hacerlo en lengua materna.” (1, p. 54) El
proceso de creación de tal sistema no debe ser caótico ni casual y requiere una
serie de técnicas y estrategias que permitan enriquecer el vocabulario en menos
tiempo y con mayor rendimiento.
La importancia de ampliar su vocabulario. A veces no es fácil convencer
a nuestros estudiantes de que es necesario tener un vocabulario amplio no sólo
para expresarse en su lenguaje materno, sino también en una lengua extranjera
que aprende. Algunos de ellos desesperados ante la variedad y abundancia
sinonímica del español se preguntan: “Para qué estudiar cinco sinónimos de un
sustantivo o adjetivo si ya conocemos dos?” Pero una vez aprendidos todos,
inmediatamente se dan cuenta de que las razones para hacerlo son muchas:
sociales, culturales y, en primer término, profesionales. El lenguaje es la
51
herramienta que utilizamos para relacionarnos con los demás y el léxico se
puede considerarlo una de las piezas fundamentales del sistema lingüístico. A
medida que uno va enriqueciendo su vocabulario, crecen sus posibilidades de
comunicar con sus semejantes.
Las características fundamentales del buen dominio lingüístico son la
claridad, la propiedad, la concisión, la corrección y la adecuación. Pensando
en estos conceptos lograremos la mayor eficacia del discurso o del escrito y, al
mismo tiempo, causaremos mejor impresión al interlocutor.
La claridad se logra evitando términos ambiguos, confusos o de doble
sentido (siempre que nuestro objetivo no sea hacer hincapié precisamente en el
doble sentido de cierta unidad léxica), de lo contrario, daríamos lugar a dudas,
equívocos e incomprensión. Proponemos a los estudiantes que seleccionen las
palabras que tengan el sentido exacto de lo que quieren expresar ellos y sólo
después busquen adorno o revestimiento elegante, pero no exagerado, que no
afecte la claridad.
La propiedad es la capacidad de uno de encontrar la palabra justa para
expresar un determinado concepto. El propósito de buscar una palabra
apropiada en cada momento del discurso o en nuestro escrito nos hace pensar en
la sinonimia y antonimia, dos fenómenos de mayor importancia para el
desarrollo léxico. Para hacer ver lo importante que es la propiedad citaremos la
definición de sinónimos expuesta en el Diccionario de dudas y errores del
lenguaje
de Souza Martínez L.: “Se dice que dos voces son sinónimas,
cuando, teniendo distinta grafía, significan lo mismo o parecido; tales voces
pueden ser, tan distintas como, por ejemplo, aceite y óleo, o tan parecidas como
desformar y deformar; sin embargo, debe tenerse en cuenta – y esto es muy
importante – que siendo sinónimas en una o más acepciones, en uno o más
usos, pueden no serlo en otros, por lo que respecta a las del primer grupo
mencionado; por ejemplo, no se dice un cuadro al aceite (y sí un cuadro al
óleo) ni se vende óleo (y sí se vende aceite).” (2, p. 1347) En el Diccionario de
M. Moliner encontramos sólo una acepción en la cual óleo y aceite son
sinónimos: “Oleo (m.) – “Aceite”. Se aplica únicamente al usado en los
sacramentos y ceremonias religiosas...” (3, t. II, p. 559)
Proponemos a los estudiantes muchísimos ejercicios a base de la sinonimia,
pero siempre teniendo en cuenta que no basta sólo presentar una serie de
sinónimos, sino fijarse en los matices que son propios de cada uno de ellos,
analizar el uso, enlaces frecuentes, peculiaridades estilísticas, etc. Otro ejemplo
claro de lo importante que es tener presente el fenómeno de propiedad a la hora
de hablar o redactar lo encontramos en el Diccionario de sinónimos de Gili
Gaya: ...”La sinonimia absoluta es relativamente rara. La encontramos entre
conceptos perfectamente definidos, o en objetos y seres naturales que se
designan con distintos nombres: lenguas romances es lo mismo que neolatinas
o románicas; el pájaro insectivo conocido con el nombre científico de Motacilla
alba se denomina aguzanieves, nevadilla, caudatrémula, etc. Todas estas
denominaciones, que hemos citado como ejemplo, se hallan en el caudal de la
lengua y son permutables entre sí con perfecta identidad de sentido. Pero aun
52
siendo así, las circunstancias y la preferencia personal o local pueden motivar el
empleo de una u otra. Tiesto y maceta distinguen el mismo objeto; pero el
primer nombre es preferido en Castilla y el segundo en Andalucía. De hecho,
tanto el habla individual como el uso colectivo sincrónico repugnan
generalmente la sinonimia absoluta y tienden a eliminarla.” (4, p.48)
Muchas veces las palabras que están muy cercanas entre sí a nivel
semántico nos permiten establecer graduación de acuerdo con los matices que
tienen, por ejemplo, lástima (de significado menos patético), compasión
(implica mayor participación en la desgracia), piedad (mayor grado de
expresividad).
Antes de pasar a los ejercicios de antonimia siempre recordamos a
nuestros estudiantes que existen antónimos que no proceden de la misma raíz
(por ejemplo, claro – oscuro, afortunado – desgraciado, etc.) y otros formados
de la misma raíz mediante prefijos (por ejemplo, oportuno – inoportuno,
contento – descontento, etc.). También les prevenimos que para una palabra
pueden existir varios antónimos, pero el problema es identificar el antónimo de
mayor propiedad semántica, asesorándose con las explicaciones previas del
profesor o con un buen diccionario.
La concisión, como equivalente de brevedad, permite evitar rodeos inútiles,
palabras “huecas de contenido”, facilita la inmediata comprensión del lector.
Además proporciona la posibilidad de no alargar sin razón alguna los
enunciados y los párrafos corriendo el riesgo de que el lector se canse rápido,
deje de escuchar con atención y pierda la lógica o simplemente no lea hasta el
final. Aduciremos algunos ejemplos, sacados de los escritos de los estudiantes
del nivel medio-superior, que abundan en explicaciones superfluas y trazaremos
un parangón entre estas frases y la variante más corta de expresar la misma
idea:
La lista general de población del
país permitirá hacer más exactos y
completos los datos estadísticos
oficiales.
El censo permitirá precisar
las estadísticas.
Estaba claro que no podía quedarse
allí para siempre (quedarse a vivir
allí).
Estaba claro que no podía
arraigarse allí.
El Plan de Formación Ocupacional
hará posible que los despedidos
consigan trabajo en otros sectores de
la economía.
El
Plan
de
Formación
Ocupacional dará a los
despedidos acceso al trabajo
en otros sectores de la
economía.
53
El concepto de corrección aplicado al lenguaje oral lo mencionamos
teniendo en cuenta no sólo los factores lingüísticos, tales como la armonía de la
frase, el decoro adecuado, etc., sino también los que están fuera del ámbito
meramente lingüístico y los que nuestros estudiantes necesitan analizar
también. Son, en primer término, los recursos gestuales y faciales propios de un
interlocutor hispanohablante.
Hablando de adecuación, nos referimos a la necesidad de adaptar el
discurso o el escrito a la comprensión, al gusto y a las costumbres del
destinatario. Es decir “Hablar en zapatero con el zapatero y en filósofo con el
filósofo” según la célebre frase de Sócrates.
Para lograr los objetivos planteados y reducir la cantidad de errores
léxicos cometidos por los estudiantes podemos ofrecerles varios ejercicios de
entrenamiento.
Para ser más concisos a los estudiantes a veces les falta
saber el significado exacto de algunas palabras que seguramente han oído y que
incluso suenan casi igual en su lengua materna. Nos referimos, en primer
término, a los sustantivos y adjetivos formados a base de raíces griegas y
latinas. Por ejemplo, provocan dudas las definiciones e interpretaciones de las
palabras: filántropo (m.) – derivado del griego “philanthropus”, de “filo-“ o
“phileo”, “amar” y “antrop-“, raíz griega que significa “hombre”; (3, I t., p.
1305) altruista (adj.) – del lat. “alter”, otro; (3, I t., p. 152) fatuo (m., adj.)
– del lat. “fatuus”, derivado de “fari”, “hablar”; (3, I t., 1287) misántropo (m.)
– compuesto de raíces de origen griego “mis-” de “miseo”, “odiar” y “antrop-“,
“hombre”; etc. (3, II t., 424) El ejercicio de entrenamiento se puede dividirlo
en dos partes, ofreciendo en la primera una lista de palabras difíciles de
interpretar acompañadas de la tarea de explicar su significado consultando el
diccionario siempre que haya dudas. A continuación, en la segunda parte, se
puede proponer buscar el adjetivo o sustantivo adecuado al contexto, por
ejemplo:
misántropo, fatuo, altruista, filántropo
Lo consideraban ... (filántropo) porque se distinguía por su amor al
prójimo y siempre obraba en bien de sus semejantes.
Tenía fama de ... (fatuo), pero en realidad ese aire de superioridad y
condescendencia que se daba hablando con la gente le servía para
disimular una gran inseguridad de sí mismo.
Era ... (altruista) y toda su vida la consagró a obras benéficas sin
esperar nada a cambio, ni siquiera la gratitud.
Hablando de los ejercicios ya hemos mencionado lo importante que es el uso
del diccionario en el trabajo autónomo. Insistimos en el uso del diccionario
incluso en el nivel básico, en el intermedio – superior los diccionarios
54
(bilingües, léxicos, de giros fraseológicos, de sinónimos y antónimos, de
locuciones latinas, etc.) son indispensables y obligatorios. Para motivar a los
estudiantes a que consulten los diccionarios pensamos en los ejercicios donde
su uso sea inevitable, son los ejercicios de sinonimia, antonimia, paronimia,
afijación y otros, y la tarea consiste en distinguir vocablos, cuya relación
semántica con otros provoca dudas y errores.
El hecho de que dos o más palabras tengan cierta proximidad semántica no
implica que sus significados carezcan de matices o que no sean propias de
diferentes registros. Es posible ofrecer una serie de sinónimos, por ejemplo,
amor - afecto - cariño; entusiasmo - afán - empeño - esfuerzo; etc. para
llenar los espacios en las frases eligiendo entre ellos el sustantivo adecuado al
contexto. Las oraciones pueden ser como estas:
Por favor, haz un ... (esfuerzo), levántate, el médico te auscultará.
Puso tanto ... (empeño) en realizar el proyecto, sería lógico que tuviera
éxito.
Si sigues teniendo tanto ... (afán) por aprender, puedes estudiar alguna otra
carrera o hacer el curso de doctorado en tu universidad.
Las frases se seleccionan de tal manera que en cada una de ellas sea posible
utilizar sólo uno de los vocablos. La elección, además del matiz del significado
del sustantivo, dependerá del verbo y de la preposición que ya figuran en la
frase.
“Son parónimas aquellas palabras que entre sí tienen alguna semejanza en su
origen, forma o sonido. El uso de estas palabras no es fácil, pues a veces para
decidir cuál es la que debemos usar nos vemos obligados a consultar un
diccionario, como suele suceder, para citar sólo unos ejemplos, con ... basto y
vasto, y otras parecidas; esto es así porque se trata, la mayor parte de las veces,
de voces que usamos poco, y aunque no ignoremos su significado, suelen
inducirnos a confusión...” (2, p. 1071) Como ejercicios de entrenamiento se
puede proponer varias definiciones y una lista de vocablos, dando la tarea de
relacionar el sustantivo, verbo o adjetivo con la definición que le corresponde:
errar, herrar, hamo, amo, balido, valido
Colocar las herraduras a las caballerías. Cubrir de hierro.
Andar sin destino u objetivo fijo y sin tener residencia fija.
Dueño, propietario.
Anzuelo para pescar.
Favorito, privado. Hombre a quien un soberano concede su favor y
confianza, y extraordinaria influencia en el Gobierno del Estado.
Sonido propio del cordero, oveja, cabra, gamo y ciervo.
55
Conocer el significado de una vasta serie de prefijos y sufijos, procedentes
sobre todo del griego y del latín es muy valioso para el dominio léxico del
idioma. Los afijos son partículas que, aunque llevan cierta carga interna del
significado, sólo pueden funcionar en combinación con la raíz léxica, cuyo
significado en este caso se ve modificado por los prefijos y sufijos. Muchas
veces, pensando en el significado de una palabra desconocida basta con
recordar el significado de los afijos para descubrir fácilmente el valor semántico
de la palabra. Lo indispensable en este caso, en nuestra opinión, es proporcionar
a los estudiantes listas de prefijos y sufijos de uso más frecuente con
explicaciones de sus significados. Cuando se familiaricen con las listas, pueden
pasar al análisis e interpretación de varias palabras con afijos, basándose en el
significado aportado por el prefijo/sufijo, por ejemplo: analfabeto; desahuciar;
homólogo (de “homo”, prefijo griego que significa “igual” y “lego”, “decir”);
(3, II t., p. 59) paraestatal (con el prefijo griego “pará-“ que expresa a la vez
las ideas de “ajeno” o “exterior” y “próximo”; la palabra recientemente
aprobada por la R.A.E. que se aplica a los organismos que, por delegación del
estado, colaboran a los fines de éste pero sin formar parte propiamente de la
administración pública); (3, II t., 633) demagogia ( el sufijo griego “–agogia”
significa “conducción”, “dirección”), acrofobia (que significa “horror a las
alturas”, “vértigo”; el sufijo griego “-fobia” significa “aversión”, “miedo”). La
información sobre el significado de prefijos y sufijos sin duda contribuirá a
enriquecer notablemente el vocabulario.
Hemos hablado sólo de algunos ejercicios destinados a aumentar el dominio
léxico de los que estudian un idioma extranjero. Para hacer más patente el
resultado, nos parece conveniente que el trabajo culmine con un test de
evaluación para que cada uno pueda poner a prueba la riqueza de su
vocabulario. Si el estudiante no necesita recurrir a largas paráfrasis y varias
oraciones subordinadas para expresar un concepto que puede resumirse en una
palabra, ha demostrado su competencia léxica y el profesor puede estar
satisfecho de haber logrado el objetivo planteado durante el curso.
Literatura:
1. Dolors Olivé “Sensación física y realidad mental: de la onda sonora al
2.
3.
4.
5.
6.
significado de los enunciados”, Cuadernos Cervantes, 2003
Souza Martínez L. Diccionario de dudas y errores del lenguaje.
Barcelona, 1974
Moliner M. Diccionario de uso del español. Madrid, Gredos, 1986
Gili Gaya S. Diccionario de sinónimos. Barcelona, 1965
Concepción Maldonado
“El uso del diccionario en el aula”, Madrid,
Arco Libros, 1998
Rafael del Moral, Luz del Olmo “Manual práctico del vocabulario del
español”, Madrid, Verbum, 2001
56
7. Waldo Pérez Cino
“Manual práctico de usos y dudas del español”,
Madrid, Verbum, T. I, 2000, T. II, 2001
8. Carlos López Padilla “Ortografía didáctica”, México, Larousse, 1992
9. Antonio Miguel Saad
“Redacción”, México, Compañía Editorial
Continental, S.A. de C.V., 1998
10. Шмелев Д. Н. «Современный русский язык. Лексика», Москва,
УРСС, 2003
11. Виноградов В.С. «Лексикология испанского языка», Москва,
Высшая школа, 2003
12. Фирсова Н.М. «Грамматическая стилистика испанского языка»,
Москва, Высшая школа, 1984
13. Розенталь Д.Э. «Практическая стилистика русского языка», Москва,
Высшая школа, 1987
57
Денисенко Г.В. (Россия)
Особенности прямой речи и диалогов в «новых» хрониках Рамона
Мунтанера и Хауме I
G. Denisenko (Rusia)
El estilo directo y el diálogo en las crόnicas medievales de Ramón
Muntaner y Jaume I
La introducciόn del estilo directo como medio de dramatizaciόn es propia para
algunos géneros medievales – principalmente para la gesta y la novela caballeresca. En las
crónicas latinas el diálogo no se utilizaba mucho, y si se introducía en el texto no
caracterizaba a los personajes: el lenguaje del estilo directo casi no se diferenciaba del
lenguaje de la narración objetiva.
En las crónicas “nuevas” que aparecen en Europa a partir del siglo XII y están
escritas en las lenguas nacionales el diálogo empieza a constituir una característica muy
importante de los protagonistas. El lenguaje de los personajes de las crónicas ya es más
expresivo, más individualizado. La itroducción del diálogo cambia la estructura del texto de la
crónica medieval y modifica el género historiográfico en general.
Введение прямой речи как способ драматизации повествования – прием,
широко применявшийся в жесте, в романе, в хронографии. Однако в
большей степени он свойственен романическому жанру и «новым»
хроникам, написанным на национальных языках, которые заимствуют этот
прием из романа.
В эпических текстах сами деяния героев составляют их характеристику.
Речевая же характеристка персонажа в жестах отсутствует или почти
отсутствет. То же самое можно сказать и про раннехристианские латинские
хроники, в которых речь действующего лица по стилю не отличается от
слов автора, она так же учена и абстрактна и не характеризует героев.
Так, например, прямая речь в «Истории франков» Григория Турского
насыщена цитатами из Писания и псалмов, словами молитв:
Ударяя себя в грудь, он говорил: ”Воззри, о господи, с небес и
рассуди тяжбу мою».10
Здесь Григорий Турский цитирует Псальтырь, но не дословно
(Пс.43,1; 79, 15). Прямая речь подчинена общей стилистике повествования,
восклицания и просторечные формы отсутствуют. Именно библейский язык
определяет лексико-стилистический выбор автора, который часто
заставляет своих героев говорить цитатами из библии. Диалог и прямая
речь не определяют структуру текста и не доминируют в повествовании.
Хронист отдает предпочтение объективной манере изложения материала.
10
Григорий Турский. История франков. М., 1987. Книга III, стр.93.
58
В хрониках, написанных на национальных языках, прямая речь и
речевая характеристика персонажа в целом играет более значительную
роль, чем в раннехристианских хрониках, но эта тенденция проявляется в
разных текстах по-разному. У Виллардуэна, например, диалог и прямая
речь не доминируют в повествовании, часто встречается сочетание реплики
прямой речи и косвенной (не собственно прямой): В целом можно сказать,
что диалог и прямая речь не явялются определяющими для “Взятия
Константинополя” Виллардуэна. У Коммина диалог также не определяет
текстовую структуру “Мемуаров”. Чаще всего автор придерживается
объективной манеры повествования, и прямая речь в произведении почти
не встречается.
У Робера де Клари мы наблюдаем совершенно иную картину и
постоянно сталкиваемся с воспроизведением прямой речи действующих
лиц в тексте подсчитано, что их в хронике 95). При этом Робер де К. не мог
слышать разговоры, которые вели между собой знатные сеньоры,
византийские вельможи или греки из простонародья за 20 лет до
описываемых событий.
“Воспроизведение” речи исторических лиц, с которыми хронист не
мог встречаться, наблюдается и в других текстах. В частности, у Рамона
Мунтанера воспроизводятся диалоги персонажей при описании событий,
которые относятся к периоду еще до рождения хрониста. Например,
Мунтанер очень подробно рассказывает о зачатии короля Якова
Завоевателя, и главы, посвященные этому событию, насыщены диалогами.
Без сомнения, они являются вымышленными, поскольку хронист не мог
слышать, о чем говорили за 58 лет до его рождения на тайных переговорах
приближенных арагонского короля Петра, будущего отца Якова I. В речи
представителей других народов Мунтанер вставляет иноязычные слова и
грамматические формы. Диалог определяет структуру целых глав в
«Хронике» Мунтанера. Автор французской «Хроники Карла VI» при
изложении событий часто приводит прямую речь того или иного лица
(например, канцлера королевства, президента парламента, послов разных
государств, человека из толпы мятежников-парижан). Прямая речь в
данном случае или вымышленная, или сильно перефразированная. В
«Книге деяний» Якова Завоевателя рассказ об историческом событии также
часто передается посредством диалога. Поскольку Яков I повествует о
самом себе, он часто приводит свои собственные беседы с другими
историческими лицами, фигурирующими в хронике. Тем не менее, когда
речь идет о переговорах в стане врага, на которых король не мог
присутствовать, он также использует этот прием.
В случае с вышеуказанными текстами прямая речь всегда очень ярко
характеризует героев. Речь персонажей очень эмоциональная, часто
употребляются восклицания, междометия и разговорные формы. В целом
диалог по сравнению с раннехристианскими хрониками более динамичен,
слова автора часто разбивают реплику говорящего. У Григория Турского
эмоции героев обычно описываются в речи автора при предачи действий
59
персонажей ( /.../кричал/.../ обняв его за колени, сказал со слезами/.../ ит.д.).
У Робера де Клари эмоциональное состояние героев передается не только
посредством авторских слов, но на него указывает содержание и
эмоциональная насыщенность реплик. Например, в гл. 59 Дож Энрико
Дандоло, разгневанный неуплатой Алексеем IV денег, который тот должен
крестоносцам, говорит ему: «Дрянной мальчишка, мы вытащили тебя из
грязи…и мы же втолкнем тебя в грязь».11 Таким образом, в
раннехристианских хрониках используется совершенно иная стилистика,
нежели в хрониках нового типа.
В то же время, в жанре романа реплики персонажей очень часто
содержат эмоциональную оценку и определяют характер действующих лиц.
Таким образом, стилистика романного диалога соотносима с диалогом,
который мы встречаем во многих текстах исторического содержания, и
реальные исторические лица выражают свои чувства так, как герои
романов. Возникает парадоксальная картина: с помощью романических
приемов, т.е. заведомо вымышленного повествования, автор пытается
сделать более правдоподобным историографическое произведение.
Использование диалогов и прямой речи в тексте актуализирует события
многолетней давности, и читатель чувствует себя причестным к этим
событиям. Кроме того, диалог коренным образом меняет структуру
хроники, делает историческое повествование более динамичным и
занимательным, более доступным для понимания и восприятия публики.
Литература:
1. Jaume I. Llibre dels feits (2 volums). Barcelona, 1991. A cura de Jordi
Bruguera.
2. Muntaner, Ramon. Cronica. Barcelona, 1927-1952. A cura de J.
Casacuberta i Miquel Coll i Alentorn.
3. Виллардуэн, Жоффруа де. Взятие Константинополя. Песни труверов.
М., 1984.
4. Григорий Турский. История франков. М., 1987.
5. Клари, Робер де. Завоевание Константинополя. М., Перевод, статья и
комментарии Заборова М.А. 1986.
6. Коммин, Филипп де. Мемуары. М., 1986.
7. Кретьен де Труа. Эрек и Энида. Клижес. М., 1980.
Клари, Робер де. Завоевание Константинополя. М., Перевод, статья и комментарии
Заборова М.А. 1986.. Стр. 44.
11
60
Денисова А.П. (Россия)
Некоторые наблюдения над употреблением испанских наречий в
рекламных текстах
A. Denisova (Rusia)
Ciertas observaciones sobre el uso de los adverbios españoles en los textos
de publicidad comercial
Наречия в испанских рекламных текстах способствуют реализации основной
прагматической задачи данного коммуникативного жанра: они призваны убедить
потенциального покупателя приобрести товар или воспользоваться услугой.
Наибольшее количество наречий в рекламных текстах выражает обстоятельства
времени и места (ahora, hoy, siempre). Велика частотность наречийинтенсификаторов (muy, más, exactamente). Качественные наречия обладают, как
правило, положительной оценочностью (cómodamente, elegantemente); некоторые из
них способны употребляться без суффикса –mente (Te va a salir redondo). Нередки
случаи использования наречий в парцеллированных структурах (Puntualmente. Siempre.
Worldwide Express). Любопытны реализации окказиональных слов наречной природы
(Para dormir MASH y mejor). Адвербиальные обороты способны выступать
элементом языковой игры ( Podrás mandar a tus suegros lejos (pero que muy lejos).
Cada variedad funcional del habla se caracteriza por un conjunto
peculiar de rasgos típicos, uno de los cuales consiste en determinada frecuencia
de empleo de palabras pertenecientes a ciertas partes de la oración. Las
unidades lingűísticas de naturaleza adverbial por la frecuencia de su uso en los
textos de publicidad comercial ocupan el cuarto lugar, dejándose adelantar por
los verbos y los nombres, tanto sustantivos como adjetivos. Los adverbios,
junto con otros medios lingűísticos, contribuyen al cumplimiento de la función
principal de los textos publicitarios, o sea, la función propagandística.
Entre las unidades adverbiales predominan las que denotan
circunstancias de tiempo y de lugar:
No se duerma. Ahora más que nunca, si se le ocurre comprar su casa
sin consultar con Abbey National.
Ahora, total comodidad, afeitándote hacia abajo o hacia arriba.
Gilette Mach 3 Turbo.
Llama la atención del investigador una amplia gama de adverbios
calificativos que poseen, en su mayoría, marcada significación positiva:
Sencillamente y cómodamente usted dispone de su reserva de hasta
200 mil pts.(Revista “Pronto”, X –98)
Algunos adverbios, incluidos los polisilábicos con el sufijo –mente,
suelen intervenir como medios de intensificación:
Más hidratación. Más protección. Crema MultiProtectora AntiOxidante Estēe Lauder.
Ser atractiva tiene su precio. Exactamente 99 euros. Motorola V70.
61
Ciertos adverbios en –mente se deshacen del sufijo, empleándose en
forma apocopada sin perder su naturaleza adverbial:
Te va a salir redondo en El Corte Inglés. (“El País Semanal”,16.09.90)
Le ponemos fácil la primera pieza. (Empresa Pública de Suelo de
Andalucía)
No son raros los casos cuando los adverbios en los textos publicitarios se
presentan en estructuras sintácticas parceladas e incluso se usan aislados:
Puntualmente. Siempre. El Nuevo Servicio Garantizado Worldwide
Express llega a miles de ciudades del mundo.
Próximamente. (Inscripción en un local de Grandes Almacenes en
obra).
Es curioso que los autores de textos propagandísticos traten de crear
palabras ocasionales, entre ellas las de naturaleza adverbial:
Para dormir MASH y mejor. MASH: almohadas, colchones de látex,
cubrecamas, edredones. (“ABC”, X-98)
A veces en los textos de publicidad comercial se observan elementos de
juego de palabras basados en la ambigüedad semántica de locuciones
adverbiales:
Nuestras TARIFAS son tan BARATAS que podrás mandar a tus
SUEGROS muy LEJOS (pero que muy lejos). (Agencia de viajes Virgin
Express)
Así son las particularidades más notables del uso de los adverbios en los
textos de publicadad comercial en la lengua española.
62
Зенькович А.Л. (Россия)
Преподавание делового этикета и протокола (факультативный
курс на испанском языке)
A. Zenkovich (Rusia)
Enseñanza de la etiqueta de negocios
y protocolo (curso optativo en español)
La importancia de los buenos modales y reglas de la etiqueta de negocios para las
relaciones internacionales es evidente. Por eso tratamos de enseñarles a nuestros
estudiantes las particularidades de las normas de la etiqueta en España, países de América
Latina y Rusia, la transculturación en la época de la globalización. Con este fin en el curso
está incluido el estudio de las fórmulas idiomáticas de buenos modales, el estudio de la
historia, arte, literatura e idioma a través de las normas de la etiqueta. Así que podemos
hacer la siguiente conclusión: la etiqueta de negocios sirve de medio de lucha contra la
grosería y la falta de educación y recomendamos introducir este curso como norma en la
Facultad de Relaciones Internacionales en el tercer y cuarto años de estudios.
Факультативный курс «Деловой этикет и протокол» на испанском языке
для старших курсов читается с целью ознакомления будущих
специалистов в области международных отношений по всем
специальностям. Он рассчитан на 2 семестра, проводится в форме лекций
и семинарских занятий, а также тестов. В конце курса студенты сдают
зачет.
Студенты знакомятся среди прочих со следующими темами:
1. концепции и определение понятий «протокол и этикет»; история
этикета в России, Испании и странах Латинской Америки;
2. этикетные формы знакомства; правила приветствия в разных
странах мира; речевые формулы представления людей друг другу;
3. культура речи; этикет делового разговора на испанском языке;
4. этикет телефонного разговора;
5. этикет делового визита;
6. этикет переводчика;
7. этикет интервью при поиске работы;
8. этикет организации переговоров; нормы поведения переводчикареферента на переговорах;
9. психология беседы и нормы этикета в России и в испанскоговорящих странах;
10.культура одежды;
11.правила поведения за столом; этикет приема пищи и напитков;
12.виды и формы деловых приемов и правила поведения на них;
13.ораторское искусство;
14.правила поведения в общественных местах и в учебном заведении;
15.особенности делового этикета в различных регионах мира.
63
Для подготовки этого курса использованы как российские пособия, так
и учебники на испанском, французском и английском языках. Особое
внимание уделяется сравнению норм и правил этикета и протокола в
России, в Испании и в странах Латинской Америки.
Представляется целесообразным ввести этот курс как обязательный на
третьем и четвертом курсе факультете Международные отношения
МГИМО(У).
64
Ильяшова Т.И. (Россия)
Компьютерные обучающие программы
(на материале испанского языка)
T. Iliashova (Rusia)
Programas elecrónicos para aprender el español
Una de las tareas más importantes de la enseñanza moderna consiste en aplicar las
nuevas tecnologías al proceso del aprendizaje. Este proceso es bastante complicado y
requiere un esfuerzo importante de los profesores y metodistas. Una de las metas
fundamentales a conseguir para llevar a cabo este proceso es crear los programas
multimedia destinados para aprender idiomas que sean de buena calidad. Hacer un buen
programa electrónico es mucho más difícil que escribir manual. El proceso de elaborar un
programa electrónico es muy duradero, para hacer un curso multimedia bueno es necesario
formar todo un equipo de especialistas que sean profesores de idioma, metodistas,
programadores. Actualmente existen varios programas multimedia para aprender el
español. El análisis de todos estos programas demuestra que todavía no existen cursos
multimedia que sean capaces de sustituir los manuales. La mayoría de los programas
electrónicos puede ser usada como materiales complementarios o medios para hacer más
atractivos tales ejercicios de rutina como entrenar la pronunciación o aprender las
palabras. Sin embargo las nuevas tecnologías ofrecen posibilidades infinitas y por eso sin
duda alguna no tardarán en aparecer los cursos multimedia que no solo sustituyan los
manuales tradicionales sino sean mucho más eficaces.
Внедрение современных мультимедийных технологий в процесс
обучения является одной из важнейших задач современного образования.
Одной из основных проблем на пути решения этой задачи является
создание качественных компьютерных программ для обучения. Учебные
компьютерные программы обладают рядом особенностей, которые
отличают их от других средств обучения. Специфика учебных
компьютерных программ, во многом определяемая особенностями самого
компьютера как ТСО, проявляется и на этапе подготовки
компьютеризованных учебных материалов, и на этапе их использования.
Вот лишь некоторые самые общие отличия учебных компьютерных
программ: большая по сравнению с иными средствами обучения,
например учебником, трудоемкость разработки; необходимость участия в
подготовке учебных материалов специалистов различного профиля, в том
числе и технического; разработка разветвленной информационной базы:
отбор и организация справочной, консультирующей и корректирующей
информации. [2]
Компьютерная обучающая программа является одним из средств
обучения, используемых в процессе преподавания иностранного языка.
Средства обучения – это комплекс учебных пособий и технических
приспособлений, с помощью которых осуществляется управление
деятельностью преподавателя по обучению языку и деятельностью
65
учащихся по овладению языком.[4]. Cогласно классификации
Р.К.Миньяра-Белоручева
компьютерные
обучающие
программы
относятся, на ряду с учебниками, учебно-методическими комплектами и
специально разработанными лабораторными работами, к комплексным
средствам обучения. Такие средства обучения могут выполнять все
функции других средств обучения таких как: средства-субституты,
которые способны выполнять отдельные функции преподавателя:
информативную (образцы, правила, инструкции, учебные комментарии),
оценочную (ключи к упражнениям), организаторскую (задания к
упражнениям); учебные материалы, которые не выполняют отдельные
функций преподавателя, а служат объектом учебных действий учащегося
(тексты, картинки, слайды, предметы), вспомогательные средства
обучения, которые помогают преподавателю осуществлять свои функции
(все от мела до компьютера).[3]
Таким образом можно сделать вывод о том, что обучающая
компьютерная программа приравнивается по значению и по функциям к
учебнику, а значит может служить основным средством обучения. Однако
необходимо учитывать, что также как и учебник мультимедийная
программа должна отвечать определенным требованиям. К учебнику
иностранного языка предъявляются следующие требования: системность
и комплектность, учет особенностей этапа обучения (это вытекает из
требований возрастной психологии и связано с интеллектуальными
возможностями, умением и обобщать и анализировать, развитием
зрительной и аудитивной памяти), преемственность материалов
учебника, учет особенностей родного языка, научно обоснованный подход
к отбору учебного материала, речевая направленность учебного
материала, концентрическое и циклическое построение учебного
материала, знакомство с культурой (в широком смысле) страны
изучаемого языка. По-видимому, если обучающая компьютерная
программа претендует на роль основного средства обучения, она должна
отвечать всем вышеперечисленным требованиям.
Однако мультимедийные пособия, которые существуют на настоящий
момент, не всегда отличаются высоким качеством. Прежде, чем выбрать
наиболее подходящую обучающую программу и определить, какое место
она должна занимать в учебном процессе, необходимо проанализировать
все достоинства и недостатки таких программ.
Для обучения испанскому языку существуют следующие
мультимедийные пособия: Español de oro (русскоязычный курс
испанского
языка
ТОО
«Мультимедиа
технологии»,
АОЗТ
«Информавтоматика», ООО «Алгоритм-Сервис»), «Talk to Me» Español
(от французской компании AUROLOG), Think and Talk SPANISH
(лингафонный курс испанского языка), «Учите ИСПАНСКИЙ» (от
компании Euro Talk). Мы попробуем кратко охарактеризовать каждый из
этих курсов, проанализировать их возможности.
66
Программа Think and Talk SPANISH представляет собой
лингафонный курс, предназначенный для тех, кто только начинает изучать
испанский язык. Способ понимания испанского языка, предлагаемый в
данном курсе, максимально приближен к методу «погружения» - в каждом
уроке моделируется какая-либо ситуация из жизни испанцев, диалоги
сопровождаются фоновыми звуками, с помощью которых можно понять
значения всех фраз и каждого отдельного слова. Авторы данного учебного
пособия определяют основные задачи курса следующим образом:
сформировать определенный словарный запас и выявить особенности
испанского языка, представить основные структуры испанского языка,
научить пониманию и употреблению различных выражений испанского
языка, научить говорить на правильном и подходящем к ситуации
испанском языке. Курс состоит из 50 диалогов, которые можно
прослушать и прочитать. Метод «погружения», очевидно, является
разновидностью прямых методов, основу которых составляют следующие
положения: практическая направленность обучения (в первую очередь
овладение
устной
формой
общения);
интуитивность
(противопоставляемая
сознательному
овладению
языком
с
использованием правил); исключение перевода как средства обучения;
последовательное развитие видов речевой деятельности в системе
слушание – говорение – чтение – письмо; широкое применение
наглядности, обеспечивающей зрительно-слуховой синтез учебного
материала. К недостаткам прямых методов относят следующие: а) опора
на чувственное восприятие и интуицию как основной и чуть ли не
единственный способ овладения языком. Игнорирование роли
сознательного начала в обучении делает процесс обучения не всегда
эффективным; б)исключение родного языка из системы обучения; в)
практический путь овладения языком, при котором грамматике отводится
вспомогательная роль, а обучение протекает преимущественно в устной
форме.
Поскольку метод «погружения» по всем характеристикам очевидно
относится к прямым методам, он обладает всеми недостатками этих
методов.
К положительным качествам данной обучающей программы относится
то, что в ней используются живые разговорные ситуации, много музыки,
которая повышает мотивацию. Однако представляется сомнительным, что
прослушав 50 диалогов, обучаемый сам заговорит на испанском языке,
как это обещают создатели программы.
Наиболее эффективно данный курс может использоваться на самом
начальном этапе обучения испанскому языку, для того, чтобы обучаемый
почувствовал ритм языка, его структуру, запомнил некоторые
разговорные выражения, однако для овладения разговорной речью на
иностранном языке необходимо выполнять специальные упражнения.
Наиболее близок данному методу «погружения» натуральный метод, но
там для овладения устной речью, помимо имитационных упражнений
67
широко использовались игры, имитирующие ситуации общения, и
комментирование
действий,
выполняемых
учащимися,
что
способствовало образованию речевых автоматизмов и овладению языком
в пределах ограниченного набора тем и ситуаций общения. Из всего
вышесказанного следует вывод о том, что данное учебное пособие может
быть лишь вспомогательным, но не основным.
Другая учебная программа, которую нам хотелось бы описать, это
курс
обучения
испанскому
языку
«Учите
испанский»
(EuroTalkinteractive). Данная программа состоит из двух частей: уровень
Elementary и уровень Intermediate. Программа построена в игровой форме:
цель обучаемого набрать определенное количество очков, после чего он
«получает» сертификат о том, что определенный этап в обучении
испанского языка он прошел. Программа включает базовый набор слов и
словосочетаний на следующие темы: страны, первые слова
(словосочетания, встречающиеся в ситуациях повседневной жизни),
продукты питания, цвета, тело, числа, время, покупки. Для того, чтобы
набрать необходимое количество очков, обучающийся должен в каждом
из лексических разделов сыграть в простую и сложную игру. В простой
игре предлагается несколько вариантов перевода слова или выражения,
которое произносит диктор, необходимо выбрать правильный; в сложной
игре игроку предлагается несколько картинок, затем диктор произносит
слова, значение которых изображено на картинках, и нужно определить
какая картинка соответствует произнесенному слову. Следует обратить
внимание, что в данной мультимедийной программе, также как и в
предыдущей исключается русский язык, значения слов обозначаются с
помощью картинок или символов. Однако обучаемый может получить
подсказку на родном языке, при чем инструкции могут быть даны более,
чем на 20 языках. Также обучающийся может записать свой голос и,
сравнив свой голос с эталоном (вариантом, произнесенным диктором),
имеет возможность отработать свое произношение.
Программа уровня Intermediate также представляет собой набор
языковых игр, однако отрабатываются уже не отдельные слова, а целые
фразы. Все результаты, полученные обучаемым в процессе работы с
программой, запоминаются и по окончании игры выдается статистика.
Наряду с играми курс содержит диктанты и упражнения на числа и даты,
названия предметов, обиходные фразы и многое другое. Используя
микрофон, можно потренировать свою речь – компьютер запишет голос и
воспроизведет диалог с участием игрока.
Без сомнения данная программа заслуживает внимания со стороны
преподавателей иностранного языка (помимо испанского существуют
идентичные программы по многим другим языкам), поскольку она
содержит грамотно отобранный лексический материал. Игровая форма
программы «Учите ИСПАНСКИЙ» может положительно повлиять на
мотивацию обучаемых. В данном мультимедийном курсе очень активно
реализуется принцип наглядности, он может служить для обучения как
68
взрослых так и детей (последнее в большей степени касается уровня
Elementary).
Однако также как и вышеописанное пособие, данная обучающая
программа не может служить основным средством обучения, поскольку в
ней совсем не уделяется внимание грамматике, отсутствует система
упражнений. Другим существенным недостатком данного пособия
является то, что лексика в нем отрабатывается в основном на уровне
рецепции: основная задача на слух определить, что обозначает слово или
словосочетание. Однако, как известно, наибольшую трудность
представляют запоминание не значения слова, а самой формы слова
иностранного языка. Также отсутствует отработка правописания слов.
Данный курс помогает лишь заучить значения слов, но не может научить
использовать их в речи.
Следующий курс, который мы хотели бы описать, это обучающая
программа «Talk to Me» Español (от французской компании AUROLOG).
Отличительной особенностью данной программы является то, что она
построена в форме диалога с компьютером. Каждый урок состоит из 30
вопросов, которые задает компьютер, затем даются 3 варианта ответа на
этот вопрос, один из которых должен выбрать обучаемый. Если
программа одобряет ответ, то обучаемый получает следующий вопрос.
Система распознавания речи помогает отработать произношение: вариант
произношения пользователя данной программы сравнивается с
произношением носителя языка, дается оценка произношению
обучаемого. Данный курс обучения состоит из 2 частей (на 2 дисках),
каждая часть состоит из 6 уроков. Каждый урок посвящен какой-либо
бытовой теме, например уроки первого диска называются следующим
образом: como describirse, saber contar, nombres y adjetivos, como
presentarse, perdido en Madrid, el desayuno. В рамках каждого урока
обучаемому предлагается выполнить следующие виды упражнений:
сопоставить слова с их противоположностями или их эквивалентами;
заполнить пропуски в предложениях словами, которые нужно выбрать из
предлагаемого списка; расположить слова в верном порядке; отгадать по
буквам слово (по принципу игры «виселица), например: “Color del sol” –
Amarillo, при этом назвать неправильно букву можно только 7 раз;
диктант.
Главным преимуществом данного курса является наличие системы
распознавания речи, поскольку благодаря ей данная программа может
активно использоваться в организации самостоятельной работы учащихся
по отработке произношения. Другим достоинством данной программы
является четко выраженная речевая направленность, в каждом уроке
обыгрывается реальная ситуация общения. Также в данном курсе активно
осуществляется знакомство с культурой страны изучаемого языка:
упоминается множество испанских реалий, связанных с повседневной
жизнью; в уроке En las calles de Madrid используются названия улиц
Мадрида. В данной обучающей программе активно реализуется принцип
69
наглядности, поскольку каждый вопрос сопровождается фотографией и в
зависимости от того, что обучаемый видит на фотографии, он должен
выбрать соответствующий вариант ответа на вопрос.
Однако в данной программе можно отметить также ряд
существенных недостатков. Во-первых очень трудно определить тот этап
обучения, которому соответствует данное обучающее пособие. Очевидно,
что этот курс предназначен для самостоятельного изучения иностранного
языка взрослыми. Однако достаточно трудно сразу вступить в диалог с
программой, не имея определенной языковой базы. Поэтому можно
сделать вывод, что данный курс может быть использован в обучении
начинающих, только после усвоения ими правил чтения и элементарной
лексики. Во-вторых, в данном курсе отсутствует система контроля
усвоения материала, в основном осуществляется лишь контроль
произношения за счет системы распознавания речи. В-третьих, в
упражнениях,
где
необходимо
сопоставить
слова
с
их
противоположностями или их эквивалентами, лексический материал
подобран достаточно хаотично и не всегда соответствует теме урока.
Из всего выше сказанного можно сделать вывод о том, что
мультимедийная программа «Talk to Me» Español наиболее эффективно
может быть использована для организации самостоятельной работы
студентов по отработке произношения, а также для расширения запаса
разговорных клише, используемых в различных ситуациях общения.
Завершая обзор обучающих программ, хотелось бы охарактеризовать
мультимедийное пособие «Español de oro». Данный курс состоит из 6
взаимосвязанных подсистем: диалог, фильм, грамматика, фонетика,
словарь.
Раздел диалог состоит из 113 уроков. Каждый урок содержит словарь,
грамматические пояснения к каждому диалогу, упражнения по отработке
произношения, написания и перевода слов и фраз.
В разделе фильм даны диалоги на испанском языке из фильма,
которые сопровождаются слайдами. Для лучшего понимания текста
можно воспользоваться переводом на русский язык.
Раздел грамматика, содержит полный курс морфологии и
синтаксиса на русском языке, т.е. представляет собой грамматический
справочник, очень удобный в использовании.
Раздел фонетика содержит теоретический материал по фонетике и
практические занятия по отработке произношения, интонации, скорости
речи. К сожалению, данный раздел может использоваться лишь как
источник теоретической информации, поскольку система распознавания
речи данного курса несовершенна и качественно отработать
произношение не представляется возможным.
Последний раздел курса это иллюстрированный и озвученный
словарь.
Работа со словарем делится на 4 этапа: сначала компьютер называет
предметы, и рядом с картинкой появляется графическое изображение
70
слова (задание – запомнить слова); затем компьютер просто называет
слова (задание – указать на предмет, о котором идет речь); компьютер
называет слова (задание – правильно написать слово); компьютер
произносит слова (задание – правильно скопировать произношение).
Однако 4-ый этап осуществить практически невозможно, т.к. программа
слишком чувствительна и любые помехи воспринимает как неправильно
произнесенный звук. Весь словарь разделен на 3 части: 1)произвольные
слова по алфавиту от А до Z. (слова никак не связаны между собой,
включены мало употребительные слова, что нецелесообразно на
начальной стадии обучения);2) слова, подобранные по темам (цветы,
животные, одежда и т.д.) Этот раздел очень удобен для запоминания
повседневной лексики, каждое слово сопровождается картинкой;3) Слова
к урокам. Чаще всего это абстрактные понятия, которые нельзя изобразить
(радость, смелость, красота). Однако нет системы или темы, которая бы их
объединяла.
По нашему мнению обучающая программа «Español de oro» больше
других
мультимедийных
пособий
соответствует
требованиям,
предъявляемым к основному средству обучения. Данный курс имеет
речевую направленность, в разделе словарь реализуется принцип
наглядности. Занимаясь с помощью данного курса, обучаемый может
воспользоваться переводом на русский язык, если это необходимо. В
данной обучающей программе очень хорошо построена система контроля
усвоения знаний: работа над материалом курса построена по этапам и
лишь успешно пройдя первый этап, можно перейти ко второму.
Недостатками данного курса является отсутствие достаточного числа
упражнений для усвоения грамматики.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что мультимедийные
программы, описанные в данной статье не являются комплексными
средствами обучения и могут использоваться в учебном процессе лишь
как вспомогательные пособия. Однако возможности современной техники
настолько велики, что создание мультимедийного курса, способного
заменить учебник, это лишь вопрос времени.
1.
2.
3.
4.
Литература:
Боголюбов В.И. Введение в педагогическую технологию.
Пятигорск ПГЛУ 1996.
Власов Е.А. Компьютеры в обучении языку: проблемы и
решения, М. «Русский язык» 1990.
Миньяр-Белоручев Р.К. Методика обучения французскому
языку. М., 1990.
Щукин А.Н. Методика обучения иностранным языка. Курс
лекций, М. Издательство УРАО 2002.
71
Карпова Ю.А. (Россия)
Стилистические особенности «валенсийской прозы»
Y. Karpova (Rusia)
Algunas particularidades estilísticas de la “valenciana prosa”
El objetivo de la investigación presentada es manifestar algunas características del
estilo de la llamada “valenciana prosa”, tomando como ejemplo la novela corta de
“Tragedia de Caldesa” del clásico catalán Joan Rois De Corella. Hemos estudiado entre
otras las siguientes particularidades: el uso de latinismos léxicos y sintácticos, repeticiones,
sinónimos, metáforas y alusiones.
Темой данного доклада являются
некоторые стилистические
особенности «валенсийской прозы» - одного из наиболее ярких
направлений в каталонской литературе XV века. В качестве примера мы
рассматриваем сентиментальную новеллу «Трагедия Калдезы» Жуана
Руиса де Корельи, которую часто называют самым известным и
замечательным прозаическим произведением автора.
Одной из задач данного доклада является анализ литературноязыковой ситуации, сложившейся в Валенсии в XV веке. В это время
каталонская литература переживает один из самых ярких периодов за всю
историю своего развития. Важно отметить, что к 1400 году Барселона
постепенно теряет статус экономического и культурного центра. Он
перемещается в Валенсию, которая, напротив, переживает экономический,
культурный, а также демографический подъем.
Валенсийские литераторы этого периода разделяются на две
основные группы. Литературный кружок, к которому относится Корелья,
объединял гуманистически настроенных
литераторов-аристократов,
произведения которых традиционно называют «валенсийской прозой».
Особое внимание мы уделяем вопросу, можно ли считать «валенсийскую
прозу» литературным направлением или это всего лишь произведения,
написанные в определенный период времени в Валенсии.
Вторую литературную группу, возглавляет Бернат Фенольяр, в нее
входят литераторы незнатного происхождения.
Произведения этих
авторов, относят к "сатирическому валенсийскому кансьонеро".
Представляет особый интерес непосредственный анализ некоторых
стилистических особенностей «валенсийской
прозы» на материале
«Трагедии Калдезы». Одной из
таких особенностей
является
проникновение в текст новеллы большого количества культизмов - слов,
заимствованных из литературной латыни, которые практически не
подвергались
фонетико-морфологической ассимиляции. Кроме
латинизированной лексики влияние латинских норм заметно у Корельи и
в синтаксическом построении предложений, что также характерно для
«валенсийской прозы» (например, перенос глагола в конец предложения,
72
упразднение союза «que»).
Другой важной особенностью является использование разветвленной
системы тропов. У Корельи они представлены широким спектром
метафор, сравнений и гипербол.
Еще одним стилистическим приемом, часто используемым автором,
являются повторы. В «Трагедии Калдезы» многие слова, несущие важную
смысловую нагрузку употребляются достаточно часто, иногда несколько
раз в одном предложении. Например, лексема «dolor» встречается 5 раз,
помимо этого автор употребляет следующие производные слова: «me
dolch», «dolorida», «adolorit», «doloros».
Важное значение для понимания произведения имеют группы
синонимичных понятий («culpa» и «crim», «pensa» и «pensament»).
В своем произведении Корелья широко использует мифологические и
библейские образы, которые составляют ту эстетическую информацию,
которую мог воспринять потенциальный адресат Корельи.
73
Киеня М. И. (Россия)
Мигель де Унамуно как предтеча европейского
экзистенциализма
M. Kienia (Rusia)
Miguel de Unamuno, como uno de los precursores
del existencialismo europeo
В творчестве великого испанского философа, писателя и поэта первой половины
ХХ века звучат темы, составляющие основу философии экзистенциализма: судьба
человеческой личности, ее предназначение, взаимоотношения человека с Творцом.
Los descubrimientos científicos y técnicos del fin del siglo XIX
revolucionaron la vida humana. Luis Pasteur, creador de la microbiología,
inició la era de las vacunaciones y revolucionó la medicina. El descubrimiento
de los rayos X y la radioactividad, la creación del motor de combustión interna,
la aparición de la fotografía y del cine, el descubrimiento del electrón, el primer
vuelo del Zeppelín fueron unos hechos importantísimos que modificaron
definitivamente nuestra calidad de vida. El hombre venció su miedo ancestral a
las enfermedades, dominó la distancia y la velocidad, superó incluso la ley de la
gravitación universal. Pero al mismo tiempo estos logros inapreciables lo
llevaron a la dudosa conclusión de que su inteligencia era un dios todopoderoso
capaz de resolver todos los problemas. Sólo quedaba una pregunta a la que el
positivismo científico no acertaba a dar una respuesta adecuada. ¿ Que sería de
nosotros en el más allá, en esa ultratumba donde ya no había paraíso ni infierno
y donde el gran espíritu humano se perdería sin remedio en el vacío?
“El niño se siente inmortal” – escribe don Miguel de Unamuno en su
obra “Recuerdos de niñez y mocedad”. Pero a últimos del siglo XIX la
humanidad ya había dejado atrás la edad dorada de su niñez y, a pesar de
alcanzar la madurez no llegó a encontrar contestación a una pregunta que no
dejaba de suscitar el desasosiego más profundo:¿ destruiría la muerte, esta nada
insondable, el único valor a que se aferraba el hombre en su afán de grandeza –
esa brillante razón, esa sin par conciencia? Aspirando a “ser como Dios,
conociendo lo bueno y lo malo” (Génesis, 3:5) el hombre renegó de Dios y se
encontró cara a cara con un abismo negro que ninguna ciencia fue capaz de
alumbrar.
Tales eran los humores e inquietudes que flotaban en el aire de la Europa
– y de la España en particular – de las primeras décadas del siglo XX. Las
personas ordinarias no se daban cuenta de ellos, absortas en el movimiento
browniano de su vida cotidiana. Sólo un genio como don Miguel de Unamuno,
que tenía el alma con todos los poros abiertos, era capaz de captar estas
tendencias y reflejarlas en su obra. La crisis espiritual de la sociedad
contemporánea llegó a ser su crisis personal. “Por si no hay otra vida después
de ésta\ haz de modo que sea una injusticia \ nuestra aniquilación; de la avaricia
74
\ de Dios sea tu vida una protesta.” – escribe Unamuno en su poema “¿Por qué
me has abandonado?” A don Miguel le tocó afrontar un momento crítico lleno
de dramatismo cuando uno de sus hijos contrajo meningitis y murió. Unamuno,
este egocéntrico sin remedio, en seguida llegó a la amarga conclusión de que la
muerte del pequeño era un castigo personal al que Dios le condenó por haber
renunciado a la fe en pos del conocimiento filosófico y la actividad social.
El filósofo trata de rezar pidiendo al Señor que le ayude a recuperar la fe
pura de su infancia, pero Dios no responde. Precisamente a este profundo
sentimiento de soledad universal se debe el título del poema que acabamos de
citar: “¿ Por qué me has abandonado?” El motivo del desamparo del hombre en
un mundo cruel y lleno de injusticia lo podremos ver más tarde en las obras
filosóficas de Martín Heidegger, en las novelas de Alberto Camus y Jean-Paul
Sartre.
En 1914 Unamuno escribe su famosa novela (o nivola) “Niebla”. Su
protagonista Augusto Pérez vive sumergido en una densa niebla de “seudovida”
llena de costumbres cotidianas pero vacía de sentido. Un santo día se enamora y
siente que el alma se le despierta llenádose de pasiones, esperanzas y tormentos.
En un momento de desesperación Augusto va a Salamanca a pedir consejo al
gran conocedor de las almas humanas: don Miguel de Unamuno. ¡ Mejor no
haberlo hecho! El pobre se enteró de que no era más que un personaje literario y
que su creador, don Miguel, podía aniquilarlo con un solo movimiento de la
pluma. Como dice Inna Terterián en su artículo “Miguel de Unamuno: su
personalidad, sus proezas, su drama”, “la conversación entre Augusto y
Umanuno es una metáfora de la rebelión humana contra el Creador que impone
a su creación el trágico destino de un títere al que en cualquier momento pueden
cortarle el hilo”. Esta protesta contra el destino implacable, que cuanto más
absurda y desesperada, más audaz y llena de grandeza es, Unamuno la llama
agonía. Él mismo nunca se resignó con esa humilde condición de títere, aunque
tampoco llegó a encontrar respuesta a la pregunta que no dejaba de
atormentarle: “Yo necesito la inmortalidad de mi alma individual. Sin la fe en
ella no puedo vivir y la duda de lograrla me atormenta”.
Con esta y con muchas otras preguntas se nos dirige Unamuno en uno de
sus libros fundamentales “El sentimiento trágico de la vida en los hombres y en
los pueblos.” Lo que más le hacía sufrir al gran filósofo, escritor y poeta era la
inevitable destrucción de la conciencia humana: “ Si al morírseme el cuerpo …
vuelve mi conciencia a la absoluta inconciencia de que brotara … entonces no
es nuestro trabajado linaje humano más que una fatídica procesión de fantasmas
que van de la nada a la nada, y el humanitarismo, lo más inhumano que se
conoce”. Pero don Miguel, este gran humanista del siglo XX nunca habría
podido contentarse con una actitud tan pesimista. Lanza un desafío: “!No! El
remedio es considerarlo cara a cara , fija la mirada en la mirada de la Esfinge,
que así es como se deshace el maleficio de su aojamiento”. Venciendo a la
temida Estinge, Unamuno – tal vez involuntariamente - se equipara con el rey
Edipo, este trágico héroe de la antigüedad, que se precipitó al encuentro de su
destino creyendo que se alejaba de él. Y en efecto el hombre, llenando su vida
75
de la técnica más sofisticada, rodeándose de confort, de todos modos no hace
más que dar pasos – día tras día – al encuentro de su muerte. “Ir muriendo poco
a poco \ desde el día en que nací, \ es para volverse loco, \ ay de mí! – escribe
don Miduel en uno de sus poemas más entrañables.
Introduciendo en su obra un personaje mitológico, Unamuno anticipa a
otro autor europeo que también recurrió a una imagen mitológica para expresar
la esencia misma de la existencia humana – Alberto Camus. En su obra
filosófica “El mito de Sísifo” (“Le mithe de Sisyphe”) publicada en 1942 el
escritor existencialista da un nuevo enfoque al antiguo argumento sobre el rey
de Corinto condenado después de la muerte a subir una enorme piedra a la cima
de una montaña de donde volvía a caer sin cesar. Según Camus, Sísifo se daba
cuenta de lo injusto que era su destino, y esta clara conciencia de por sí ya era
su victoria. “Ese proletario de los dioses, impotente y rebelde”, lanzaba un
desafío al destino inexorable y ese desafío daba sentido a su existencia absurda.
“La única verdad es la rebeldía”, - dice Camus en su obra. ¿ Qué será la
rebeldía de Sísifo proclamada por el filósofo francés si no la agonía
unamuniana?
A sí mismo don Miguel se consideraba un agonista atrapado sin remedio
entre la vida y la muerte, entre el irracional deseo de inmortalidad y la razón.
“El Unamuno de mi leyenda, de mi novela, el que hemos hecho juntos mi yo
amigo y mi yo enemigo,… este Unamuno me la vida y muerte, me crea y me
destruye, me sostiene y me ahoga. Es mi agonía,” - escribe el filósofo en su
obra “Cómo se hace una novela”. Esta característica, llena de contradicciones,
expresa la eterna paradoja que marcaba su carácter, su creación, su vida. La
muerte del gran filósofo, escritor y poeta también fue paradójica. Falleció de un
ataque cardíaco provocado por una ardorosa disputa con un colega. Murió sin
salir de su despacho y al mismo tiempo cayó en un campo de batalla. Su arma
era la idea, la palabra: “Haz de estilo estilete, \ haz de tu pluma plumero, \
limpia el polvo con acero \ y con acero arremete.” La palabra, esta arma
poderosa, capaz de derribar reyes y crear civilizaciones, ayudó a don Miguel a
combatir a la Esfinge de la muerte, a clavar la piedra en la cima, a inmortalizar
su conciencia. Como escribe Juan Chabás en su “Historia de la literatura
española”, “en su conjunto, multiforme y contradictoria, riquísima y muy vasta,
la obra de don Miguel de Unamuno es sin duda alguna la más importante de
todos nuestros escritores a partir del siglo XIX.” La gran importancia de la obra
unamuniana consiste en que fue el primero en plantear problemas que nunca
dejaban de inquietar a la humanidad. Ni él, ni tampoco los que le sucedieron en
la labor literaria acertaron a dar definitivas respuestas a las dolorosas preguntas,
pero no debemos olvidarnos de que ofrecer recetas milagrosas no es la tarea
principal de la literatura y la filosofía. Su alta misión consiste en despertar las
mentes ociosas, no dejarles dormirse para siempre en el profundo letargo de
autosuficiencia. Esta misión don Miguel de Unamuno la tiene cumplida.
76
Literatura y obras citadas:
1. Unamuno, M. de : “Recuerdos de la niñez y mocedad”, “Cómo se hace
una novela”, “Del sentimiento trágico en los hombres y en los pueblos”
citados por la antología “La generación del 98” La Habana, 1965.
2. Unamuno, M. de : “Antología poética”, La Habana, 1979
3. Chabás, Juan “Historia de la literatura española”, La Habana, 1962
4. Тертерян И. А. «Человек мифотворящий» Москва, 1988
77
Козла-Шиманска М. (Польша)
Элементы лингвострановедения и паремиологии в процессе
преподавания испанского языка как иностранного
M. Koszla-Szymanska (Polonia)
Elementos de civilización y de paremiología española en las clases de
español como lengua extranjera
В процессе преподавания иностранного языка представляется особенно важным,
чтобы наряду с собственно лингвистическими знаниями студенты получали
страноведческую информацию, знакомящую с культурными традициями и духовной
жизнью страны изучаемого языка. Подобный подход позволяет сформировать у
учащихся
коммуникативную
компетенцию,
необходимую
для
успешного
осуществления межкультурного языкового общения. Программа занятий должна
содержать целый ряд тем, рассказывающих об особенностях жизни в Испании, а
также включать специальные упражнения и творческие задания (как письменные,
так и устные), которые с учетом пройденного грамматического материала,
позволят студентам значительно расширить лексический запас, обогатив его
знаниями пословиц, поговорок и других лингвострановедческих реалий.
El objetivo principal de la presente ponencia consiste no sólo en subrayar
la importancia de la enseñanza del español en el contexto realista y cultural
referente a España, principio metodológico que se saca a relucir constantemente
desde hace bastantes años, sino también presentar la propuesta de un programa
de la cultura y civilización de España, previsto para el segundo curso de
enseñanza y aprendizaje de la lengua española al nivel universitario así como su
realización práctica en el proceso didáctico. Dicho contexto se identifica con el
conocimiento de la civilización española que abarca tanto elementos
geográficos referentes a España, como diferentes aspectos económicos,
sociales, costumbristas, tradicionales y, naturalmente, lingüísticos. Ya que el
papel principal de la enseñanza y el aprendizaje de una lengua extranjera es,
sobre todo, la capacidad de entenderse y de servirse de esta lengua en la
comunicación intercultural, el estudiante debe conocerla paulatinamente de
acuerdo con el principio de su indisociabilidad con la cultura del país en que
dicha lengua es tratada como lengua nacional. Así que, al estudiar la lengua
española, el alumno conoce y aprende paralelamente no sólo el léxico y la
gramática, que garantizan su corrección lingüística, sino también el compendio
de la cultura y civilización españolas que viene a ser una síntesis de su
geografía, economía, lengua, sociedad, tradiciones, costumbres y cocina. Sólo
este tipo de enfoque hacia el proceso didáctico, integrado y complejo, que tiene
en cuenta la realización paralela de todos los aspectos del conocimiento de la
lengua española, puede garantizar un buen dominio de su objetivo principal, es
decir, una eficaz e inquebrantable utilidad comunicativa.
78
-
Existen varias interpretaciones del conocimiento de la cultura. Entre las
que se aplican con más frecuencia en el proceso didáctico de la lengua española
se encuentran:
los conocimientos relacionados con la realidad española;
los conocimientos de la cultura española sensu stricto;
las informaciones referentes a la geografía e historia de España;
los conocimientos vinculados a las tradiciones y costumbres
españolas, objetivo principal de la investigación sociológica
así como todo tipo de conocimientos relacionados con los productos
del trabajo creativo, es decir, fragmentos de obras literarias, textos de
sabiduría popular, sentencias filosóficas, refranes, proverbios, dichos,
aforismos, coplas, canciones y otros textos de carácter paremiológico.
Para poder realizar eficazmente este tipo de enseñanza, hace falta
elaborar un programa adecuado de carácter complejo que tenga en cuenta no
sólo cuatro tipos de destrezas lingüísticas, es decir, fonética, gramática, léxico y
estilo de la frase española, sino también aspectos culturales relacionados con la
civilización de España. No cabe duda de que un programa así debería basarse
en una esmerada selección temática del material de aprendizaje que abarcara los
conocimientos sobre España y su civilización realmente importantes.
En lo que se refiere a dicha selección, quisiera proponer a continuación
un programa de enseñanza del español basado en dieciocho bloques temáticos
relacionados con aspectos geográficos, económicos, sociales, tradicionales,
costumbristas y turísticos referentes a España. Dicho programa abarca los temas
previstos para dos semestres que comprenden en total 28 semanas.
Programa de cultura y civilización de España
en las clases de español como LE
I semestre
Introducción a la civilización española:
1. Una charla sobre España, sus comunidades, ríos, montañas, sierras,
costas y otros temas españoles (presentación visual).
O b j e t i v o : Orientación del profesor en los conocimientos que tienen
los estudiantes sobre España.
2. Las Comunidades Autónomas de España. División territorial de España:
comunidades, provincias, montañas (sierras), ríos y costas (preparación de los
estudiantes).
O b j e t i v o: conocer el mapa español.
3. Panorama de España
a) Texto o vídeo sobre el paisaje español.
b) Léxico (palabras que se confunden fácilmente), frase española, expresiones
(a base del texto u otro material informativo).
c) Ejercicios léxicos y gramaticales (orales y escritos).
79
d) Dichos, modismos, proverbios, refranes relacionados con el tema y su
empleo en determinadas situaciones (Quien no ha visto Granada, no ha visto
nada, Cuando el río suena, agua lleva, Agua pasada no muele molino, No se
ganó Zamora en una hora).
e) Redacción: "Mis vacaciones de verano" (empleo del léxico y expresiones).
O b j e t i v o: conocimientos relacionados con la geografía española. La
capacidad de saber describir un paisaje; expresión oral y escrita.
4. Clima
a) Regiones climatológicas de España: cinco zonas climatológicas.
b) Vocabulario relacionado con el tiempo. Tipos de viento (cierzo, tramontana,
levante, garbino).
c) Información meteorológica de la prensa española. Presentación televisiva del
tiempo.
d) Léxico, frase española, expresiones relacionadas con el tiempo.
e) Ejercicios léxicos y gramaticales (tiempos, modos, preposiciones).
f) Modismos, dichos, refranes: su empleo en determinadas situaciones (Llover
sobre mojado, Nunca llueve a gusto de todos, Como quien oye llover, El sol
sale para todos).
O b j e t i v o: saber describir (presentar oralmente) el tiempo de una estación
determinada; expresión oral y escrita.
5. Economía española
a) Informaciones generales.
b) Agricultura: cinco productos del campo español; la producción de vino.
c) Tres minerales de España.
d) Ejercicios léxicos y gramaticales (tiempos, modos, preposiciones).
e) Modismos, proverbios y refranes: su empleo en determinadas situaciones (El
buen trigo hace el pan bueno, No sólo de pan vive el hombre, En todas partes
cuecen habas).
f) Una redacción sobre uno de los tres temas a elegir: "La importancia del
turismo para la economía española", "El turismo como fuente de ingreso
nacional"; "La importancia del vino para la cultura española".
O b j e t i v o: conocimiento básico de los recursos naturales de España,
enriquecimiento del vocabulario y de la fraseología española; expresión oral y
escrita.
6. El idioma español
a) Divisiones lingüísticas: lenguas y dialectos de España.
b) Noticia de la prensa española (sobre el castellano u otra lengua o dialecto
hablado en el territorio español).
c) Ejercicios léxicos y gramaticales (tiempos, modos, verbos
"ser"/"estar"/"haber", preposiciones).
d) Lenguaje coloquial, muletillas de uso corriente, jerga estudiantil, fraseología
española, refranes, proverbios y su empleo en determinadas situaciones (Irse de
80
la lengua, Morderse la lengua, Tirar de la lengua, Cada uno lleva la lengua
donde le duele la muela, La lengua del mal amigo corta más que el cuchillo).
e) Redacción: "Tu opinión sobre tu conocimiento de la lengua española". ¿Qué
problemas
lingüísticos tienes?; ¿qué tienes que hacer, en tu opinión, para
mejorar tu español?
O b j e t i v o: enriquecimiento de conocimientos lingüísticos, expresión oral y
escrita sobre el tema.
7. Los españoles; mi visión de los españoles
a) Texto u otro material sobre la sociedad española. Léxico y expresiones.
a) Ejercicios gramaticales (tiempos, modos, preposiciones).
b) Discusión: intercambio de opiniones.
c) Dichos, refranes, proverbios y modismos; su empleo práctico (Todos somos
hijos de Adán y Eva, pero nos diferencia la lana y la seda, Con el amigo
incierto, cerrado un ojo y otro abierto, Quien mal anda, mal acaba)
d) Redacción sobre uno de los tres temas a elegir: "Tu visión de los españoles";
"La biografía de un personaje famoso de origen español". "Tu autobiografía".
O b j e t i v o: conocimientos culturales y lingüísticos sobre la sociedad
española; expresión oral y escrita sobre el tema.
8. La vida española
a) Texto u otro material sobre la vida en España. Léxico y expresiones.
b) Ejercicios (tiempos, modos y preposiciones).
c) Discusión: intercambio de opiniones.
d) Expresiones y modismos; su empleo práctico (Llevar una vida de perros,
Vender cara la vida, Tener siete vidas como los gatos).
e) Redacción: "Tu opinión sobre la vida española".
O b j e t i v o: conocimiento de la vida cotidiana en España; expresión oral y
escrita sobre el tema.
Algunas fiestas y costumbres españolas
9. La Navidad española
a) Texto informativo y vídeo sobre la Navidad en España. Léxico y
expresiones.
b) Platos típicos, villancicos.
c) Ejercicios léxicos y gramaticales, refranes (De Navidad a San Antón,
Pascuas son, En Navidad al balcón; en Pascua al fogón).
d) Redacción: ”La Navidad en España y en Polonia (comparación)”.
O b j e t i v o: conocimientos de las costumbres relacionadas con las fiestas
navideñas en España. Expresión oral y escrita sobre el tema.
10. La corrida de toros.
a) Informaciones generales; las más importantes nociones taurinas.
b) Ejercicios de léxico y de gramática.
81
c) El lenguaje taurino; expresiones, modismos y dichos: (Torear al jefe, mirar
los toros desde la bandera, Estar como un toro, Ser un toro corrido, Coger al
toro por los cuernos, Ciertos son los toros).
d) Discusión y redacción: "Tu opinión sobre la corrida de toros".
O b j e t i v o: Conocimiento de la típica costumbre española y del vocabulario
respectivo. La capacidad de saber presentar de manera oral y escrita la opinión
personal sobre el tema señalado.
II semestre
Otras fiestas y costumbres españolas (continuación):
11. La «Tomatina» (léxico, ejercicios gramaticales, discusión)
12. La cencerrada (léxico, modismos, refranes: No casarse con nadie, El
marido, prudencia; la mujer, paciencia, Matrimonio y mortaja del cielo baja;
ejercicios, discusión). Empleo práctico de modismos y proverbios españoles en
frases y situaciones.
13. Las fallas (léxico, ejercicios, discusión)
O b j e t i v o: Enriquecimiento de los conocimientos relacionados con la
famosa costumbre valenciana.
14. La Semana Santa
a) Informaciones generales (textos, vídeo, vocabulario específico).
b) Ejercicios gramaticales y léxicos.
c) Discusión; intercambio de opiniones, comparación.
d) Redacción: "La Semana Santa en España y en Polonia: semejanzas y
diferencias".
O b j e t i v o: Conocimiento de la tradición española en lo referente a la
Semana Santa. Expresión oral y escrita.
Temas destinados a preparar por los estudiantes:
15. Madrid - capital de España.
a) Informaciones generales.
b) Ejercicios y expresiones; modismos y refranes (Adios Madrid, que te quedas
sin gente, De Madrid al cielo, y en el cielo un agujerito para verlo, Madrid,
Madrilejo, aquí me lo gano y aquí me lo dejo, Vente a Madrid y te harás oír).
c) Redacción: "Los más importantes lugares y monumentos arquitectónicos de
la capital española".
O b j e t i v o: Conocimiento de la capital de España. Ejercicio de expresión
oral.
16. La cocina española.
a) Informaciones generales, textos escritos y grabados.
82
b) Platos típicos. Presentaciones individuales.
c) Recetas culinarias. Modismos y refranes relacionados con la cocina (Sin
comerlo, ni beberlo, Cada día gallina amarga la cocina, Comida acabada,
amistad terminada). Su empleo práctico en frases y situaciones.
O b j e t i v o: Enriquecimiento de conocimientos culturales y lingüísticos
referentes a la cocina española.
17. La actualidad española (artículos de la prensa española y telediarios)
a) Presentación oral de diferentes noticias por parte de los estudiantes.
b) Vocabulario, estructuras interesantes, modismos y refranes (Nada llega tan
pronto como una noticia mala, Las noticias malas traen alas).
c) Discusión. Redacciones sobre los problemas expuestos.
O b j e t i v o: Ejercicio de expresión oral.
18. Las más importantes ciudades españolas y los más destacados ejemplos
del arte español.
a) Presentaciones individuales de los lugares y monumentos elegidos
personalmente por los estudiantes.
b) Discusión. Intercambio de opiniones.
c) El tema para el examen escrito: "¿A qué parte de España irías durante las
próximas vacaciones de verano? ¿Por qué?”
Propuesta de la realización práctica del programa
-
El primer encuentro con los estudiantes el profesor lo puede
empezar por una charla sobre España, sus comunidades, provincias, ríos ,
montañas, sierras o costas. Sugiero que pida a los estudiantes que cada uno de
ellos piense en una ciudad u otro topónimo español o tal vez otro fenómeno
referente a España, que apunte todo lo que sepa de él y que luego lo diga en voz
alta. Así el profesor se va a orientar mejor de lo que se acuerdan sus alumnos.
Durante este tipo de presentaciones estudiantiles puede surgir una discusión
espontánea, fenómeno muy favorable para el proceso de aprendizaje puesto que
lo haría más vivo e interesante. Naturalmente, este factor depende de la
actividad del grupo con que nos toca trabajar. Sería recomendable que después
de esta corta charla sobre España el profesor presentara a los alumnos un vídeo
sobre España, por ejemplo Conozca España u otro material de carácter
audiovisual disponible. Como deber para casa el profesor puede pedir a los
estudiantes que cada uno de ellos prepare un pequeño fragmento o parte
relacionada con España, es decir:
uno podría preparar su división en comunidades, otros:
la división en provincias de una o más comunidades,
los nombres de las islas Baleares y los de las Canarias con sus
capitales respectivas,
los nombres de los más importantes ríos, montañas, sierras, costas,
algunas leyendas referentes a determinados lugares, etc., etc.
83
De esta manera, los alumnos se ven obligados a participar activamente en
el proceso didáctico. Lo importante es que la tarea esté bien repartida y que
cada uno de los estudiantes cumpla con su compromiso. Naturalmente, los
estudiantes al preparar sus exposiciones deben tener en cuenta el tiempo del que
pueden disponer, factor que depende de la cantidad de personas en el grupo.
A continuación, se va a presentar un ejemplo de una clase dedicada al
Panorama de España y una serie de actividades que se pueden llevar a cabo
con este propósito. Sugiero que el material referente al paisaje sea de carácter
visual, basado en la proyección de un vídeo, diapositivas, fotos u otro material
disponible. Los alumnos deben fijarse en el léxico y expresiones adecuadas así
como tomar nota y comentar sus apuntes con el profesor. Después tendrán
lugar las actividades relacionadas con el tema.
ACTIVIDAD 1
Completa las siguientes frases:
El olivo da ....................
La vid da ....................
El manzano da ...........................
El peral da ...............................
El limonero da .........................
El almendro da ..........................
El plátano da ..........................
El naranjo da ..................
ACTIVIDAD 2
¿Cómo se llaman los habitantes de los siguientes lugares?
- San Sebastián - .................
- Burgos - .......................
- Cataluña - ....................
- Oviedo - ...................
- Cádiz - .................
- Astorga - .......................
- Ávila - ..................
- Valladolid - ......................
- Extremadura - .............................
- Huelva - ....................
- Salamanca - ...........................
- Levante - .............................
ACTIVIDAD 3
¿De qué género son los siguientes sustantivos?
84
- valle
- costumbre
- clima
- paisaje
- panorama
- red
- maíz
- sede
- turista
- raíz
- región
- nieve
ACTIVIDAD 4 (palabras que se confunden fácilmente)
Explica la diferencia semántica entre las siguientes palabras:
-
el estanque - el estanco
la ladera – el ladrillo
el parte – la parte
el camino – el comino
el río – la ría
la vera – la vara
ACTIVIDAD 5
Forma adjetivos:
-
lago - .......................
agua - ......................
mar - .....................
río - ......................
cielo - ......................
tierra - ......................
montaña - .........................
sierra - .............................
campo - .........................
costa - ................................
ACTIVIDAD 6
Rellena los puntos con formas verbales y preposiciones adeacuadas:
85
1.
2.
3.
4.
5.
Si (poder-yo) ................... salir ......... España, (ir-yo) .................... ........
Antequera que .......... su paisaje (ofrecer) ................. panoramas magníficos.
Granada (ser) ........... otra cumbre ......... los atractivos ........ España y
mientras su Alhambra y su Albaicín (existir) ..................., (tener-nosotros)
........................ que agradecerlo .......... los árabes.
.......... muchos árboles que (haber) ................ ......... esa zona, el paisaje
......... ese lugar nunca (dejar) ................ ....... ser triste y monótono.
(Ser) ........... natural que la Comunidad Valenciana (llevar) ................ el
nombre ........ «la huerta» ........ España porque es una tierra que (abastecer)
.................. ......... flores y ........ naranjas ......... media España.
Nunca (poder-nosotros) ........................... ver ni conocer Galicia si el año
pasado no (decidirse-nosotros) .................................. ....... ir ....... viaje ...... ese
bello rincón ...... España.
ACTIVIDAD 7
Fíjate en los siguientes refranes españoles y busca sus equivalentes en tu
lengua materna:
1.
Quien no ha visto Granada, no ha visto nada (Quien no ha visto Sevilla, no
ha visto maravilla)
2.
Cuando el río suena, agua lleva (todo rumor tiene algo de verdad)
3.
No se ganó Zamora en una hora (las cosas requieren tiempo si se quiere
lograrlas)
4.
Agua pasada no muele molino (las acciones o pensamientos antiguos no
deben tenerse en cuenta en las acciones o pensamientos posteriores; expresión
que indica que se perdona a uno alguna falta)
ACTIVIDAD 8 (en grupos de dos o tres personas)
Aplicad los refranes españoles arriba expuestos en unas situaciones .
EN CASA: Busca una fotografía o tarjeta con un paisaje y a base de ella
describe el paisaje del lugar de tus vacaciones.
La importancia de los 18 temas arriba expuestos parece evidente.
Cada uno de ellos, empezando por la división territorial de España, una rica
gama de paisajes diferentes, zonas climatológicas y recursos económicos,
evidentemente proporciona al alumno un repertorio muy amplio de
conocimientos culturales. Igualmente importantes son las informaciones sobre
el castellano así como sobre otras lenguas y dialectos que se hablan en el
territorio español. El tema de la lengua puede aprovecharse para enriquecer los
conocimientos del estudiante en lo referente al lenguaje coloquial, muletillas de
uso corriente, jerga estudiantil y una serie de modismos, dichos y refranes
españoles. A continuación, figura el tema dedicado a la sociedad española que
puede ser un perfecto pretexto para discutir en clase. Cada uno de los alumnos,
86
a base de los conocimientos adquiridos o impresiones personales puede
presentar su propia visión de los españoles sacando a relucir tanto sus virtudes
como defectos. Este tema puede aprovecharse para conocer no sólo una serie de
biografías cortas de los españoles más famosos, sino también algunas anécdotas
relacionadas con ellos. El siguiente tema se dedica a la presentación de la vida
española, material de carácter costumbrista que permite conocer diferentes
costumbres y tradiciones españolas. Le siguen los temas relacionados con las
fiestas y diferentes maneras de celebrarlas, como la Navidad, la corrida de
toros, la «Tomatina», la cencerrada, las fallas valencianas y la Semana Santa.
En el programa figuran también cuatro temas destinados a preparar por parte de
los estudiantes. Dichos temas se relacionan:
 con Madrid, capital de España y sus monumentos más importantes,
 con la cocina española y sus platos típicos,
 con la actualidad española, tema que da a los estudiantes la posibilidad de
enterarse de los más importantes acontecimientos actuales,
 así como con una serie de monumentos arquitectónicos u otros que se
encuentran en la tierra española.
Cada uno de los 18 temas viene acompañado de los refranes, dichos, aforismos
o proverbios seleccionados temáticamente que son la demostración evidente de
la sabiduría humana y una sucinta identificación de la moraleja. No cabe duda
de que las paremias españolas son el reflejo de una determinada tradición e
idiosincrasia de la sociedad española que muy a menudo recurre a este tipo de
enunciados sentenciosos en su lenguaje corriente, puesto que este tipo de frases
no sólo adornan el acto del habla, no sólo le dan una expresión más fuerte y
significativa, sino también ofrecen informaciones que frecuentemente son
difíciles de transmitir de otra manera. Por lo que se ve, su importancia cultural y
comunicativa es incuestionable. Por esta razón, tendría que tener lugar su
aplicación en el proceso didáctico.
No cabe duda de que los temas españoles no sólo enriquecen los
conocimientos de los estudiantes, sino que también hacen el proceso de
aprendizaje más interesante, hecho que influye considerablemente en el
aumento de la motivación para aprender. La motivación es uno de los factores
de mayor importancia en el aprendizaje de un idioma. Según Oscar Martínez
Millán, la motivación debe tratarse como un factor imprescindible en cualquier
proceso de aprendizaje. Si no hay motivación, no hay aprendizaje. Es, además,
un elemento condicionante que influye en la postura del alumno la que
frecuentemente depende del profesor, de su manera de llevar la clase y también
del contenido lingüístico y cultural de todo el proceso didáctico. En el aumento
de la motivación influye también el empleo de técnicas audiovisuales, bien
seleccionadas y preparadas así como una serie de actividades que tengan en
cuenta una adquisición más eficaz de distintas destrezas lingüísticas, tanto
orales como escritas.
Literatura:
87
1. Director General de Cooperación Cultural: Lope Huerta, A. (1990). En
español. Materiales audio. Madrid: Ministerio de Cultura. SEAMER, S.A.
2. Martínez Millán O. H. (sf). ”La motivación en el proceso de la enseñanza”.
www.tecbc.mx/revista/rev_01_02_moti_proc.htm
3. Moreno de los Ríos, B. (1991). Buscando España. Madrid: Ministerio de
Cultura. Dirección General de Cooperación Cultural.
4. Quesada S. (2001). Imágenes de España. Material de prácticas. Madrid:
Edelsa.
5. Sawicki P. (1993). La España del cambio. Warszawa: Wydawnictwo
Naukowe PWN.
6. Siles Artés J. (1989). Historias para conversar. Nivel medio (La
«Tomatina»). Madrid: SOCIEDAD GENERAL ESPAÑOLA DE LIBRERÍA,
S. A. El casete.
7. Siles Artés J. (1990). Historias para conversar. Nivel superior (La
cencerrada). Madrid: SOCIEDAD GENERAL ESPAÑOLA DE LIBRERÍA, S.
A. El casete.
8. Tavera J. M. (1977). El refranero popular español. EDITORIAL DE
CASSÓ HNOS.
9. Vídeo de Cultura y Civilización: Conozca España (España, España...,
Galicia, Asturias, Cantabria, El País Vasco, Cataluña, El País Valenciano,
Baleares, Aragón, Castilla y León, Madrid, Castilla-La Mancha, Extremadura,
Andalucía, Canarias, Epílogo).
10. Vídeo de Cultura y Civilización: Un paseo por España (Canarias,
Cantabria, Castilla y León, Galicia, Madrid, Murcia, Navarra).
11. Vídeo de Cultura y Civilización (1999). España, tierra entre mares. Mañá
J., Serive-Loyer R., Matos Hernández L., Madrazo T., Eguiluz J. Madrid:
Sociedad General Española de Librería, S.A.
12. Vídeo de Cultura y Civilización: Socios y colegas 2 (Navidad: ¿Qué
compra la gente para Navidad? ¿Cómo celebran los españoles el 31 de
diciembre? ¿Qué piden los niños a los Reyes Magos?).
13. Artículos de la prensa española: El País, ABC, otros.
88
Королева Н.Ф.(Россия)
Перевод как диалог культур
N. Koroliova (Rusia)
Traducción como diálogo de las culturas
La noción de traducibilidad – ligada evidentemente a la de efabilidad – no puede
desconectarse de otros valores referenciales como son la lengua, la cultura y también el
tiempo. La noción de la traducción es una noción histórica, es decir, que la posibilidad de
una traducción se corresponde perfectamente con el espíritu de un tiempo y de una sociedad,
de un momento de opinión. La calidad de una traducción no se define por la simple
evaluación de unos resultados desde la lengua original a la terminal, sino por su relación
con la lengua y la cultura de un tiempo determinado. La expresión de lo inefable representa,
en definitiva, la postura más abierta y decidida para abogar por una traducción capaz
siempre de unir dos polos- lingüístico y cultural-, de servir de puente para mantener siempre
viva y adecuada la comunicación.
Рассматривая вопросы преподавания перевода как развитие культуры
общения в рамках диалога культур, к числу основных задач можно
отнести:
- обучение прогнозированию задач и содержания при переводе в
стандартных ситуациях межличностного общения и при планировании и
проведении тематических бесед, интервью, бесед за круглым столом,
конференций и т.д.
- обучение основам варьирования коммуникативной стратегии общения в
соответствии с изменяющимися задачами и условиями коммуникации;
- обучение коммуникативному анализу речевого поведения участников
общения, формирование и развитие умений определять степень
коммуникативной целесообразности речевого и соматического поведения
коммуникантов, социокультурную приемлемость тактики их вербального
и соматического поведения ;
- формирование коммуникативной гибкости речевого поведения
говорящих в изменяющихся условиях испаноязычного общения.
Важную роль в восприятии, оценке и переводе явлений иноязычной
культуры играет социокультурный кругозор студентов, который
сформировался под влиянием их опыта, приобретенного ими в условиях
родной культуры. Формирование иноязычной социокультурной
компетенции студентов тесно связано и с мировой культурой в целом.
При обучении переводу важно обращать внимание на развитие
умения адекватно передавать смысл, умение достойно выходить из
ситуаций «сбоя» в восприятии или передаче информации, умение
использовать пути и средства самообразования.
Изучение испанского языка и культуры представляет собой процесс
значительно более сложный, чем просто « формирование стереотипов
89
поведения». Оно предусматривает подключение мыслительных операций
сравнения, интерпретации, обобщения, обсуждения и других
дискурсивных форм передачи сути явления иноязычной культуры.
Думается, что в рамках концепции межкультурного образования к
проблемам отбора учебных тем следует подходить не только с точки
зрения подачи « исчерпывающей», но и «репрезентативной », типичной
информации. При межкультурном взаимодействии неизбежно возникают
трудности, связанные с приобретением нового иноязычного опыта.
Опознавание подобных различий является важным и для восприятия
испаноязычной реальности и для «выживания» в ней.
Обсуждение таких проблем, как индивидуальные особенности
восприятия студентом испаноязычной действительности, его образ
мыслей о ней, его языковой опыт в ситуациях восприятия и
взаимодействия, то есть, процессы метакоммуникации, является одной из
отличительных черт межкультурного языкового образования.
Развитие образования в условиях
постоянно усиливающейся
интеграции духовной и материальной культуры членов мирового
сообщества приводит к тому, что сегодня становится неотложной
интернационализация культурно-образовательных институтов. Вузовское
образование
должно
способствовать
подготовке
специалистов,
осознающих растущую глобальную взаимозависимость между народами и
нациями, мыслящих в духе общечеловеческих ценностей, готовых к
конструктивному участию в диалоге культур как испаноязычных стран,
так и народов всего мира.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Литература:
Фёдоров А.В. Основы общей теории перевода. М., 1983
Швейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. М.,1988
Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. М.,1999
Виноградов В.С. Лексикология испанского языка. М.,1994
Виноградов В.С. Введение в переводоведение. М., 2001
Гак В.Г., Григорьев Б.Б. Теория и практика перевода. М.,2001
Иовенко В.А. Практический курс перевода. М., 2001
90
Коршунова Я.Б. (Россия)
О содержательном аспекте межкультурной коммуникации
в плане обучения испанскому языку
Y. Korshunova (Rusia)
Del contenido histórico-cultural de la comunicación intercultural en la
enseñanza del español
Partiendo de la idea de que la comunicación intercultural se efectúa en base de
conocimientos que posean todos los comunicantes se destaca la importancia de conocer los
hechos más importantes de la historia española. Se proponen procedimientos para
proporcionar a los alumnos en las clases de español información necesaria al respecto.
Всякое общение содержательно, оно характеризуется определенной
тематикой, предметами речи и опирается на некоторые знания, общие для
всех коммуникантов. Каждая культура формирует в процессе своего
развития собственный культурный фонд, в который входят знания,
относящиеся к настоящему и прошлому всего человечества, а также к
настоящему и прошлому каждой данной страны. Из этого совокупного
культурного фонда отдельная личность присваивают определенный объем
знаний, которые в качестве фоновых знаний обеспечивают ей тот или
иной уровень успешного общения в рамках родной культуры.
При обучении иностранному языку, которое понимается как
подготовка к межкультурному общению, нет оснований считать, что
фоновые знания, относящиеся к культурному фонду неродной культуры,
могут сформироваться стихийно.
Правильнее считать, что когнитивная (информативная) подготовка к
межкультурному общению должна систематически вестись одновременно
с обучением языку, речи, способам этикетного оформления актов
общения и т.д. Плодотворность такого подхода к обучению неродному
языку доказана и показана в методике преподавания русского языка как
иностранного.
Опыт преподавания испанского языка показывает, что у российских
студентов начальный объем
знаний о культуре Испании явно
недостаточен, и это
диктует необходимость целенаправленного
формирования у них фоновых знаний как содержательной основы их
будущего общения с носителями испанской культуры.
Среди всего объема информации, характеризующего когнитивное
пространство потенциального партнера по коммуникации, мы хотели бы
специально выделить знания о важнейших исторических событиях и
процессах, происходивших в самой Испании или при ее участии.
Достаточно сказать, что усвоение этого материала, свидетельствующего
об уникальной роли страны в становлении и развитии мировой культуры,
91
помимо всего прочего, является могучим мотивационнным фактором в
работе над языком. Чрезвычайно важны также удивительные параллели
между фактами испанской истории и истории России. В частности,
Испания, как и России, является страной с "непредсказуемым прошлым",
и на каждом новом витке исторического развития одно и то же событие
может получать новое осмысление, новую интерпретацию и полярно
противоположные оценки.
Используя в полной мере лингвострановедческую методику, а также
новые возможности, которые открываются, в частности, при компактном
представлении материала в виде лингвокультурологических фреймов и
сценариев, можно ввести в обучение определенный объем сведений об
исторических фактах - в сочетании со способами их обозначения в
испанской речи, создав тем самым один из компонентов содержательной
базы межкультурного общения между личностями, принадлежащими к
различным культурным сообществам - Испании и России.
92
Крылова Н.Е. (Россия)
Библейские аллюзии в испаноязычной литературе и текущей
периодике
N. Krylova (Rusia)
Alusiones bíblicas en la literatura y en el periodismo
Среди наиболее известных в истории человечества книг Библия занимает особое
место. Будучи переведенной полностью или частично на 1800 языков мира, она
оказала огромное влияние на развитие культуры в христианском мире. Темой данного
выступления являются библейские аналогии в романе колумбийского писателя
Габриэля Гарсии Маркеса «Сто лет одиночества», за который ему в 1982г. Была
присуждена Нобелевская премия. «Сто лет одиночества» Г.Г. Маркеса изучается
студентами 3 курса МГИМО (У) на занятиях по домашнему чтению, поэтому анализ
данного произведения с этой точки зрения поможет студентам понять и усвоить
его содержание. Кроме того библейские аллюзии широко используются в современной
периодической печати. В выступлении на примере статей из испанской газеты «Эль
Паис» показывается актуальность изучения этой проблемы.
Entre los libros más representativos y conocidos de la historia de la
humanidad es muy probable que la Biblia obtuviera un puesto muy destacado.
Traducida a múltiples lenguas fue uno de los primeros libros que entró en la
galaxia de Gutenberg.
La fecundidad cultural de la Biblia radica en que el misterio de la vida y de
la muerte, de la felicidad y del sufrimiento, las ansias de liberación personal y
social, la pregunta por el más allá y tantos otros sentimientos de la experiencia
humana han encontrado y encuentran resonancia en personajes como Adán y Eva,
Moisés, Judit, Jesús de Nazaret y en cualquiera de los múltiples relatos contenidos
en esa inmensa bibliteca que es la Biblia, ya sean en forma de epopeya, épica,
poesía, drama, testimonio o narración novelada. Por eso, a lo largo de los últimos
veinte siglos, el mundo de los grandes referentes bíblicos se ha hecho presente en
la cultura, porque muchos encuentran en los relatos y en los personajes bíblicos la
resonancia de su experiencia vital. La Biblia es una obra fundamental en su
formación literaria y humanística porque en sus páginas todo es posible y pasan
cosas fantásticas.
En este sentido las obras de Gabriel García Márquez es una viva
plasmación de las conexiones existentes entre sus personajes, acontecimientos,
lugares y el mundo mítico dibujado en la Biblia.
Ahora bien, tomando en consideración el carácter limitado de la ponencia,
quisiera analizar desde este punto de vista una de las obras más conocidas y
leídas de Gabriel García Márquez “Cien años de soledad”. En ningún caso hay
pretensión de un análisis exhausto, se trata simplemente de una serie de apuntes
que ilustran algunos ejemplos de la notable influencia del texto bíblico sobre la
obra.
93
Con la fundación mítica de Macondo en “Cien años de soledad” se da
tratamiento literario a algunos de los arquetipos míticos más importantes
procedentes de la tradición veterotestamentaria.
Así, por ejemplo, Macondo ha sido relacionado con la Arcadia clásica, con la
utopía renacentista y con el Paraíso Terrenal : ”Era en verdad una aldea feliz
donde nadie era mayor de treinta años y donde nadie había muerto” (Gabriel
García Márquez “Cien años de soledad” Editorial Suramericana, Buenos Aires,
1968, pág.16). De esta forma José Arcadio Buendía puede equipararse a
Moisés, el gran patriarca bíblico que condujo a su pueblo hasta la tierra
prometida, y a Jacob, quien fundó Bethel siguiendo un sueño premonitorio
(Génesis, 28:10-19), tal y como hará más tarde el fundador de Macondo.
Aunque al comienzo de la novela Macondo es anunciado como “la tierra
que nadie les había prometido”, finalmente descubrimos que es un pueblo
fundado por la palabra. El texto de “Cien años de soledad” dice así: “José
Arcadio Buendía soñó esa noche con casas de paredes de espejo. Preguntó qué
ciudad era aquella y le contestaron con un nombre que nunca había oído, que no
tenía significado alguno, pero que tuvo en el sueño una resonancia sobrenatural:
Macondo. Al día siguiente convenció a sus hombres de que nunca encontrarían
el mar. Les ordenó derribar los árboles para hacer un claro junto al río, en el
lugar más fresco de la orilla, y allí fundaron la aldea” (Edición ya citada, pág.
28).
La saga de los Buendía es análoga a otras historias familiares que pueden
encontrarse en el Antiguo Testamento. La familia Buendía conoce el
nacimiento de un nuevo mundo, creado a “imagen y semejanza” de su patriarca,
José Arcadio Buendía: “ Al principio, José Arcadio Buendía era una especie de
patriarca juvenil, que daba instrucciones para la siembra y consejos para la
crianza de niños y animales, y colaboraba con todos, aún en el trabajo físico,
para la buena marcha de la comunidad. Puesto que su casa fue desde el primer
momento la mejor de la aldea, las otras fueron arregladas a su imagen y
semejanza.” (Idem, pág. 15)
Esta familia vive la experiencia de padecer numerosas plagas, análogas a
las plagas del Apocalipsis de San Juan, que acaban poniendo punto y final al
mundo macondiano.
Desde el nacimiento de Macondo hasta su final encontramos numerosos
pasajes y motivo literarios que mantienen una extraordinaria analogía con la
Biblia. Así, al igual que Noé y su familia (Génesis, 7:4), los Buendía y el resto
de los habitantes de Macondo viven un diluvio universal que se prolonga
durante “cuatro años, once meses y dos días” (Op.cit.,pág.267).
En el plano simbólico estas lluvias torrenciales purifican los pecados
acumulados por sus habitantes durante las actividades económicas de la
compañía bananera. “Macondo estaba en ruinas. …Las casas paradas con tanta
urgencia durante la fiebre del banano, habían sido abandonadas. La compañía
bananera desmanteló sus instalaciones. De la antigua ciudad alambrada sólo
quedaban los escombros. Las casas de madera, las frescas terrazas donde
transcurrían las serenas tardes de naipes, parecían arrasadas por una
94
anticipación del viento profético que años después había de borrar a Macondo
de la faz de la tierra” (Op.citada, pág.280).
Sin embargo esa lluvia universal a pesar de borrar el pecado de la tierra no logra
quitar el olor a pólvora de la vieja tumba de José Arcadio.
La levitación de Remedios la bella envuelta en una sábana blanca ha sido
interpretada en clave mítica como la ascensón de la Virgen María al Cielo.
También las cruces de ceniza indelebles con que salen de misa los
diecisiete hijos del coronel Aureliano Buendía durante un miércoles son en sí
una reescritura del Génesis (4:15). Pero a diferencia de la cruz puesta por Jahvé
a Caín para señalarle entre todos los hombres y salvaguardarlo de cualquier
daño venidero ( el texto del Génesis (4:15) dice así: “Respondiéndole Jahvé:
’Pues por eso, cualquiera que matare a Caín, lo pagará siete veces’. Y puso
Jahvé una señal a Caín para que no lo matara quien lo hallase”), las diecisiete
cruces de ceniza funcionan dentro de la novela en sentido inverso: son el
reclamo y el señuelo para el exterminio indiscriminado de la familia del
coronel.
Este episodio puede relacionarse con la décima plaga mandada por Jahvé a
Egipto, según la cual todo primogénito iba a ser exterminado salvo aquellos
hebreos que pusiesen en sus casas una señal de sangre (Éxodo: 11-12).
Otro personaje de Márquez es el judío errante. Condenado a vivir y a vagar
sin descanso hasta el final de los tiempos por haber golpeado a Jesucristo
cuando éste cargaba con la cruz camino del Monte Calvario, encuentra su final
en Macondo. La leyenda cuenta que el judío errante debía caminar sin sosiego
por todos los países y por todas las épocas para expiar su terrible pecado.
En “Cien años de soledad” la presencia del judío errante provoca, según el
padre Antonio Isabel, la enorme ola de calor que hace que los pájaros vayan a
morir al interior de las casas. “El domingo de resurrección, el centenario padre
Antonio Isabel afirmó en el púlpito que la muerte de los pájaros obedecía a la
mala influencia del Judio Errante, que él mismo había visto la noche anterior.
Lo describió como un híbrido de macho cabrío cruzado con hembra hereje, una
bestia infernal cuyo aliento calcinaba el aire y cuya visita determinaría la
concepción de engendros por parte de las casadas. No fueron muchos que
prestaron atención a su plática apocalíptica, porque el pueblo estaba convencido
de que el parroco desviaba a causa de la edad. Pero una mujer despertó a todos
al amanecer del miércoles, porque encontró unas huellas de bípedo de pezuña
hendida. Eran tan ciertas e inconfundibles, que quienes fueron a verla no
pusieron en duda la existencia de una criatura espantosa semejante a la descrita
por el párroco, y se asociaron para montar trampas en sus patios. Fue así como
lograron la captura (…) Dos semanas después de la muerte de Úrsula, Petra
Cotes y Aureliano Segundo despertaron sobresaltados por un llanto de becerro
descomunal que les llegaba del vecindario. Cuando se levantaron, ya un grupo
de hombres estaba desensartando al monstruo de las afiladas varas que habían
parado en el fondo de una fosa cubierta con hojas secas, y había dejado de
berrear. Pesaba como un buey, a pesar de que su estatura no era mayor que la de
un adolescente, y de sus heridas manaba una sangre verde y untuosa. Tenía el
95
cuerpo cubierto de una pelambre áspera, plagada de garrapatas menudas, y el
pellejo petrificado por una costra de rémora, pero al contrario de la descripción
del párroco, sus partes humanas eran más de ángel valetudinario que de
hombre, porque las manos eran tersas y hábiles, los ojos grandes y
crepusculares, y tenía en los omoplatos los muñones cicatrizados y callosos de
unas alas potentes, que debieron ser desbastadas con hachas de labrador. Lo
colgaron por los tobillos en un almendro de la plaza, para que se quedara sin
verlo, y cuando empezó a pudrirse lo incineraron en una hoguera, porque no se
pudo determinar si su naturaleza bastarda era de animal para echar al río o de
cristiano para sepultar” (págs. 291-292).
A pesar de que la descripción del judío errante y su muerte en la obra de
Márquez nada tiene que ver con la leyenda tradicional se perfila claramente la
analogía con el personaje bíblico.
El carácter actual del tema se manifiesta en que las alusiones bíblicas se
utilizan para caracterizar hechos, fenómenos y acontecimientos actuales y se
usan con frecuencia en los artículos periódisticos, así como en los noticieros
televisivos.
De un vivo ejemplo de lo mencionado pueden servir las publicaciones
relacionadas con las elecciones en la Comunidad de Madrid. El 25 de mayo de
2003 en España tuvieron lugar las elecciones autónomas. En la Comunidad de
Madrid los resultados de los comicios dieron al PP 55 diputados; al PSOE, 47, y
a IU,9, lo que hacía perder a los populares la mayoría absoluta y permitía un
pacto de legislatura o de gobierno entre los dos partidos de la izquierda
madrileña. Los socialistas ya estaban seguros de que ocuparían los puestos del
presidente autonómico y el del presidente de la Cámara.
Sin embargo, saltó la sorpresa: los diputados socialistas Eduardo Tamayo
y Teresa Sáez se ausentaron de la votación, por lo que en la segunda vuelta y
por mayoría simple, resultó elegida presidenta de la Asamblea la diputada del
PP.
Para describir el comportamiento de los diputados desertores
prácticamente todos los periódicos recurrieron a las alusiones bíblicas, a los
personajes y a los episodios bíblicos. A los tránsfugas los nombraban Judas que
se vendieron por treinta monedas.
Y el periódico “El País” publicó el 18 de junio de 2003 un artículo titulado
“Babilonios” que yo quisiera citarles ahora.
Tomando en cuenta que los lectores ya sabían el móvil de la desertación
(han sido sobornados por una compañía de construcción), el autor con gran
sarcasmo e ironía escribe lo siguiente :
“… y está escrito en la Biblia, que nos cuenta el ejemplo de Babel y de la torre
que edificaron los constructores babilónicos y que se les fue abajo por su
soberbia cuando el Supremo y el único Hacedor vio que se le querían subir a
las barbas y les castigó con la confusión de las lenguas, una maldición para la
humanidad, con las excepciones de las academias de idiomas y de los políticos
nacionalistas.
96
Desde que la Torre de Babel se les cayó encima, los babilonios andan
mareados, pues, aunque tuvieron sus momentos de gloria con Nabucodonosor
fueron invadidos y arrasados por asirios y persas, por Alejandro Magno y por la
familia de los Bush….
Entre metáfora e hipérbole, prodigio y augurio, la Biblia no aclara muchas
cosas sobre la enorme parcelación y recalificación de terrenos que tuvo que
darse tras el Diluvio Universal, ni ofrece información sobre las empresas que
reconstruyeron Sodoma y Gomorra tras la lluvia de fuego.
Los merodeadores por la base de la FSM forman una de las innumerables
sectas de constructores surgidas de la diáspora de los constructores babilonios,
que se dispersaron ante la persecución de sus conciudadanos indignados porque
habían pagado por adelantado sus pisos y apartamentos en la Torre de Babel. …
los especuladores por la base veneran también al Gran Arquitecto, practican el
secretismo y se sirven de la corrupción para extender el imperio global del ladrillo
visto y del dinero fácil.
El que esté libre del pecado que ponga la primera piedra, debería ser el
lema que campeara a la puerta de los ayuntamientos y de los organismos
autonómicos, donde la actividad de los babilonios es un cáncer que crece
urbanizándolo todo a su paso.
… El babilonio Tamayo, el Judas de esta bochornosa función, cobrará
sus treinta monedas a noventa días…”
El uso actual del lenguaje bíblico radica en que en algunos países se
conservan hasta ahora las costumbres que se arraigan en los tiempos lejanos. En
septiembre de 2003 en varios periódicos españoles, así como en la TVE se
dieron a conocer las protestas contra la lapidación de Amina Lawal. Esta
nigeriana de 30 años ha sido condenada a morir apedreada por un tribunal
regional del Estado de Katsina, que se rige por la “saria” coránica, por el delito
de mantener relaciones sexuales con un hombre estando divorciada. El fruto de
esta relación fue una hija.
Literatura:
1. Diccionario enciclopédico. Espasa Calpe.- Madrid, 1989
2. La Biblia cultural. PPC SM.- Madrid, 1998
3. La Santa Biblia. Antiguo y Nuevo Testamento. Sociedades Bíblicas Unidas.
1960
4. Gabriel García Márquez, “Cien años de soledad”, Editorial Sudamericana,
Buenos Aires, 1968
5. “El País”, 18 de junio de 2003
97
Кузнецова Л.И. (Россия)
Испанский язык Кубы: к вопросу об африканских заимствованиях
L. Kuznetsova (Rusia)
El español de Cuba: las aportaciones africanas
Los africanismos constituyen el rasgo demarcador del español de Cuba, aunque,
debido a varias razones, la influencia africana no es tan significativa, como la que se espera,
teniendo en cuenta el gran número (casi un millón) de los africanos inmigrados. Según la
penetración en el idioma se puede dividir las aportaciones africanas en dos etapas. La
primera abarca el período de la formación de la nación cubana, cuando con la implantación
de la esclavitud penetraron , entre otros elementos, y se asimilaron en la lengua española
algunos elementos africanos, por una parte, y se alteró el significado de una serie de
palabras españolas, por otra. La segunda etapa pertenece a mediados del siglo XX, cuando
en Cuba fue legalizada la sociedad secreta “Abakua” y se estrecharon aun más las
relaciones con los países africanos. Las aportaciones africanas son más propias para el
habla popular y abarcan diferentes aspectos de la vida cubana. En la literatura se emplean
para dar el colorido afrocubano y casi siempre van acompañadas con la traducción o
comentarios.
Как заметил историк и этнограф У. Дюбуа, размышляя об
исторических связях двух континентов «Африканский континент наложил
свой таинственный отпечаток на всю прошлую и настоящую жизнь
Америки».
Какой же отпечаток наложил он на язык народов Америки и, в
частности, на язык кубинского народа?
Начиная с 1512 г. и вплоть до отмены рабства в 1886 г., на Кубу
было вывезено около 1 млн. африканцев. Испанский язык
Кубы
характеризуется значительным влиянием африканских языков на
фонетический и лексический строй испанского языка, в котором
африканизмы имеют большее распространение, нежели чем в других
ареалах американского варианта испанского языка, (хотя только немногие
из них получили доступ в академический словарь), и являются одной из
отличительных особенностей этого ареала.(1, с.98.)
Однако, в целом влияние африканских языков на испанский язык
было не столь существенным, нежели можно было ожидать. Этому есть
ряд причин. Во-первых, состав ввозимых африканцев в племенном и
языковом отношении был довольно пестрым. Кубинский историк Ортис
выделяет 99
районов вывоза африканцев, которые разговаривали
(согласно мнению ряда исследователей) на 173 - 300 языках и диалектах.
Это языки уолофе (территория Сенегала и Гамбии), бамбара (Мали),
менде (Сьерра Леоне), мандинго (Гамбия), фула (Мали и Северная
Нигерия), вай (Либерия), тви, фанти и га (Гана), эве (Того), фоу (Дагомей),
хауса (Сев.часть Нигерии), йоруба. ибо, эфик, ибибио (зап., восточная и
98
южная часть Нигерии), конго (Киншаса и Ангола), кимбунду, умбунду
(Ангола) и др.
Во-вторых, практически все языки Черной Африки не имели (а
многие и до сих пор не имеют) письменности. Будучи оторванными от
родных корней, с течением времени исчезали в Новом Свете.
Африканская миграция носила принудительный характер,
ввозимые африканцы были рабами, их социальный статус был весьма
низким. Колонизаторы отказывали им в человеческом обращении, не
признавали их культуру, обычаи, язык.
Дети, потомки африканских рабов были вынуждены выучиться
испанскому, как для общения со своими хозяевами, так и между собой,
привнося, однако, в язык отдельные случайные элементы из
малопонятных уже им, африканских языков.
Таким образом, если в целом в литературный язык вошло
небольшое количество африканских заимствований, то гораздо большее
количество этих заимствований используется в языке черного населения.
Для сравнения отметим, что в США «Блэк инглиш», язык черного
населения, представляет собой реальность, им занимаются многие ученые.
Заимствования из африканских языков можно разделить на два
этапа. Первый этап охватывает период становления кубинской нации и,
следовательно, кубинского варианта испанского языка, когда, среди
прочего, с введением института рабства в испанский язык вошли
некоторые элементы африканских языков, с одной стороны и изменилось
значение ряда испанских слов, с другой стороны.
Второй этап относится к середине ХХ века, когда было
легализовано тайное общество «Абакуа».
Абакуа - тайное ритуальное общество афрокубинцев, было
образовано в 1834-1836 гг. во времена правления генерала Мигеля Такона,
секты этого общества находились главным образом в городах Матансас,
Карденас, Гавана, его члены, ньяньигос, собирались для отправления
культовых церемоний. Язык Абакуа насчитывал 650 слов, часть которых
вошла в кубинский язык и ассимилировалась, оставаясь, тем не менее
ненормированной лексикой, относящейся зачастую к вульгарной. Так,
asere, monina, ecobio - означает товарищ, друг; iriampo, iria - еда.
В разговорном языке можно услышать пословицы и поговорки,
переведенные с языка-жаргона абакуа: Sólo una vez se castra al chivo (akwa
embore boroki menger), Dios en el cielo y yo en la tierra ( endofia agereke
abasi obon efi), El que no tiene corazón no va a la guerra (chekendeke
lengorisemo), Después de que te enseñe me quieres sacar los ojos (anabika poro
anabika fori bongo), Cuando sale la luna, no se la puede apagar (mole, mole
yacoya ochukua kikoko) etc.(6, с.15)
Однако большая часть этих заимствований носит культовый
характер, употребляется писателями для создания негритянского колорита
и в текстах сопровождается переводом и комментариями. Можно
99
привести ряд примеров употребления этой лексики в рассказе Херальдо
дель Валье «Смерть экобио» (1947г.):
Chango, Ochun, Usagara - боги африканских веровоний.
El unsue, el illamba - первый и второй вожди Усагара
nasacos - жрецы ритуальной комнаты (фамба)
icua rebesiene de los ecobios - члены братства
monina ñampe - умерший брат
rama Efi - отделение братства, в которое входили только негры.
rama Efo - включала белых и мулатов, а также там находили
прибежище преступные элементы.
Надо отметить, что собственно африканизмы характерны не
только для второго этапа заимствований, но и для первого, с той лишь
разницей, что с течением времени эти лексические единицы стали
привычны в языке. Прежде всего это топонимы, названия бывших
поселений (паленке) беглых рабов (симарронов): Moa, Nicaro,
Magarabomba, Motembo, Tacajo и другие.
Сюда же можно отнести восклицания-причитания, которые
практически не сохранили своего значения, лишь играют роль
междометий, усиливая негритянский колорит. Ими широко пользуется в
своих стихотворениях Николас Гильен: Yamba, yambó, yambambé,
Mastatomba, serembe cuseromba, Acuemema serembo, Malembe o malembe,
el pueblo no se rinde ni se vende.
К этой группе можно отнести также названия музыкальных
инструментов, ритмов, танцев как мало известных, так и
распространенных среди большинства населения. Надо сказать, что
Ф.Ортис в своей работе «Афрокубинские музыкальные инструменты»
посвящает им 2 тома. Приведем лишь некоторые из них - бэмбэ, ямбо
(танцы), тумбандера, тинголатанго, кимбумба («Земляная арфа»), самби,
бурумбумба (т.н. музыкальный лук), ботиха, ботихуэла, бунга (тип
окарины - глиняный сосуд с узким горлышком и с одним небольшим
отверстием в стенке корпуса),
маримбула (язычковый щипковый
инструмент), и большое разнообразие названий различных барабанов, т.к.
именно барабаны играли главную роль в культовых церемониях и
празднествах афрокубинцев - юка, мула, качимба, тумба, конго, бонго и
т.д. Особое место среди афрокубинских инструментов занимают
погремушки - гуиро или агбе (из высушенной тыквы, в которую засыпаны
орехи или стеклянные шарики), марака (более мелкие тыквенные
погремушки, наполненные семенами или мелкой галькой). Мараки
(маракасы) применяются и в народной и в культовой музыке. В культовой
- различного рода мараки посвящены различным божествам и имеют свое
специальное название - ачере (лукуми), нкемби (конго), эрикунде или чача
(абакуа), играет на них обычно главный певец религиозных маскарадных
церемоний (моруа), чтобы оказать возбуждающее влияние на ряженых
танцоров (ирэме).
100
Вторую,
наиболее
интересную
группу
заимствований
представляют ассимилированные африканизмы. В нее входят слова из
различных сфер использования и, прежде всего, выражающие понятия
историко-этнографического характера.
Карабали - так называли рабов, вывезенных из побережья Калабар
(в Гвинейском заливе). Это слово претерпело фонетические изменения калабар - калабари - карабали. Используется как личное обращение.
Конго - о рабах, вывезенных из Конго, использовалось при
обращении ко всем неграм. В настоящее время носит уничижительных
характер и применяется в обращении к неграм с ярко выраженными
африканскими чертами. Также означает наиболее распространенный на
Кубе танец - конго.
Мандинга - о рабах, принадлежащих к племени мандинго,
расположенного в глубинных районах западного Судана.
El que no tiene dinga, tiene mandinga (выражение, напоминающее о
смешении кровей кубинского населения).
Llevarse a uno mandinga - (использовалось для запугивания детей, в
этом случае мандинга означает - черт, демон и равнозначно - llevarse a
uno el diablo o mala suerte.
Ньяньиго, ньяньигос, ньяньигизмо - говорится о неграх,
принадлежащих к определенному африканскому племени, которые
создали на Кубе тайное общество - братство «Абакуа», легализованное в
50 гг. ХХв.
Анализируя тексты с использованием этих слов, можно заметить,
что мотивация их использования в литературе Х1Хв. и ХХв. различна.
Так, у Вильяверде, писателя-костумбриста Х1Хв. африканцы делятся по
племенным признакам и подчеркиваются этнические особенности
характера того или иного племени:
-«El aire de dignidad con que se presentaron aquellos dos hombres,
indicaba claramente que no eran congos. Eran lucumies, raza guerrera del
Africa y está dicho todo» (Достоинство, с которым держались те двое,
показывало, что они не были конго. Они были из племени лукуми,
воинственного племени Африки, и этим все сказано).(9, с.181)
-«Lo que me extraña mucho, lo que no acierto a explicarme es el por que
han seguido el ejemplo de los dos congos Pedro y Pablo carabali, Julian arara,
Andrés bibi, Tomasa suama, Antonio briche ni Cleto ganga. Estos negros
industriosos, incansables para el trabajo, fuertes, robustos, formales, estos no se
fugan sin causa. ... Antes se ahorcan que fugarse al bosque. (Что меня
удивляет, и чему я не могу найти никакого объяснения, это почему
примеру конго последовали Педро и Пабло карабали, Хулиан арара,
Андрес биби, Томаса суама, Антоньо бриче и Клето ганга. Эти негры трудолюбивые, неутомимые в работе, сильные, крепкие, ответственные,
никогда не убегают без причины. ...Они лучше повесятся, нежели
убегут).(9, с.145)
101
В ХХв. в связи со становлением кубинской нации, эти качества
уходят на второй план, отпадают в силу сильного смешения и
приобретают значение общеафриканских черт, принадлежности к одной
нации. Сравните у Николаса Гильена:
«Soy yoruba. Yo canto y lloro
y si no soy yoruba,
soy congo, mandinga, carabali.» (Sueño)
(Я - йоруба. Я пою, плачу, а, если я не йоруба, то - конго, мандинга,
карабали) Сон.
«Разве в моем роду нет деда мандинго, конго, дагомея». Семья.
К группе ассимилированных африканизмов относятся также слова,
круг использования которых достаточно широк - это части тела / лица –
bemba, bembón, bembear (губа, губастый, болтать без конца).
Негро бембон,
еда - butuba, sambumbia (водка), guarapo (напиток из сахарного
тростника),
растения - yuca, ñame, malanga,
названия болезней – dengue, monga (грипп),
слова, связанные с религиозным африканским культом - balabao,
yaloche (жрец, жрица), bilongo, bilonguear (колдовство, колдовать),
название повстанцев 1868 г. - mambi или mambises.
По утверждению Ф.Ортиса это слово пришло в кубинскую речь из
языка киконго и его первое значение - мятежник. Употреблявшие его
испанцы хотели, должно быть, выразить свое презрительное отношение
поднявшимся вместе с рабами в горы к симарронам белым креолам. Для
кубинцев же это слово навсегда осталось символом подлинного
патриотизма, синонимом освободителя и героического борца за свободу и
независимость родины. (2,с.53)
Одним из видом ассимиляции является фразеология. Здесь интересно
проследить развитие значения слова Гинеа (Гвинея). Это слово пришло в
испанский язык в Х веке с арабами - Genna, Jenne, Jannitf o Ganif (1391),
Guinala, Ginea, Guinea (Nazario El diccionario de afronegrismos). Им
называли земли, открываемые в Африке в Х1У в. В широком смысле этим
словом стали называть все западное побережье Африки - на севере от реки
Сенегал до мыса Доброй Надежды на юге (согласно данным
путешественника Аткинса в 1735г.). На карте Африки можно найти
несколько стран с этим названием - Гвинея, Экваториальная Гвинея.
На Кубе это слово стало синонимом Африка, появилось выражение metersele a uno la Guinea en la cabeza (испытывать чувство тоски по
родине, страдать ностальгией). И далее у Н.Гильена можно встретить tener a Guinea en el pelo y las narices (иметь ярко выраженные негритянские
черты). Также этим словом стали называть растения и животных,
вывезенных из Африки - yerba de Guinea, pimienta de Guinea, guinea
(gallina de Guinea).
102
Говоря об африканских заимствованиях в целом, можно сказать, что
в основном они выражают понятия, редко действие, сфера их
употребления довольно разнообразна и охватывает различные стороны
жизни кубинского (негритянского) населения, процесс ассимиляции их в
языке продолжается.
В художественной литературе африканские заимствования
употребляются в целях придания экспрессивных качеств художественнолитературным текстам, а также дополнительной
стилистической
(экстралингвистической) информации.
Литература:
1. Степанов Г.В. «К проблеме языкового варьирования», M.1979
2. А.Окенда, В.Кокарев «Африка - Латинская Америка от
работорговли к сотрудничеству», М.1988
3. José Luciano Franco «La diaspora africana en el Nuevo Mundo», la
Habana, 1975
4. Enrique Sosa Rodríguez «Los ñanigos», la Habana, 1982
5. Luis A.Ortiz López «Huellas etno-linguísticas bozales y
afrocubanas», Madrid, 1998
6. Carlos Paz Pérez «Diccionario de terminos populares y vulgares», La
Habana, 1996
7. Fernando Órtiz «Nuevo catauro de cubanismos», la Habana, 1974
8. Fernando Órtiz «Los instrumentos musicales afrocubanos», la
Habana 1974
9. Cirilo Villaverde «Cecilia Valdés o la Loma del Ángel», la Habana,
1972
10. Nicolás Guillén “Sóngoro cosongo. Poemas mulatos”, la Habana,
1931
103
Ларионова М.В. (Россия)
Лингвистические неправильности в языке испанских средств
массовой информации
M. Larionova (Rusia)
Incorrecciones lingüísticas en el idioma de la prensa
В информационном обществе трудно переоценить роль радио, телевидения,
газет, журналов, рекламных плакатов, Интернета. Передавая огромное количество
информации, они соединяют страны и континенты, создают современные мифы,
пропагандируют мнения и точки зрения, пытаясь привлечь на свою сторону как
можно большее число читателей, зрителей и слушателей, они убеждают, удивляют,
интригуют, пробуждают интеллектуальный и эстетический интерес. Именно в
языке прессы активно функционируют неологизмы и иностранные заимствования,
возникают и закрепляются новые грамматические и синтаксические употребления.
Средства массовой информации не только отражают современное языковое
состояние, но и являются одним из основных факторов формирования языка. Именно
поэтому представляется особенно важным, чтобы язык средств массовой
информации соответствовал принятой лингвистической норме, не допуская
серьёзных нарушений и отклонений от неё, не тиражируя с высоты своего
авторитета языковые ошибки, грамматические неточности, семантические и
синтаксические неправильности. Анализу основных несоответствий лингвистической
норме в языке испанской прессы посвящена предлагаемая статья.
La sociedad moderna creada por la globalización y la revolución
tecnológica ha hecho del conocimiento su capital fundamental. En esta nueva
sociedad de la información desempeña un papel decisivo la industria editorial,
la de las telecomunicaciones, la de las empresas de medios de divulgación.
La importancia de los medios de comunicación masivos en la sociedad de
la información se manifiesta en una serie de aspectos fundamentales: aportando
gran cantidad de información, los medios de comunicación rompen las
distancias entre las distintas partes del mundo, acercándolas en el espacio y el
tiempo; crean opiniones y mitos modernos; imponen criterios y puntos de vista,
intentando ganar adeptos; influyen en el lenguaje, estableciendo modelos de
habla y actuando como fuerza niveladora.
Los medios de comunicación que hoy son muchos y variados van desde
los escritos (prensa diaria, folletos, revistas, etc.) hasta los audiovisuales (cine,
televisión, vídeo), pasando por puramente auditivos, como la radio, y
sumamente idiosincrásicos, como Internet. Se diferencian entre sí las tres
modalidades principales de la comunicación. La información puede definirse
como la difusión objetiva de noticias, de hechos ocurridos recientemente con
interés al receptor. La opinión va más allá de la simple información porque se
orienta en analizar, juzgar y valorar los hechos que la información transmite,
interpretándolos a la luz de una determinada ideología. Por último, viene la
propaganda que da un paso más porque no se detiene en la interpretación de los
104
hechos, sino intenta convencer al receptor, empleando argumentos
aparentemente objetivos, para que actúe en determinado sentido.
Dada esta variedad, sería erróneo hablar de un único lenguaje informativo
que se diferencia según los objetivos y las tareas en que se orientan los géneros
periodísticos. No obstante, el lenguaje informativo se ajusta a una característica
esencial: debe tener la virtud de poder ser entendido por todos aunque va
destinado a receptores de niveles culturales y educativos muy dispares. Además
de ser breve, claro y sencillo, el lenguaje periodístico debe corresponder en todo
momento a la norma lingüística, procurando, según las palabras del estimado
Lázaro Carreter, académico de la Real Academia Española, “el tiento preciso
para que la novedad, la variación, la moda o, incluso, la transgresión que
emplea o promueve, sirva al fin de mejorar o de ampliar las posibilidades
comunicativas y expresivas de la lengua” (2, p. 23).
De aquí surge el problema de gran responsabilidad que deben afrontar las
personas que hablan o escriben para el público, que redactan materiales
periodísticos y los editan. Sin embargo, no resulta difícil advertir que esto no
siempre se cumple, que se cometen infracciones contra el uso común y
normativo y valiéndose de toda su influencia y poderío los periódicos
reproducen reiteradas incorrecciones. Son tantos los errores que Amando de
Miguel, autor de un libro, publicado bajo un título muy elocuente “La
perversión del lenguaje”, exclama preocupado: ”¿Pero qué castellano hablamos,
señor mío?” (3, p. 188). Según su autorizada opinión, “el secreto de un buen
periódico es más viejo aún que la imprenta: que esté bien escrito” (3, p. 87).
El uso de la lengua común a través de los medios de comunicación es
objeto de juicio por parte de muchas personas. No nos resulta fácil a nosotros,
profesores de español, convencer a los estudiantes (sobre todo, a los del nivel
avanzado que tienen amplio acceso a los medios de comunicación españoles) de
que deben hablar y escribir de acuerdo con determinadas normas de gramática,
sintaxis y semántica cuando éstas se transgreden cada día desde la autoridad de
la prensa. Persiguiendo el noble objetivo de cada profesor de idioma que es
defender y mantener la unidad normativa de la lengua y preservarla de usos
injustificados, quisiéramos fijar la atención en algunas de las incorrecciones e
impropiedades más frecuentes que se puede encontrar en las ediciones
periodísticas de alto prestigio, tales como los diarios “El País”, “ABC”, la
revista “Cambio 16” y algunas otras.
Con mucha frecuencia descubrimos en el idioma de la prensa una figura
ritórica llamada la redundancia o el pleonasmo que sirve para convencer al
lector repitiendo dos veces la misma cosa, por ejemplo: la primera prioridad
(ABC, 12.09.02), el máximo y el mayor responsable (El País, 14.07.00), subir
arriba (El País, 19.04.01), pero sin embargo (ABC, 8.06.02), la democracia
popular (El País, 14.01.03), un crimen dilectivo (El País, 24.01.03), culminar la
cumbre de la pirámide (ABC, 08.06.02) y otros casos más de esta índole. En
nuestra opinión, tales expresiones compuestas de palabras vacías contribuyen a
la erosión de la comunicación, los excesos lingüísticos destruyen la intención de
105
convencer al receptor y en fin de cuentas el lenguaje normativo acaba perdiendo
crédito.
Otra incorrección semántica la constituye la confusión de dos palabras de
sentido diferente pero de forma muy parecida lo que lleva a un malentendido de
conceptos y provoca usos erróneos: discurrir y transcurrir; irrogar y arrogar;
enfrentar y afrontar; proveer y prever (que hacen nacer la forma verbal de
preveer, no registrada por el DRAE). El verbo afrontar que tiene la acepción de
“hacer frente a algo o a alguien”(DRAE) en el idioma de los periódicos muy a
menudo está desplazado por enfrentar, cuyo significado es un tanto otro, el de
“poner o ponerse frente a frente”(DRAE), por ejemplo: “El gobierno que
enfrenta (correcto: afrontar) una serie de complicados problemas económicos
debe actuar más decisivamente para evitar un colapso financiero” (El País,
11.11.02); “la fundación enfrenta (en vez de afronta) imponentes dificultades
dinerarias” (ABC, 3.07.01). La simple norma prescribe el uso del verbo
afrontar en ambas oraciones citadas. Veamos un ejemplo más: “entre otros
temas la discusión transcurrió de forma menos incómoda, sobre el tema del
debate en torno a la reforma del Estatuto” (El País, 02.10.03). Se usa el verbo
transcurrir en vez de discurrir aunque la norma enseña que no se puede
transcurrir sobre un tema, sino se discurre sobre él.
Analicemos dos ejemplos más: “Me habría gustado que se dieran
respuestas más firmes y contundentes para preveer posibles acusaciones
graves” (ABC, 12.09.02). “La oficina comercial de España en Bagdad se
trasladará a la sede de la Embajada para preveer nuevas amenazas y
garantizar condiciones de seguridad para el personal español destacado en
Irak” (El País, 26.10.03). Las frases sacadas de diferentes periódicos hacen ver
que se comete la misma falta: el verbo preveer (un compuesto de proveer,
prever y quizás, prevenir) se usa en el sentido de “conjeturar por algunos
indicios lo que ha de suceder; preparar medios contra futuras contingencias”.
Por la razón de aparecer el verbo preveer en diferentes fuentes registrando el
mismo concepto de “precaver, evitar o impedir algo”, se excluye la posibilidad
de que las incorrecciones advertidas se deban a errores de imprenta, como suele
decirse. Quisiera hacer recordar la afirmación taxativa de “El libro de estilo” de
“El País” que reza que los duendes de la imprenta no existen.
Otro fenómeno muy arraigado en las páginas de la prensa española es el
alargamiento de palabras que sirve para producir nuevos vocablos que
reduplican el sentido de las palabras normativas que existen en el idioma. Este
recurso se utiliza repetidas veces en el lenguaje de la prensa: en vez de activar
se usa activizar; a la par con concretar aparece concretizar; cumplir se
transforma en cumplimentar; operar pasa a ser operacionalizar; influir se
convierte en influenciar; abrir es apenas reconocible en aperturar. La técnica
de alargamiento parte de un verbo inicial del cual se extrae un derivado que a su
vez produce por alargamiento una nueva palabra que luego se puede estirar
todavía un poco más: poner – posición – posicionar –posicionamiento; operar
– operación – operacionalizar; ver – visión – visionar; recibir – recepción –
recepcionar. Como se ve, la derivación se produce mediante sufijos que
106
cumplen con la función estilística de “insuflar misterio y novedad”(3, p. 238).
Quisiéramos citar unos ejemplos más: listado se usa en vez de lista (El País,
24.10.03), desaceleramiento desplaza freno (ABC, 10.09.02), indubitadamente
sustituye indudablemente, sin duda (Cambio 16, №3, 2002), deteriorización
funciona en lugar de deterioro (El País, 27.06.03), electoralista aparece a la par
con electoral (El País, 14.07.03), tensionamientos desalojan tenciones (ABC,
15.11.02).
Merece particular atención un gran número de sustantivos con la
desinencia en –iva que se han puesto de moda en el idioma de los medios de
comunicación y se han extendido presuntamente en perjuicio del léxico
tradicional. De un sólo número de “El País” del 24.10.03 sacamos una lista
impresionante de ejemplos: se utiliza la normativa de la conducta (en lugar de
las normas), la negativa a negociar (en vez de la negación), la comparativa de
precios (a cambio de la comparación), la operativa bursátil (con el significado
de operaciones bursátiles), la directiva del club (con la acepción de los
directores, la dirección). Otro sufijo productor de sustantivos muy activo
actualmente que se ha colado en las páginas de los periódicos es el sufijo –al: el
historial de la vida y la lucha sustituye la historia (El País, 14.07.03), el
diferencial de la inflación se usa en lugar de la diferencia (El País, 21.06.03). El
sufijo –al, propio en el español para el léxico terminológico, confiere las
palabras con aspecto científico y crea la ilusión de que pasen por cultas.
El idioma español permite la elegancia de formar estructuras sintácticas
hábilmente equilibradas que, guardando la unidad de la forma y el contenido,
dejan al que habla o escribe la posibilidad de expresar diferentes criterios,
opiniones y actitudes que se comparan, se completan, se precisan y se valoran.
No obstante, en el lenguaje de la prensa se cometen muchos atentados contra la
norma sintáctica. Y lo más grave es que en numerosos casos las incorrecciones
sintácticas, llamadas anacolutos, se aceptan como hechos normales, sin que
exista conciencia de error. Tradicionalmente se entiende por anacoluto
cualquier incoherencia sintáctica que a veces puede disculparse en la lengua
coloquial pero no es perdonable en la lengua escrita. Analicemos algunos
ejemplos: Debido a que en la reunión del pasado jueves se indicó que la
Comisión de Concillación se ocupara ante el Consejo Administrativo de las
cláusulas del futuro Convenio Laboral sobre quiénes debería recaer la
responsabilidad de eliminar posibles discrepancias (El País, 24.10.03). Así
termina la oración sin proposición principal, lo que impide comprender
adecuadamente lo que se quiere decir. La variante correcta debería ser así: En la
reunión del pasado jueves se indicó que la Comisión de Concillación se
ocupara ante el Consejo Administrativo de redactar las cláusulas del futuro
Convenio Laboral para fijar, sobre quiénes debería recaer la responsabilidad
de eliminar posibles discrepancias.
Pongamos otro anacoluto como ejemplo: Ana Sirgo Suárez fue, junto a
Constantina Pérez (Tina), ya fallecida, dos de las mujeres a las que les
cortaron el pelo como represalia por su activismo lo que les convirtió en
símbolos de la lucha contra la dictadura (El País, 24.10.03). La discordancia en
107
número entre el sujeto (Ana Sirgo Suárez) y su determinante (dos de las
mujeres) que forma parte del predicado compuesto, introducido por el verbo ser
en tercera persona singular, origina una infracción del uso normativo. La
variante correcta sería: Ana Sirgo Suárez fue, junto a Constantina Pérez (Tina),
ya fallecida, una de las dos mujeres a las que les cortaron el pelo como
represalia por su activismo...
Otro anacoluto se produce si no se observa la concordancia entre el sujeto
y el verbo que deben coincidir en número y persona, por ejemplo: El 80 por
ciento de los delitos en Italia no tienen autor (correcto: no tiene) (El Mundo,
19.04.02); La mayor parte de estos delitos no son denunciados por lo que casi
todos ellos siguien impunes (debe decirse: no es denunciada) (El Mundo,
19.04.02); El 70 por ciento opinan (conviene: opina) que la oposición del
PSOE es regular, mala o muy mala (El País, 6.11.03). Las oraciones citadas
muestran la concordancia indebida que relaciona el sujeto en forma de tercera
persona singular y el predicado que viene en plural.
A la par con esta disgresión, el lenguaje de la prensa genera la ruptura de
la norma uniendo el sujeto en plural al verbo que está en singular, por ejemplo:
Últimamente 3,5 millones de personas pasó (en vez de pasaron) a vivir a las
ciudades (Cambio 16, №3, 2002).
Quisiéramos poner un ejemplo más que, en nuestra opinión, constituye
también un caso frecuente de una incoherencia sintáctica: La comisión temporal
analizará las medidas para la seguridad que existen en Europa y propondrá
otras nuevas y también cómo afectó todo a la pesca, al turismo, al
medioambiente y a la salud (El País, 6.11.03). La frase contiene dos
complementos que van coordinados contra todo uso normativo: uno está
formado mediante un sustantivo en plural y el otro es una oración subordinada
de complemento: analizará las medidas ... y también cómo afectó todo a la
pesca. La oración correcta debe ser así: La comisión temporal analizará las
medidas que existen..., propondrá otras nuevas y también estudiará cómo
afectó todo a la pesca, al turismo, al medioambiente y a la salud.
Causan una preocupación especial los usos incorrectos de preposiciones
que abundan en las páginas de la prensa. Los fenómenos lingüísticos de
dequeísmo (considero de que), queísmo (estoy seguro que), deísmo (vale la
pena de analizar), el abuso de la preposición a que aparece en construcciones
que le son ajenas (asuntos a tratar), otras pérdidas y cambios indebidos en el
empleo de las preposiciones (el sábado en la noche; en medio la calle; ganó de
cinco puntos, etc.) resultan chocantes en exceso. Tomando en consideración la
enorme influencia que ejercen los medios de comunicación sobre sus lectores,
la influencia que se extiende a imponer determinados usos que con frecuencia
se convierten en modelo para los receptores, es indispensable que las formas de
expresión que propagan sean compatibles con la norma lingüística.
El panorama de las incorrecciones propias de la lengua de la prensa no se
reduce a los casos que hemos expuesto en este artículo. La lista de los errores
lingüísticos, desafortunadamente, es más amplia e incluye:
108
- empleo abusivo e innecesario de extranjerismos (cowboy, remake,
skyline, businessman, crossover, catering, pin, glamour );
- uso inadecuado del gerundio, sobre todo el de posterioridad (se necesita
vendedor teniendo 3 años de experiencia);
- transitivación indebida (ayer cesaron al consejero delegado);
- eliminación o adición inapropiada del pronombre reflexivo adjunto al
verbo (el equipo entrenó por la tarde; produce cierta dificultad para
comunicar con la gente);
- omisión injustificada del Modo Subjuntivo (da pena que no participó en
el juego);
- concordancia temporal anómala (expresaron la necesidad de que no se
pierda la memoria )
y algunas disgresiones más.
La lengua evoluciona y los cambios que se producen en ella muy rápido
aparecen reflejados en las páginas de la prensa. Sería inútil e incluso
contraproducente tratar de poner freno a este proceso. A la par con el desarrollo
del idioma evoluciona también la norma que no se reduce a un sistema cerrado
de reglas fijas, sino acepta un número grande de usos concretos que no
contradicen a la postura académica ni van en su detrimento. Lo importante es
que se mantenga la referencia normativa para los muchos casos de duda y
vacilación que puedan presentarse y que se evite el vicio de una grave
disgresión de la norma en que a menudo incurre el lenguaje de los medios de
comunicación.
Literatura:
1. Diccionario de la lengua española, vigésima segunda edición. Real
Academia Española, 2001.
2. F. Lázaro Carreter. El dardo en la palabra. Barcelona:1998.
3. A. de Miguel. La perversión del lenguaje. Madrid: 1999.
4. Libro de estilo de “ABC”. Barcelona, 1993.
5. Libro de estilo del diario “El País”. Madrid, 1990.
109
Матюшенко Н.Л. (Россия)
Об опыте создания учебного пособия для преподавания языка
специальности
N. Matushenko (Rusia)
¿Cómo componer un manual para enseñar aspectos especiales?
El manual “Procesos de la integración económica mundial y problemas de la
globalización” se destina, principalmente, a los estudiantes de nivel avanzado de las
facultades de ciencias económicas y empresariales. Sus objetivos principales son: dar la
visión de los temas indicados a través del enfoque español y occidental en general,
aprovechando la información recopilada de las publicaciones de muchos países del habla
española; facilitar a los estudiantes el acceso a los textos auténticos.
Aparte de los textos propiamente de estudio que van acompañados de los
vocabularios y ejercicios, cada capítulo del libro contiene artículos y ensayos analíticos que
pueden ser utilizados como material de discusión, de reseñas y comentarios o de traducción
oral o escrita.
El libro empieza con el análisis de conceptos y formas de integración. Le sigue una
descripción de la historia de las instituciones financieras y económicas mundiales y del
proceso de desarrollo de la economía universal hacia su estado actual llamado ”la
mundialización”. Un párrafo aparte se dedica a la OMC y el GATT, siendo éstas unas de las
instituciones más importantes entre las que intervienen en el desarrollo económico mundial.
Las partes importantísimas e imprescindibles son el caso de la UE y su viaje hacia el euro.
Se analizan las situaciones de los mercados del MERCOSUR, TLCAN (NAFTA), historia de
la integración en América Latina y el proyecto del ALCA. También se hace un esbozo de las
tendencia hacia la integración en la región asiática (ASEAN y APEC). Los temas menos
discutidos no siendo por eso menos importantes son los dedicados a la CEI (Comunidad de
los Estados Independientes), el Proceso de Barcelona (la cooperación entre las dos riberas
del Mediterráneo), intentos de integrarse en el Oriente Próximo y la situación en el
continente africano.
Пособие по испанскому языку для студентов – экономистов
«Мировые процессы экономической интеграции и проблемы
глобализации» написано по плану факультетов МЭО и МБДА, в
программу которых эта тема включена в разделе «Международные
экономические отношения».
Пособие предназначено для преподавания языка специальности и
экономического перевода для 3 и 4 курсов факультетов МЭО и МБДА и
на 5 курсе факультета МЭО (частично для МП и МО). Оно рассчитано на
2 аудиторных часа работы в неделю, начиная с 6 семестра, параллельно с
пособием по экономическому переводу Фитуни Т.А., Царёвой Н.И.
“Traducción económica y correspondencia españolas”, Москва, МГИМО,
2000г. для 3 курса и с «Пособием по экономическому переводу», Москва,
МГИМО, 2000 г. Фитуни Т.А. для 4 курса, дополнением к которым оно
является.
110
Пособие содержит фрагменты из испанской монографии
«Международная интеграция и регионализм», на основании которых
вводится основная лексика по данной теме, а также оригинальные тексты
на испанском языке из испанских и латиноамериканских источников для
ознакомления студентов с трактовками (часто с несовпадающими)
отдельных вопросов экономистами и аналитиками этих стран.
Для раздела «Проблемы глобализации» в лаборатории мультимедия
записан 45-минутный сюжет на испанском языке «Глобализация. От
Гутенберга до Билла Гейтса»
Пособие содержит две основные главы.
Первая глава, «Мировая интеграция», включает в себя следующие
темы:
Интеграция – понятие и формы, история и теория вопроса.
Краткое описание истории и деятельности основных финансовых
институтов, существующих в настоящий момент, и задачи и проблемы,
стоящие перед ними.
Отдельная глава посвящается ВТО и ГАТТ, поскольку эти организации
являются
ключевыми
в
регулировании
важнейшего
вида
экономической деятельности – торговли.
Далее, рассматриваются интеграционные блоки – Европейский
Союз, НАФТА, МЕРКОСУР – а затем, формирования и группировки по
континентам и регионам – в Азии, Африке, на Ближнем Востоке, в зоне
Средиземноморья и на территории бывшего Советского Союза – СНГ.
Вторая глава «Проблемы глобализации» содержит следующие темы:
Что такое глобализация, когда она началась и можно ли ее
остановить?
Движение антиглобализма и альтерглобализма.
Каждая тема сопровождается:
- поурочным словарём;
лексико-грамматическим
и
лингвострановедческим
комментарием;
заданиями по устному и письменному переводу с испанского
на русский и с русского на испанский;
заданиями объяснение понятий на испанском языке,
подготовка сообщений по темам;
устный перевод без подготовки (с листа);
задания по аннотированию;
задания по реферированию.
В пособие
включено несколько двусторонних переводов по
изучаемым темам, справочные приложения: «Памятка по числительным и
географии» и списки сокращений названий основных международных
организаций на испанском и русском языках.
К пособию прилагается сборник текстов для реферирования на
испанском языке по теме «Новая экономика» (для 4 курса), и ридер на
111
испанском языке «100 вопросов и ответов по экономике и менеджменту»
(для 3 курса).
В пособии используются упражнения по аннотированию, этот вид
задания недостаточно широко применяется в нашей работе, хотя, с моей
точки зрения, его использование, особенно в письменном виде,
способствует: 1) более эффективному контролю за работой студентов над
текстом; 2) помогает студентам более чётко представлять себе ступени
выполнения такого вида задания как реферирование.
В некоторых двусторонних переводах используется «зеркальное»
перемещение заданий, то есть вопросы задаются на испанском, а ответы
даются на русском. Такие виды тренировок помогают студентам: 1)
приучаться работать на слух с более крупными, чем обычно, фрагментами
текста; 2) служат ступенью к устному реферированию с русского языка,
вырабатывая навык резюмировать пространные тексты.
Глава «Проблемы глобализации» может быть рекомендована для
использования на факультетах МО и МЖ в качестве материала для
подготовки сообщений и докладов или для устного реферирования,
поскольку содержит разделы, отвечающие темам, изучаемым на этих
факультетах: «Глобализация и проблемы национального самосознания»
(на примере Чили), «Вопросы культуры и глобализация» (очерк
перуанского писателя М. Варгас Льоса) и т. д.
Отдельные статьи и эссе представляют интерес в связи с
предоставлением новой информации и новых точек зрения, (не всегда
доступных на русском языке), что позволит организовывать спонтанные
обсуждения и дискуссии по проблемным вопросам, имитируя обстановку
международных форумов.
112
Михеева Н. Ф. (Россия)
К вопросу о классификации диалектов испанского языка
N. Mijeeva (Rusia)
Del problema de clasificación de los dialectos de la lengua española
En la ponencia examinamos los métodos de clasificación de los dialectos del español
que usan hoy día los lingüístas basándose en diferentes rasgos fonológicos y léxicos y
estudiando diferentes zonas dialectales. Los más investigados en este sentido son los
dialectos de México, Colombia y algunos otros países latinoamericanos.
Кратко охарактеризуем существующие подходы к описанию
классификаций диалектов испанского языка в зарубежной испанистике.
Имеет место небольшое количество описаний диалектов испанского
языка в отдельно взятых испаноязычных странах, на уровне их
национальных вариантов. Наиболее изученными, на наш взгляд, являются
такие страны, как Мексика (П. Энрикес Уренья, Х. М. Лопе Бланч,
Дж. Баркер, Дж. Крэддок, М. Идальго), Колумбия (Л. Куэрво, Л. Флорес, Х.
Монтес Хиральдо) и некоторые другие.
Например, П. Энрикес Уренья, а вслед за ним и Дж. Баркер выделяют
пять диалектных зон в Мексике, которые характеризуются
фонологическими и лексическими несоответствиями. Национальный
«стандарт», по их мнению, базируется на речи жителей Мехико и
окружающих его центральных горных районов. Другими зонами являются:
северная, южная (Морелос, Герреро, Оаксака), прибрежная (Тамаулипас,
Веракрус, Табаско, Кампече) и, наконец, относительно изолированная
территория полуострова Юкатан. При этом Дж. Баркер делает вывод, что
в США самым большим различием являются расхождения между истинно
колониальным мексиканским испанским штата Нью-Мексико и испанским
более поздних иммигрантов, в основном, из центральной и северной
Мексики. Его поддерживает также Дж. Крэддок, утверждающий, что,
вероятно, это и есть переход от северомексиканского испанского к
североамериканскому испанскому.
Х.М. Лопе Бланч, основываясь на географическом распределении 25
ЛЕ, выделяет в Мексике семнадцать диалектных зон. При этом известный
мексиканский филолог рассматривает полуостров Юкатан как
самостоятельную диалектную зону. Последняя гипотеза находит поддержку
в последующем изучении им фонетической вариативности в штате Юкатан,
а также в мексиканских штатах Кампече, Кинтана Роо, Табаско и Веракрус.
В первой работе Х.М. Лопе Бланч анализирует заальвеолярную
артикуляцию вибрирующих одноударного и многоударного /r/.
Переднеязычный заальвеолярный вариант [r], не существующий
в фонологи-ческой системе испанского языка, общеупотребим на по113
луострове Юкатан, а его частотность снижается по мере удаления
от региона адстрата майа до полного исчезновения. Основываясь
на вышесказанном, мексиканский лингвист приходит к выводу о возможном влиянии языка майа на испанский язык штата Юкатан.
В своем труде «Некоторые случаи фонетического полиморфизма
в Мексике» Х.М. Лопе Бланч описывает реализацию четырех фонем: /f/, /č/,
/r/ в конечной позиции и фонемы /у/ в городских и сельских районах штатов
Юкатан, Кампече, Кинтана Роо, Табаско и Веракрус. Результаты этого
изыскания не только подтверждают уже отмеченное положение
полуострова Юкатан, но также определяют особый статус штата Та-баско в
качестве переходной диалектной зоны. Самой стабильной в плане
произношения описанных четырех фонем была признана столица штата
Табаско город Вильяэрмоса. При этом Х.М. Лопе Бланч подчеркивал, что,
чем выше уровень развития и образования носителей языка (к эксперименту
было привлечено 44 человека), тем стабильнее фонетико-фонологическая система. В качестве отдельной диалектной зоны, по его мнению,
выступает штат Веракрус.
Другими диалектными зонами в Мексике, согласно точке зрения
известного американского ученого М. Идальго, являются: регион севера
Мексики – обширная территория, поделенная на четыре субрегиона; район
южного плоскогорья, который включает столицу Мексики и такие города,
как Пуэбла, Куэрнавака и Керетаро.
Известный колумбийский лингвист Х. Монтес Хиральдо выделяет два
супердиалекта в колумбийском национальном варианте испанского языка:
прибрежный
(А)
и
внутриконтинентальный
(В),
основываясь
на произношении фонемы /s/ в качестве взрывной в положении после
гласных, а также присутствии/отсутствии нейтрализации /r/, /l/, /n/ на конце
слога и слова.
Х. Монтес Хиральдо приводит следующие основные фонологические
характеристики прибрежного супердиалекта (А): аспирация или потеря
финальной /s/: [éyoh, míhmo, dehnúdo] = ellos ‘они’, mismo ‘тот же самый’,
desnudo ‘обнаженный’; оглушение звонких согласных [lah ba-ka] = las vacas
‘коровы’; ассимиляция по типу последующей согласной [wíkki] = whisky
‘крепкий алкогольный напиток виски’, [díkko] = disco ‘диск; круг; шайба’ и
др. Наряду с этими основными региональными произносительными
нормами, Х. Монтес Хиральдо выделяет также дополнительные: оглушение
/s/ в положении между гласными; нейтрализация взрывных /r/ и /l/ и
эллипсис /r/ на конце слова ; «велярная» артикуляция /n/; «усиленная»
артикуляция /š/, иногда при произношении сливающейся с /t/; сохранение
«архаичной» /h/; эксплицитная артикуляция в зиянии некоторых сочетаний
гласных, которые внутри страны являются дифтонгами: caúseо ‘холодная
закуска; легкая еда’, caúcho ‘непромокаемый плащ’, criollo ‘креол’ и т.д.;
слабая артикуляция обеих фонем /λ/ – /y/, которые в большинстве случаев
произносятся как полусогласный [j]: [káje] = calle ‘улица’, [ójo] = hoyo
114
‘круглая яма; рытвина; могила’, а в некоторых случаях (крайне редко) –
вообще не произносится: [gaína] = gallina ‘курица’.
В отечественной испанистике к рассмотрению диалектов испанского
языка в различных регионах его распространения только приступили.
115
Михеева Н.А. (Россия)
К вопросу о каузации эмоционального состояния и отношения в
испанском языке
N. Mijeeva (Rusia)
Causación de estados y actitudes emocionales en el idioma español
En el español actual funciona una serie de construcciones sintácticas, que expresan la
causación de estados y actitudes emocionales tales como causar miedo, infundir afecto,
producir alegría, inspirar respeto. La estructura semántica de estas construcciones, como
regla, incluye la causa explícita. La causa puede ser exterior e interior. La exterior
comprende los fenómenos de la realidad y la interior, los estados del mundo interior de una
persona. La causa es un componente importante de tales construcciones sintácticas porque
precisamente ella sirve para indicar diferentes estados y actitudes emocionales de una
persona.
В современном испанском языке активно функционируют
синтаксические конструкции, обозначающие каузацию эмоционального
состояния (ЭС) и отношения (ЭО) типа causar miedo, infundir afecto,
producir alegría, inspirar respeto. Как правило, они включают в себя
эксплицированную причину, которая в большинстве случаев занимает
синтаксическую позицию подлежащего.
Семантическая структура высказываний, содержащих такого рода
синтаксические конструкции, включает следующие компоненты: причина
(субъект каузации) эмоции, каузативный глагол, предикатное имя эмоции,
субъект эмоции, объект эмоции (если эмоция – эмоциональное
отношение) [4, c.63]. Приведем пример: A Timoteo Moragona y Juarrucho,
le causó mucha extrañeza la amabilidad de su señora [7, с.128]. La amabilidad
– причина, каузирующая ЭС субъекта эмоции; causar – каузативный
глагол; extrañeza – предикатное имя, выражающее ЭС субъекта эмоции;
Timoteo Moragona y Juarrucho – субъект эмоции. El largo trato con su raptor
le habrá inspirado amor hacia éste [11, с.69]. El largo trato - причина,
каузирующая ЭО субъекта эмоции; le – субъект ЭО; inspirar – каузативный
глагол; amor – предикатное имя, выражающее ЭО субъекта эмоции; éste объект эмоции.
В подобных семантических структурах особый интерес представляет
ее первый компонент – причина, поскольку именно он является
каузатором эмоционального состояния и отношения субъекта эмоции: El
animal se acercaba, y su feroz bramido infundía zozobra [9, с.73]. С точки
зрения семантики причина ЭС и ЭО подразделяется на внешнюю (явления
объективного мира, существующие сами по себе и независящие от
субъекта эмоции) и внутреннюю (состояния внутреннего мира субъекта
эмоции). К внешним причинам ЭС и ЭО относятся:
а) Явления объективного мира, выраженные абстрактными и
конкретными именами: Aquel lugar siempre le inspiraba un cierto respeto [9,
116
с.49]. В данном примере причина выражена конкретным неодушевленным
именем. Presentí que durante algún tiempo, quisiera o no, permanecería atada a
mí y esa seguridad me proporcionó cierta euforia [10, c.35]. В этом примере
причина выражена абстрактным именем.
б) Причиной эмоционального состояния субъекта эмоции является
человек, его внешность, эмоции, поведение: ¿Qué te falta...? ¿No me
respondes? Estás aterrada, mi amigo te causa miedo [11, c.108]. Необходимо
отметить, что при одушевленном субъекте каузация может быть
преднамеренной - субъект каузации прилагает усилия с целью вызвать у
субъекта эмоции некое эмоциональное состояние: El caballero, embrigado
en el amor que al fin logró encender en el pecho de la hermosísima mora, ni
hacía caso de los consejos de sus amigos [11, c.116]. Однако, чаще каузация
является непреднамеренной, поскольку возникает в силу субъективных
факторов, связанных с человеческой психикой: Aquellos hombres presos
no le parecían, precisamente, amenazadores, y no comprendía lo del mal
ejemplo. Sólo le inspiraban una honda e inexplicable tristeza [9, c.44].
Причиной эмоционального состояния субъекта эмоции являются
внешний вид, голос, выражение лица, а также эмоции другого человека: ¡Bajarsus! – decía Ramiro Sensible con una cara que daba pavor [7, c.61]. Su
ira era tan fuerte aquel día, que me causó miedo [11, c.46].
К внутренним причинам ЭС и ЭО относятся:
а) Психологическое состояние субъекта эмоции: Fue una sensación
rara, un presentimiento que a uno, como en un rapto, le llenó de pavor [7, c.57].
В данном случае причиной появления страха у субъекта эмоции является
его внутреннее психологическое состояние (странное ощущение,
предчувствие).
б) Мыслительная деятельность субъекта эмоции (воспоминания,
размышления): El recuerdo de los relatos de guerra leídos y escuchados, le
despertaron de nuevo el miedo y el deseo de siempre [9, c.38]. Причиной,
каузировавшей эмоциональное состояние субъекта эмоции, стали его
воспоминания.
В
плане
синтаксиса
выделяются
следующие
структуры,
описывающие причину:
1)
Инфинитивные конструкции, включающие глаголы
перцепции oír, ver: Daba pena ver con qué seriedad se aplicaban a su
gilipollez [7, c.61]; глаголы мыслительной деятельности, глаголы речи,
глаголы физического действия: Serafín parecía como despertar de un sueño
profundo.- ¡Ya lo creo! ¡Y qué tentaciones; da horror sólo pensarlo [7, 18]!
¡Vegüenza le debía dar a una casa tan seria como la T.A.C.L.O.C. vender estas
porquerías [7, c.188]!
2)
Причина ЭС и ЭО также может быть представлена
анафорическими указательными местоимениями (демонстративами) esto,
eso, aquello, а также личными местоимениями él (ella), ellos (ellas). В таком
случае имеет место пресуппозиция, указывающая на то, что собеседники
117
знакомы с предыдущим контекстом, с общим фоном знаний, или с
ситуацией в момент акта речи [2, c.125].:
- No me basta aprobar, mamá. Quiero ser el mejor.
- Eso me llena de orgullo por lo que tiene de... de...proyecto [8, c.97].
- Veo que leéis libros de caballería.
- Ellos suspenden el ánimo, despiertan la sensibilidad, avivan el dolor,
infunden entusiasmo por las grandes acciones [8, c.74]. Причина, выраженная
демонстративом или личным местоимением, также занимает
синтаксическую позицию подлежащего.
3)
Причина может быть представлена в виде пропозиции,
описывающей факты, события, явления: A Timoteo, en el fondo, le causaba
cierta extrañeza el hecho de que no le mirase la gente [7, c.145].
Представленная классификация одного из важнейших компонентов
рассматриваемых конструкций основана на исследованиях в области
функциональной семантики, которая, в частности,
рассматривает
семантико-синтаксические структуры глагольных групп в сочетании с
предикатным именем.
Причина ЭС и ЭО является одновременно субъектом каузации.
Исключение представляют те случаи, когда причина и субъект каузации
являются разными лицами: Juan me hizo sentir orgullo por María. В этом
случае субъект каузации (Juan) занимает синтаксическую позицию
подлежащего, а причина – позицию косвенного дополнения. В подобных
конструкциях каузативный глагол можно рассматривать как сумму
компонентов заставить+почувствовать (hacer sentir). Таким образом,
каузативная конструкция отличается от конструкций с verba sentiendi
(глаголы, выражающие чувства, типа sentir, experimentar и др.) тем, что на
последнюю накладывается модальная каузативная рамка, состоящая из
субъекта каузации и компонента «заставить».
Как видно из примеров, причина может каузировать как
положительные, так и отрицательные эмоции. Вслед за такими
филологами, как Н.Д. Арутюнова [1, c.72], Е.М. Вольф, которые
высказывали мысль о том, что оценочная модальность определяется
высказыванием в целом, а не отдельными его элементами, и является
компонентом высказывания [3, c.11], следует признать, что дать какуюлибо оценку той или иной эмоции, вызванной некоторой причиной,
можно только проанализировав всю ситуацию в целом. Рассмотрим
пример: Una de las escenas que más claramente me demostraron qué poco
respeto inspiraba mi abuelo a los habitantes de la aldea fue la siguiente [9,
c.128]. Сама по себе эмоция respeto (уважение) является положительной,
но в данном контексте вся ситуация расценивается как отрицательная, изза деинтенсификатора qué pocо. Mi padre, a pesar de sus cincuenta y cinco
años, está tan bien, que puede poner envidia a los más gallardos mozos del
lugar [7, c. 178]. Эмоция envidia (зависть) в общей системе оценок является
отрицательной, но в данной ситуации она приобретает положительный
118
оттенок, поскольку, несмотря на свой возраст, отец способен вызвать
зависть у самых стройных молодых людей.
Таким образом, причина является неотъемлемым компонентом
семантических конструкций, выражающих каузацию ЭС и ЭО, поскольку
именно этот компонент является каузатором различных эмоциональных
состояний и отношений субъекта эмоции. Как мы видим, причина ЭС и
ЭО может быть самой различной: существовать независимо от субъекта
эмоции и при определенных обстоятельствах вызывать в нем некоторое
ЭС и ЭО или сам субъект эмоции (его внутренним мир) может стать
каузатором различных эмоциональных состояний.
Литература:
1. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт.
– М., 1988.
2. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений. – М., 1974.
3. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М., 1985.
4. Петрова Г.В. Предикаты эмоционального отношения с
отрицательной оценкой: безразличие и презрение / /Функциональная
семантика. Оценка, экспрессивность, модальность. ИЯ РАН. – М.,
1996..
5. Esbozo de una nueva gramática de la lengua española. RAE. – Мadrid,
1997.
6. Diccionario de la lengua española. RAE. – Madrid, 2001.
Источники:
7. Cela С.J. Novelas cortas y cuentos. – Madrid, 1970.
8. Torcuato Luca de Tena ¡Mercedes, Mercedes! – Barcelona, 1999.
9. Matute A.M. Cosas sin nombre. – Moscú, 2001.
10.Millás J.J. Papel mojado. – Madrid, 2001.
11.Corín Tellado. No sé quién soy. – Madrid, 1994.
119
Р. дель Мораль (Испания)
Будущее испанского языка (сквозь магию его прошлого)
Rafael del Moral (España)
EL FUTURO DEL ESPAÑOL (desde la magia de su pasado)
Испанский язык находится в постоянном развитии: старятся и умирают одни
выражения, и тут же им на смену приходят другие, рождая новые метафоры и
создавая новые образы. Меняется не только лексический состав языка,
эволюционирует и грамматическая норма, ассимилируя еще недавно казавшиеся
недопустимыми формы и употребления. Каков же возраст языка? Сколько веков, а
может быть, тысячелетий суждено ему существовать и оставаться живым? Какие
факторы определяют прогресс, способствуя эволюции языка, и каковы причины,
ведущие к его гибели? Какое будущее ожидает испанский язык, занимающий сейчас
одно из главных мест в мире? Каковы перспективы его развития и пути эволюции? Не
исчезнет ли он с течением времени?
Сила испанского языка в огромной культурной традиции, которую он несёт
миру, в его активной роли как языка международного общения, в том интересе,
который проявляют к его изучению в разных странах.
1. En continua ebullición
Pocos hablantes se sienten poseedores absolutos de sus propias lenguas.
Constantemente falta algo. Los cambios son tan rápidos que en cuanto
queremos ajustar la actualidad, se torna en pasado.
El español hablado en Madrid ya no se modula ni se vocaliza igual que
hace unos años, ya no sirven expresiones que hasta hace poco estuvieron de
moda, han envejecido los apelativos de invocación o de contacto, bullen y
fluyen en permanente cambio los pronombres de cortesía y otras fórmulas de
respeto, las exigencias preposicionales parecen mostrarse más permisivas,
formas léxicas que hasta hace poco gozaban de elegante prestigio se tambalean,
formas gramaticales inaceptables en el lenguaje cuidado de hace unos años
ganan terreno, la lengua de los medios de comunicación languidece, se ajusta
como puede con escasos deseos de innovación, y notamos tantas alteraciones
que no podemos sino sospechar que habrá inevitablemente un reajuste. Eso es
lo que sucede cuando las lenguas gozan de dilatado uso y prestigio, que
continuamente fluyen, cambian, para reacomodarse. Y cabe pensar que ese
continuo proceso de adaptación saldremos ganando, de manera natural, los
usuarios.
Se alzan, es verdad, voces críticas contra los medios de comunicación,
contra la oratoria política, contra quienes tienen voz hacia las masas, es decir,
contra todo aquello que más se difunde. Pero ese estado inestable que duda de
la corrección de un término, ese estado que se pregunta por la adecuación de
120
una palabra o una expresión es lo propio de las lenguas, y lo habitual en todas
las épocas y períodos. Cada hablante tiene su estilo, su patrimonio léxico, sus
preferencias por determinados usos metafóricos, su lista de máximas, fórmulas
y muletillas, sus modos de organizar la ironía, su patrimonio expresivo privado.
Y en la continua búsqueda de esa pureza, tan atractivo nos resulta oír al orador
formado en las normas académicas como al hablante rural que, sin mirada a las
normas académicas, porque ni las conoce ni las quiere conocer, cuenta sus
cosas con admirable estilo para entonar y elegir frases y expresiones capaces de
cautivar a cualquier oyente, aunque vulnere las exigencias teóricamente
correctas. Tan necesaria es la norma como la libertad expresiva, tan necesaria es
la intuición e innovación del hablante, propietario de su lengua, como la
conservación y defensa del patrimonio lingüístico. Por eso las lenguas vivas
necesitan mostrarse en continuo cambio, en perpetua ebullición, como tributo a
su propia existencia.
Las lenguas no tienen presente, decíamos, porque no son estáticas. Y no
son estáticas porque rara vez se encuentran ancladas a la espera de su singladura. Las lenguas fluyen, cambian, mudan de aires, se ajustan, se renuevan y
cuanto en alguno de estos vaivenes cae enferma, se preparan para la muerte si
una cirugía adecuada, un cambio social, no lo remedia. Desaparecen, según el
lingüista francés Claude Hagege, unos centenares de lenguas al año. La escasa
repercusión social de sus hablantes, y el exiguo interés que la pérdida de las
lenguas suscita entre quienes se inquietan por los movimientos sociales, relega
al olvido a todas esas que fallecen y no son enterradas. Ni siquiera una lápida
las recuerda. ¿A quién le interesa el fin del dalmático o del córnico, o la
inminente disipación de los hablantes de queto, de inuí, de labortano o de
suletino? Los ecologistas se concentran mucho más en la vida animal y vegetal,
los historiadores investigan bastante ajenos a la historia de las lenguas, a la
mayoría de los políticos les inspira más la unificación que la diversificación, y
para los comerciantes, modernos economistas, sólo cuenta la eficacia: fenicio,
latín e inglés fueron las grandes lenguas del comercio. ¿Y qué hacemos los
lingüistas? Para nosotros, y difícilmente podríamos hacer algo distinto, el
interés por las lenguas que no se transmiten por escrito, que son la mayoría, no
puede ir más allá de cierta mirada etnológica, de cierto talante nostálgico.
2. Breve mirada hacia el futuro
Pero volvamos al español. Produce cierto estupor pensar que, sometido a
esa regla universal e inevitable, también va a sucumbir. ¿Quién puede imaginar
su desaparición en estos momentos?¿Cómo se va a desmoronar? Sería difícil
que cualquier cataclismo aniquilara, redujera o desencadenara su decadencia,
pero sabemos que se extinguió el latín, que fue, probablemente, la lengua más
poderosa de occidente. ¿Y dónde están aquellas lenguas de los grandes imperios
que sucumbieron al ritmo que se hundía el armazón político?
Las lenguas son instrumentos de comunicación. Nadie utiliza un
destornillador despuntado o inapropiado, si a su lado tiene otro que se adapta
121
perfectamente al tornillo que quiere acoplar o desenroscar. Si el español se ha
extendido por el mundo con tanta elegancia, y nunca, contrariamente a los que
muchos propugnan, de manera impuesta, ha sido porque los hablantes de leonés
y aragonés, que fueron sus primeros vecinos, y luego los de catalán, gallego o
vasco, prefirieron el instrumento más adecuado, es decir, la lengua española,
para determinados usos de comunicación. Y también porque tras la
independencia de los países americanos, a lo largo del siglo XIX, aquellos
gobiernos, de manera natural, eligieron la lengua que más convenía a sus
administrados, y fue oficializada la que hoy nos une aquí. Las lenguas no se
imponen. Las lenguas están ahí, a disposición de los hablantes, y una serie de
acontecimientos las incitan a desarrollarse, extenderse, difundirse,
universalizarse, y también a morir. Todas las grandes lenguas de la humanidad
murieron. La nuestra no puede ser una excepción.
3. Sobres lenguas y edades
La perspectiva en la historia de las lenguas es todavía muy escasa. Sólo
algunas se perpetuaron en textos escritos. Sabemos que las más longevas no han
alcanzado más de tres mil años de vida, y eso con serios achaques. El chino
actual se parece al de hace treinta siglos gracias a un tempranísimo uso literario,
mil años anterior a nuestra era, mucho antes de que supiéramos lo que iba a ser
el griego. La lengua de Aristóteles y Platón es otra de las más ancianas, o por lo
menos se parecía mucho a la usada en Grecia antes de las profundas
modificaciones a que se vio sometida a mediados del siglo XX, casi una cirugía
estética. Muy particular es también la edad del hebreo, lengua bíblica y mítica
que reapareció después de muerta al servicio del actual estado de Israel. Nuestra
cuarta anciana, el sánscrito, consolidó su poder, una vez más, en la cultura.
Estas cuatro lenguas han tenido una vida azarosa, difícil, combativa, pero han
conseguido cumplir esa edad tan codiciada que no llegaron a alcanzar lenguas
tan influyentes como el sumerio (unos mil años de vida), el egipcio (unos dos
mil), y ni siquiera el latín (unos mil trescientos años). Otras menos afortunadas
murieron tan jóvenes que ni siquiera llegaron a tener nombre, y otras que sí lo
han tenido, como el mozárabe en el sur de España, gozó de una breve existencia
de seis siglos. Del guanche, lengua bereber que se habló en las Islas Canarias,
conocemos su desaparición, pero no tenemos la fecha de nacimiento. Algo
parecido sucede actualmente con el eusquera o vasco: sabemos que está vivo, y
que estaba vivo en el siglo XVI, pero ignoramos todo sobre su linaje, su
infancia y su juventud, y sabemos mucho, eso sí, de su truculenta madurez. Las
lenguas separan a los pueblos de manera natural, pero también ideológica.
4. Momentos mágicos del pasado
Del español tenemos datos muy precisos: lugar de nacimiento, fecha
aproximada de alumbramiento, razones para la aceptación de sus hablantes,
inteligentísimo ajuste al uso escrito logrado por el rey castellano Alfonso X el
122
Sabio, acierto excepcional, y casi espeluznante, del uso que de aquella lengua
hizo Fernando de Rojas en La Celestina, y una serie de coincidencias, de
momentos claves de su historia, que la elevaron a esa categoría de grandes
lenguas de la humanidad que también ocupa el sumerio, el chino, el griego, el
latín, el árabe, el italiano, el francés, el ruso y el inglés.
¿Y cuáles fueron esos momentos mágicos de la historia del español que
hizo de aquella lengua de rudos pastores cántabros una de las más preciadas de
la humanidad? Veamos, más a modo más anecdótico que riguroso, la grandeza
de los insignificantes hechos.
Casi todos los momentos claves en biografía del español, que de joven se
llamó castellano, estuvieron inspirados en la melancolía, pero también en la
rebeldía, en la desobediencia al orden establecido, en decisiones taciturnas, en
talantes románticos, en coincidencias afortunadas, en regalos de las fuerzas
ciegas de la naturaleza.
Las lenguas llegan a distanciarse tanto unas de otras gracias a una serie
de circunstancias del azar que las convierten en privilegiadas frente a las
vecinas. No depende de su estructura interna, ni de la riqueza léxica, ni siquiera
de la facilidad gramatical, no, en eso no piensa la historia, depende de
situaciones tan ajenas a los propios hablantes que merece la pena detenerse en
ellas.
Revisemos, pues, algunos momentos mágicos de la historia del español
que han de ayudarnos a explicar lo que puede sucederle en los próximos años,
en los siglos lejanos.
El primero de ellos, ese primer momento especial sin el que no habría
llegado a la madurez de hoy, ese período de la concepción, se cobijó en la
rebeldía de un hombre llamado Fernán González. Era el revolucionario
caballero un leonés inquieto y aguerrido, conde y señor de Castilla, uno de los
territorios de aquel reino. De Fernán González sabemos que murió en el año
970, y también que, después de mostrar su intrepidez y arrojo en defensa del
monarca leonés, Ramiro II, desveló sus deseos de independencia para Castilla.
Y para evitarlo, Ramiro II lo encarceló. A la muerte del rey, en 951, y
aprovechando a la crisis interna del reino leonés, Fernán González consolidó su
poder y consiguió vincular Castilla a su familia, una decisión tan patriótica para
los castellanos como insubordinada para los leoneses. El condado castellano
pasó por herencia a su hijo García I Fernández, quien le sucedió a su muerte.
Quedó así consolidada la cuna del castellano. Hoy recordamos aquellos hechos,
insignificantes en la densidad de la historia, en la multitud de nombres y
apellidos que con estas raíces (Ramírez, Fernández, González, García) se
multiplican por el territorio de las dos Castillas y otros aledaños, y en el olvido
de la mayoría de los hablantes.
El latín hablado en el reino de León, que por entonces se llamaba
romance, se fragmentó, tras el cambio político, en dos lenguas: leonés y
castellano. Pero al castellano nadie le dio la menor importancia, nadie le
adjudicó identidad alguna, nadie le atribuyó el menor interés futuro, nadie
experimentó la menor inquietud o aprecio por aquel dialecto rústico y aldeano
123
frente al refinado latín. Hasta que un sucesor de aquella estirpe, llamado
Alfonso, que vivió en el siglo XIII, agrandado ya el reino de Castilla hacia
territorios del sur, tomó la decisión, también rebelde y cuestionada, de huir del
latín para la redacción de las leyes y otros asuntos, y utilizar una lengua sin
prestigio en boca de gentes humildes. Aquel gesto le hizo merecer a Alfonso X
el sobrenombre de el sabio. Pero si queremos concederle su exacto valor como
instrumento útil, como vehículo de comunicación, hemos de recordar también
que el rey Alfonso no utilizó el castellano, sino el gallego, por entonces lengua
de mucho más rango, en su obra poética personal.
Y llegamos al tercer momento mágico, el más significado en la historia
del español. Le ocurrió por entonces a nuestra lengua, y durante un período de
unos cincuenta años, algo parecido a lo que le sucede ahora, desde hace solo
veinticinco. El año de 1469 se parece mucho al de 1978. En aquel entonces, una
boda clandestina. En la fecha reciente, un cambio social. En aquel 1469, en la
mañana del 19 de octubre, una chica castellana que contaba entonces dieciocho
años, contrajo matrimonio con un joven aragonés un año menor que ella. Los
contrayentes se habían conocido cuatro días antes de la ceremonia, y una y otro,
Isabel y Fernando, eran herederos de sus respectivos reinos. Aquel no fue sino
el primero de una larga y afortunada serie de acontecimientos que catapultaron
al castellano hacia la condición de lengua universal. Por entonces pasó a
llamarse español. ¿Y qué había sucedido en 1469? Pues sencillamente una
conspiración, otra vez un acto de rebeldía, de desafío de los poderes
establecidos porque ni el monarca de Aragón, Juan II, ni el de Castilla, Enrique
IV, su hermano, tuvieron noticia de aquel matrimonio hasta después de
consumado. Había sido una nueva insubordinación de los condes frente a los
poderes establecidos.
La fortuna, que de manera tan desigual se reparte en tantos momentos y
circunstancias, acompañó a Isabel de Castilla y Fernando de Aragón desde el
principio. Sus decisiones, tan cuestionadas, resultaron políticamente acertadas.
Incluso los aparentes fracasos, se tornaron inexplicablemente en éxitos. Y
recordemos que desde el punto de vista lingüístico, y sólo desde este, la
expulsión de los judíos se recuerda hoy en la variedad del castellano, el sefardí,
que los herederos de aquellos siguen hablando en muchos rincones del mundo.
Y entre todas aquellas medidas, la de concederle tres barcos a un
maniático aventurero que no cesaba de importunar a monarcas, no fue sino una
más en la amplia lista de decisiones en la que casi nadie confiaba. Lo difícil
para aquel excéntrico marino, inquieto y trotamundos, que tenía nombre de
iluminado, y origen forzadamente desconocido, no fue ir, sino volver y, lo más
difícil todavía, mostrar que había ido. Poco a poco se lo fueron creyendo, y con
la certidumbre de lo que allí había, empezó a inflarse el reino.
Y mientras sucedía todo aquello, un último fracaso en la política
matrimonial de los Reyes Católicos, en busca de nuevas uniones territoriales,
una vez más un hecho desafortunado, acompañado de la pérdida de compostura,
se convirtió en un éxito, y facilitó la entrada del español en Europa: tras la
muerte súbita de Felipe I, consorte de la reina Juana, heredera de los Reyes
124
Católicos, la ilustre mujer fue declarada loca para dejar paso al gran monarca de
la lengua española, Carlos V, primer rey de Europa y de muchos territorios más
que dilataban el imperio, explayaban el señorío, y como acompañante de
aquella parafernalia, la lengua. El español alcanzó por entonces un prestigio
muy parecido al que hoy detenta el inglés.
Y así llegamos, saltando unos años, al acontecimiento menos rebelde de
todos, al más inesperado, al más teñido de magia. El número de hablantes que
hoy tiene nuestra lengua se concentra en un continente donde no nació. Un
continente que, para mucha gente, recibió a los colonizadores españoles que en
su conquista, no vamos a entrar en esto, arrasaron con aquella civilización y,
según muchas torcidas interpretaciones, impusieron su lengua. Hoy sabemos
que aquello no fue así, que ninguna de las medidas que Felipe II, Felipe III,
Felipe IV, Carlos II, Felipe V, Fernando VI, Carlos III y Carlos IV adoptaron,
ninguna de ellas, contribuyeron a la extensión, expansión y divulgación masiva
del español en América. Ahí están los estudios de Rafael Lapesa, de Manuel
Alvar, de Antonio Quilis y de tantos otros. Una vez más el acto más inesperado,
la acción que aparentemente debía contribuir en menor grado a la difusión del
español en América, milagrosamente, fue la que infló la cifra. La gran
explosión del español en el continente americano fue la que los propios
gobernantes de allí llevaron a cabo una vez independientes, y no antes, una vez
organizados los estados, y con el único fin natural de disponer de un
instrumento de comunicación útil entre los administrados. Así fue como el
español trepó, se alzó, conquistó sin colonizadores el continente americano. Y
así es como se extienden las lenguas: de manera natural, sin imposiciones, con
la necesidad de convertirse en instrumentos útiles de comunicación, con la
llaneza con que elegimos un destornillador, y no otro, para ser eficaces en
nuestro trabajo.
Envueltos en esta aureola histórica, podemos decir que los hechos que
más han contribuido a la difusión y extensión del español son, dicho de manera
grata y sin aristas, los siguientes:
- La rebelión sediciosa de aquel joven aguerrido que independiza al
condado de Castilla de su monarca.
- La boda clandestina de los herederos de dos reinos.
- La capacidad de seducción de marinero errante que se atrevió a persuadir
a una reina.
- La supresión de los derechos a la reina Juana, convertida en loca sin que
nunca supiéramos en qué consistió exactamente su demencia.
- Y la aceptación y beneplácito del español en América en el momento más
inesperado, en la independencia de los estados americanos.
Ninguno de ellos son motivos estrictamente lingüísticos. Las lenguas se
ajustan al perfil de la sociedad que las sustenta; las lenguas fluyen y cambian
muy a pesar de sus hablantes, las lenguas se escabullen como hábiles serpientes,
como escurridizas culebrillas, sin que el poder político tenga en sus manos su
control, aunque sí puede hacer mucho por su protección.
125
El español, condicionado por fases y transformaciones, escapa de la
estricta voluntad de sus hablantes. Y sin entrar a considerar más asuntos que
prolonguen inútilmente los razonamientos, diremos que nadie hubiera
aventurado la expansión del español por América precisamente en el momento
en que menos influencia política tenía en el Nuevo Mundo. Algo parecido le
sucede también al inglés: su aprendizaje se realiza hoy al margen de los países,
europeos o americanos, que dieron luz a la lengua, con independencia del afecto
o desafecto que se manifieste por aquella lengua.
5. El español y otras lenguas en las últimas décadas
Desde hace algo más de un siglo y medio las cosas le han ido muy bien al
español. Luego pasó unos años estabilizado, y en las últimas décadas la fortuna
parece acompañarlo de la misma manera: en gratas coincidencias, en elegantes
posturas ante el mundo, en capacidad difusora, en atracción estética, en gusto
por su estudio, aprendizaje y uso. Los extraordinarios progresos sociopolíticos
del territorio que fue cuna del español han catapultado su reputación, y con ella
su atractivo y su difusión. A su afianzamiento como lengua vehicular en el
mundo contribuyen otros factores que hemos de enumerar con prudencia, pero
sin recelos, con respeto, pero sin remilgada educación.
Las lenguas del mundo que viven durante tiempo deportadas, proscritas,
eclipsadas u oprimidas por la lengua que elige el poder como única son
numerosas. Y no por ello estas lenguas en inferioridad desaparecen. Es el caso
de los centenares de idiomas hablados en la India, y la imposibilidad de
unificarlas con el poder del hindi y del inglés. Pero, desde el otro lado de la
observación, tampoco los esfuerzos de lenguas que pretenden recuperar su
identidad con medidas legales consiguen afianzar su uso como a los poderes
públicos les gustaría que fuera. En las calles de Riga (Letonia), como en las de
Barcelona (España), la inmensa mayoría de periódicos y libros que ocupan las
estanterías de los kioscos, librerías y bibliotecas están escritos en ruso y en
español, respectivamente, y no en letón y en catalán como preferirían las
autoridades locales. Sólo unas cuantas publicaciones, con financiación pública,
atestiguan la presencia de aquellas interesantísimas lenguas no elegidas en la
difusión de noticias, literatura o divulgación científica.
Veamos, a modo de ejemplo, la expansión del francés por el mundo y sus
modos de arraigo, comparados con los del español. Hasta épocas recientes el
francés ocupaba un lugar muy destacado en Europa y en el mundo. Hoy,
eclipsado por la fuerza arrolladora del inglés, pierde impulso. Pero también
porque la expansión del francés por el mundo nunca entró de lleno en el lugar
donde se cuecen las lenguas para que se perpetúen, en la cocina de las casas. El
espacio que ganó el francés en aquellos países casi nunca fue comparable al del
español en América. Los castellanos y las criollas formaron parejas felices,
crearon familias bilingües en cuyos dormitorios convivieron la lengua
amerindia y el castellano. Una generación tras otra ganó terreno el instrumento
de comunicación más útil, el que más convino en cada momento. De aquella
126
misma manera se introdujo el latín en la península Ibérica y desplazó al íbero y
a otras lenguas celtas. Suponemos que todo aquello empezó cuando un soldado
del imperio le dijo a una íbera en latín coloquial: “Tía, estoy por ti.” Y a los
pocos años ya tenían cuatro vástagos bilingües. Luego, también de manera
natural, el latín ganó terreno y echó raíces en las cocinas. El francés de la
colonización alcanzó grandes cotas entre intelectuales locales, pero nunca se
armó con la fuerza de la lengua en la que los padres le regañan a los hijos, de la
lengua en la que hablan dos vecinas, de la fiesta, de la broma… Los franceses
viajaban en pareja, los aventureros romanos y castellanos iban solos a la
aventura.
Y todo esto sucede porque la naturalidad en el uso, el suave y práctico
manejo de los instrumentos, preside la vida y pervivencia de las lenguas. ¿Y
qué situación ocupa el español en esta elección práctica de los hablantes?
El mundo de la cultura se interesa cada vez más por las lenguas. Los
planes de enseñanza incluyen más de una en la formación de los estudiantes. La
condición de bilingüe, incluso trilingüe, es hoy inevitable en la formación de
una persona, con independencia de su especialidad. El mayor porcentaje de
hablantes monolingües del planeta se encuentra en los países anglófonos. De
manera más generalizada que en otros países, sus usuarios, conscientes de la
difusión de su lengua, prescinden de añadir otra a sus conocimientos, o si lo
hacen la tienen en escasa consideración y destreza. En otras muchas partes del
mundo, en especial en las regiones más abandonadas por la fortuna, se
concentran gran cantidad de políglotas, también en mayor o menor grado de
habilidad. La mayoría de los inmigrantes procedentes de África central hablan
la lengua de sus padres, la lengua de su ciudad, que con frecuencia no coincide
con la materna, la lengua vehicular comercial más extendida en su región
(suahili, volofo, sango…) y el inglés o el francés, lenguas obligatorias en la
formación que les permite arrojarse a la aventura europea. La lengua del país de
destino (español, francés, italiano…) la añaden poco a poco, a veces no tan
rápido como cabría esperar. No entraremos en la consideración de la destreza,
contextos y fines con que se usan tales lenguas, pero sí diremos que cumplen
perfectamente con la función para la que han sido aprendidas. Y diremos
también que han sido aprendidas sin esfuerzo, es decir, con la naturalidad que
aprendemos, pongamos por caso, a conducir bien, a comportarnos en público o
a montar en bicicleta.
Si exceptuamos estos dos extremos de monolingües y políglotas, la
mayor parte de los europeos, incluidos los países eslavos, buena parte del este
asiático y toda América, añaden a su formación una o más lenguas a la propia.
No hace falta insistir en citar o recordar a las que tradicionalmente se han
alzado a ese privilegiado lugar.
6. El español en los próximos siglos
Mientras las cosas no se tuerzan, que no parece que vayan a torcerse, el
español goza hoy de uno de los mayores privilegios que la historia concede a
127
las lenguas. Con la universalización de su literatura, atraviesa uno de los
momentos mágicos de historia, semejante al que vivió el latín en el siglo I, el
griego en el siglo V anterior a nuestra era o el francés en el siglo XVIII y en la
francofonía. Ya nadie lo considera patrimonio de los españoles, sino de la
humanidad, que es el mayor galardón que se le pueden ofrecer a una lengua.
Las miradas de quienes la estudian, la practican o simplemente la admiran no se
dirigen hacia Madrid, sino hacia tantos puntos a la vez que no encuentran
referencia única. El español es la lengua del argentino Jorge Luis Borges, del
mexicano Octavio Paz, del chileno Pablo Neruda o del colombiano Gabriel
García Márquez, aunque también del gallego Camilo José Cela, y de tantos
otros con tantas y tan variadas nacionalidades y orígenes, vivencias y
convivencias, que las miradas del mundo hacia el español se pierden entre los
confines de los continentes. Los que hemos pasado por esta universidad
sabemos que aquí, en Moscú, en la MGIMO, lo hablamos como en nuestra casa.
Pero se someterá, estamos seguros, a algunos cambios.
El sistema de cinco vocales nos sitúa entre la monotonía de las lenguas
que solo tienen tres, como el árabe, y la confusión de las que utilizan más de
una docena como el inglés o el francés. El inglés muestra tal inconsistencia
vocálica que frecuentemente los interlocutores exigen una mayor precisión para
comprenderse. Parece que las cinco trasparentes vocales del español van a
permanecer más o menos estables, y eso a pesar de que el habla relajada sureña
tiende a abrir unas y cerrar otras para señalar la pérdida de una consonante de
difícil articulación en posiciones finales de sílaba. Es difícil augurar soluciones,
pero lo que parece más probable, tras una mirada histórica, es que el fenómeno
no supere el ámbito regional.
Más evidente parece la tendencia consonántica. Cada vez son menos los
hablantes de diecinueve consonantes, es decir los que distinguen casa de caza y
los que distinguen poyo de pollo. Si exceptuamos el yeísmo rehilado de los
argentinos, la mayoría de los hablantes utilizan diecisiete consonantes. Si
tenemos en cuenta la permanente extensión del yeísmo, parece clara la pronta
desaparición de la consonante lateral palatal sonora, uso prácticamente relegado
al norte de España, en especial en las zonas rurales. Menos evidente resulta la
extensión del seseo. Aunque los hablantes de español que no usan la fricativa
interdental de Zaragoza son mayoría, los libros normativos del español en el
mundo enseñan el habla minoritaria de Madrid, y no la de México. Es también
difícil aventurar el futuro, sobre todo para un fenómeno que considera más
normativo lo que es una excepción entre sus hablantes.
El caudal léxico, ancho y extenso, comparte un uso común en todo el
vocabulario elemental y diario, al que se añaden las especificidades de cada
región: así hablamos del léxico andaluz, murciano, canario, cubano, mexicano,
panameño, ecuatoriano, boliviano, rioplatense, chileno… El sistema permite la
creación de todo tipo de terminologías, en cualquier campo, y si se muestra
permeable y receptivo a los neologismos ingleses, no es sino por esa dimensión
útil, práctica y generosamente suave en sus transacciones que deben tener las
lenguas que se muestran hábiles, y no rígidas o exigentes. No aparece ningún
128
peligro en el acercamiento del español al léxico inglés. Todas las lenguas han
nutrido su vocabulario con el de otras. Incluso el inglés está plagado de
términos griegos y latinos que hoy, introducidos y ajustados a los hábitos
fónicos ingleses, solo los expertos identifican. El patrimonio léxico tradicional
se concentra el las palabras más frecuentes, mientras el importado se especializa
en significados que matizan y amplían los campos de significado. Si el corpus
léxico de la Real Academia Española recoge más de un millón de palabras que
alguna vez fueron utilizadas en la historia del español, y el actual diccionario
recoge unas ciento veinte mil, nuestro léxico seguirá ampliándose y
especializándose, y unas palabras darán paso a otras, y se mantendrán estables
aquellas que ocupan las frecuencias máximas.
Las exigencias gramaticales en cuanto al orden de las palabras son hoy de
una generosa fluidez en usos, y permite una gran amplitud de posibilidades con
pocos elementos y reglas. La tendencia parece aún más permisiva.
Alguna solución debe buscar para el equilibrio de sus formas
pronominales. El desequilibrio de los adjetivos y pronombres posesivos de
tercera persona, su y sus, ha de buscar un acomodo en las formas. Tal vez la
imparable tendencia a reducir el uso de las fórmulas de respeto usted y ustedes
no sea más que la voluntad de suprimir el polivalente uso de sus
correspondientes su, sus, que tanto han afeado a nuestra lengua en la expresión
elegante. Mucho más atractiva era la fórmula vos – vuestras, desviadas hacia la
más elegante de vuestra merced y luego convertida en ese usted – ustedes que,
según todos los indicios, parece mostrarse inelegante, si observamos el camino
emprendido por nuestra lengua.
El español actual parece estar abierto también a una simplificación de las
formas verbales. Algunos tiempos de subjuntivo, como los de futuro, han
desaparecido en el último siglo. Las formas de futuro de indicativo también
están en decadencia. Hoy parece más frecuente oír voy a estudiar matemáticas
que estudiaré matemáticas. Algo parecido le sucedió al inglés.
En general los usuarios futuros asistirán a una simplificación de las
formas verbales, que es la tendencia de todas las lenguas que se tiñen de las
características de las vehiculares.
Tiene el español una inmerecida fama de no disponer de la riqueza en
variedades de entonación, de la emoción altisonante del italiano, y en otros
casos del francés. Olvidamos que si eso es cierto para el habla de Madrid, no lo
es para algunas variedades del español como la andaluza, la canaria, o la
mexicana, capaces de envolverse en una dulzura expresiva envidiable, de un
ingenio excepcional, de una viveza incomparable. Su flexibilidad para el
humor, para la broma rápida, para la distensión, para una entonación que
suaviza los enfrentamientos en las conversaciones, parece mucho más lograda
que las rígidas exigencias de otras lenguas de su categoría y difusión.
El sistema ortográfico, aunque con dificultades, supera en utilidad a las
enrevesadas, alambicadas y casi diabólicas ortografías del inglés y del francés,
sin duda una dificultad añadida. Tienen a bien los usuarios del francés y de
inglés defender su ortografía por el arraigo tradicional y el elegante uso, pero
129
muestran ambas lenguas serias dificultades como sistema práctico de
comunicación y aprendizaje. Esta extraña complacencia en la dificultad, en las
trabas, está seriamente arraigada como un elemento de clase, de estilo, de
categoría. Recientemente algunas lenguas africanas han sido dotadas de un
sistema de escritura. La razón impone la lógica en la relación fonema-grafía.
Pero se quejaban algunos usuarios de estas nuevas lenguas escritas de que su
ortografía no tuviera las trabas del inglés y del francés, en una torcida
interpretación del uso práctico que han de tener las lenguas. En los últimos años
las variedades geográficas y sociales del español se han puesto de acuerdo en
todo el mundo para unificar la ortografía, para hacer de ella un uso común. Tal
esfuerzo unificador no se ha conseguido para ninguna otra lengua tan
universalizada como la nuestra.
***
Hoy por hoy el español se coloca entre los instrumentos de comunicación
más prácticos y dispuestos para su uso por el mundo. El español de Madrid ha
dejado de ser el modelo, mientras nuevos y variados núcleos y tendencias la
independizan, abren nuevos rumbos dentro de la unidad. Hoy el español no
puede desaparecer como el latín porque no es la lengua de un imperio, sino de
muchas de comunidades lingüísticas. El arraigo en la humanidad es tan grande
y variado que no tiene peligro alguno de morir por la desaparición de sus
hablantes. El riesgo de fragmentación es mínimo. Aunque el léxico aleja a las
distintas variedades y algunas consonantes también, las diferencias son
insignificantes si las comparamos con la unidad del resto de los fonemas, con la
coincidencia en las formas de los artículos, de los demostrativos, de los
números, de los pronombres, del léxico básico, del que está entre las
frecuencias máximas como los nombres de los objetos de la vida diaria, de
parentesco, etc., También existe una coherente unidad en las exigencias
gramaticales como la concordancia, el uso de las formas verbales y el orden de
la oración. Las divergencias son insignificantes frente a la unidad.
Los hablantes de español no disponemos de tres grandes países que
expanden su influencia y su cultura, ni tampoco de una colección de países que
admiran la sabiduría y la cultura a través de una lengua europea, ni nuestros
hablantes se concentran en una gran nación o en una nación muy poblada donde
sus habitantes se multiplican. El español se distribuye por el mundo en amplio
espectro. No enumeraré los países que lo incluyen en sus planes de estudio para
no cansar con una larga lista, pero sabemos que se admira sin condiciones, con
naturalidad, en cualquier lugar del planeta. Las posibilidades de que un
cataclismo social la conduzca a la situación de peligro que viven hoy más de
cuatro mil lenguas en los próximos tiempos es impensable. El español está
llamado a perpetuarse, a extenderse, a recordarse y a instalarse en la conciencia
de todos los hablantes del planeta como una de las lenguas más codiciadas por
la humanidad.
Por eso los estudiantes de español, que son muy numerosos en todo el
mundo aunque, como sucede siempre, en diversos grados de destreza, se
130
muestran felices en los primeros pasos porque el sistema fónico permite que se
dejen entender rápidamente, porque el caudal léxico, en los niveles esenciales,
se presenta claro y accesible, porque la frase elemental no es rígida y exigente.
Si a esto añadimos el peso de la tradición literaria, una de las más ricas de todas
las lenguas, nos encontramos ante una lengua que reúne todas las características
para perpetuarse en la humanidad durante siglos, y mantenerse como uno de los
instrumentos de comunicación más eficaces que nunca existieron sobre el
planeta.
131
Мунгалова О. М. (Россия)
Речевые формулы приветствия как специфический элемент
испанской культуры (на материале пиренейского варианта
испанского языка)
O. Mungalova (Rusia)
Fórmulas de saludo como elemento específico
de la cultura española
Recalcando los vínculos profundos que unen la cultura y el idioma, E. Sapir hace notar
que la lengua no puede existir sin ser parte de un sistema completo de conceptos, creencias,
símbolos creados y transmitidos socialmente de una generación a otra. El código
comunicativo constituye un elemento importante de la cultura del pueblo, del lenguaje y
conocimiento específicos que determinan su peculiaridad nacional. Los tópicos de
pensamiento y de conducta propios de cada cultura particular forman los hábitos
comunicativos que se manifiestan tanto a través de la lengua, como con ayuda de patrones
comportamentales. Los estudios de la conducta verbal y no verbal del repertorio
comunicativo y de las fórmulas de saludo en particular resultan indispensables para asimilar
el dominio de formas lingüísticas correspondientes a determinadas situaciones
comunicativas y para adquirir la competencia comunicativa de la gente de otra cultura.
Отмечая глубинную связь национальной культуры и языка, Э.Сепир
справедливо писал, что язык не может существовать вне социально
унаследованной совокупности практических навыков и идей,
характеризующих наш образ жизни. (4, с. 163). Отражая национальную
культуру, язык вбирает в себя «социокод» (термин М.К. Петрова) данной
культуры – сплав массива знаний с такими культурными феноменами, как
религия и право, моральные нормы, манеры поведения, речевой этикет и
т.д. Речевой этикет мы считаем вторичной семантической системой
отражения опыта народа и определенного мировоззрения, в которой
систематизированы и аккумулированы этические ценности национальной
культуры, преподаваемые последующим поколениям.
Речевой этикет представляет собой важный самобытный элемент
культуры народа, потому что он включает «национально-специфические
правила речевого поведения, применяемые в ситуациях вступления
собеседников в контакт и поддержания общения в избранной тональности
соответственно
обстановке
общения,
социальным
признакам
коммуникатов и характеру взаимоотношений» (1, с. 5). В этих правилах
речевого поведения, вбирающих как вербальный, так и паравербальный
коды, прослеживаются ценностные установки социума, свод негласных
этических правил, выработанные на протяжении его истории, отражаются
социальные сдвиги в жизни народа и его мироощущение.
При изучении речевого этикета важно помнить, что национальнокультурная специфика в испанском языке двупланова: с одной стороны,
132
она проявляется при сопоставлении испанского языка с другими языками
(межъязыковая национально-культурная специфика), а с другой, при
сравнении отдельных национальных вариантов испанского языка между
собой (межвариантная национально-культурная специфика) (5, с. 24).
Поэтому при описании речевого этикета в разных вариантах испанского
языка помимо анализа функционирования этикетных формул
представляется
важным
выявление
их
конвенциональных
и
коннотативных значений. Наши наблюдения основаны на данных
пиренейского варианта испанского языка.
Приветствие - это знак, сигнализирующий о желании говорящего
вступить в контакт с собеседником, подчеркнуть, что между
коммуникантами существуют определенные социальные отношения
или попытка создать иллюзию таких отношений. Следует заметить,
что под приветствием мы понимаем речевой акт не только установления
контакта, но и выхода из него. Реализация этой ситуации сопровождается
употреблением определенного набора речевых шаблонов. Такое
понимание "приветствия" соответствует значению испанского слова
Saludo, которое интерпретируется как "Pronunciación de palabras, o
realización de gestos de cortesía de encontrar a una persona о despedirse de
ella" (3). В этом словарном определении отмечено то, что они в сознании
испанского социума связаны в единое целое, а также то, что приветствие
может осуществляться как с помощью вербальных, так и невербальных
средств.
Важно и то, что ситуацию встречи и расставания в испанском языке
могут обслуживать иногда одинаковые формулы,
что является
отличительной чертой речевого поведения испанского социума.
Правильная интерпретация этих языковых средств зависит, например, от
их позиции в структуре текста. При установлении контакта с адресатом
речи, формулы Buenos días, Buenas tardes задают официальную
тональность общению, которую переводит в нейтральный регистр повтор
двух формул приветствия Hola, Buenos días. В использовании этих формул
при выходе из контакта также можно наметить некоторые тенденции в
речевом поведении говорящих.
Анализ показал, что целесообразно различать два типа ситуаций, в
которых произносятся эти вербальные реакции. Первый тип - это сигнал
завершения конфликтной с позиции говорящего ситуации, где
используются формулы Buenas tardes, Buenos días как знак его модальной
реакции раздражения по поводу завершившейся коммуникации. Если
употребить паравербальную метафору, то использование этих формул при
завершении общения можно сравнить с уходом, хлопнув дверью. Такие
реакции возможны в симметричной или асимметричной ролевой ситуации
в тех стандартных сферах общения, которые называются «городскими
стереотипами». Обычно они отражают недовольство клиента
обслуживанием в баре и т.д.
133
Другой тип ситуаций завершения контакта связан с использованием
формул (Adiós, buenos días; Adiós, buenas tardes ). Он свойственен
ситуациям в нейтральном регистре общения, когда говорящий вежливо
прощается с окружающими: Me gustaría quedarme más tiempo, pero me
esperan en casa. Adiós, buenas tardes. Использование этой формулы
отражает некоторую психологическую дистанцированность говорящего и
отмечает отсутствие фамильярных отношений с адресом речи.
При встрече на ходу вербальные реакции, фиксирующие контакт, как
правило, лишены формы прямого обращения. В этих условиях
произносятся короткие формулы приветствий: Hola, Buenos días, Buenas
(обычно растяжением гласных и повышением тона на последнем слоге).
Показательно, что в сознании говорящих может не предполагаться
продолжение этого беглого контакта, о чем свидетельствует
спорадическое совместное употребление формул, используемых при
встрече и прощании, объединенных в единый вербальный рефлекс: Hola,
hasta luego; Hola adiós.
В поведении людей испанского социума есть отличительная черта:
каждый даже беглый контакт (а они могут многократно повторяться в
течение дня) должен сопровождаться либо вербальной реакцией, либо
паравербальными средствами (улыбкой, взмахом руки и т.д.). Пройти
мимо знакомого лица, не заметив его, с позиций этики испанского
социума крайне невежливо. Молчание или отсутствие невербальной
реакции партнера по коммуникации в этой ситуации семиотически
значимо и может быть расценено как некий сбой в интерперсональных
отношениях (проявление неуважения, пренебрежения и т.д.).
Наиболее употребительной формой испанского приветствия в
современном испанском узусе является формула ¡Hola!, которая
реализуется в ситуациях нейтрального и неофициального общения. Это
форма подчеркнуто симметричных ролевых неформативных отношений
между коммуникантами. Неслучайно в ситуации знакомства
(представления) реакция собеседника ¿Qué tal? Свидетельствует об
установлении симметричного равноправного контакта между участниками
коммуникации.
Аналогично функционируют формулы Hola, ¿qué hay?; Hola; ¿cómo
va? Иллокутивная сила, реализуемая в этих высказываниях, направлена на
создание атмосферы доброжелательности в общении собеседников, так
как говорящий конвенционально проявляет участие в жизни и
заинтересованность в проблемах адресата речи. О том, что собеседник
понимает конвенциональный характер этих формул, свидетельствует его
стандартизованная реакция ответа на них: Bien, muy bien, perfecto,
estupendo. Нужно заметить, что последняя формула-реакция часто
произносится с шутливой интонацией и может носить иронический
характер (типа русск. «лучше не бывает», «лучше всех»). Во всяком
случае, однозначно, что в сознании говорящих вопросы ¿Qué tal?; ¿Qué
hay?; ¿Cómo vá? настолько ритуализированы, что либо не предполагают
134
ответа, либо провоцируют мгновенную реакцию собеседника в виде
ритуально-положительного ответа
Анализ показал, что вопросительные формулы ¿Cómo te vá? ¿Qué
cuentas?, ¿Qué hay? как бы нацелены на выяснение того, что произошло с
момента последней встречи собеседников («Ну, что нового?»). Поэтому
типичны различные реакции собеседника на первый и
второй
тип
указанных приветствий. В первом случае они могут отражать
положительную реакцию адресата речи (Bien; Muy bien; Tirando; Así, así;
Regular) или отрицательную (Nada). Отрицательная реакция предполагает
последующий вопрос собеседника: ¿Qué te ha pasado?, уход от ответа на
этот вопрос расценивается как проявление невежливости. Ответы на
второй тип вопросов в силу его этикетного характера обычно не
формулируются в развернутой форме, а представляют собой краткую
вербальную реакцию о том, что ничего не произошло: -- ¿ Qué cuentas? –
Nada, nada nuevo; ¿Qué hay? – Sin novedad.
Изучение конвенциальных значений речево-этикетных формул того
или иного языка представляется очень важным, так как позволяет
установить негласный свод конвенциональных правил поведения
представителей разных культур.
Литература:
1. Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета.
М., 1982
2. Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991
3. “Clave”. Diccionario de uso del español actual. Madrid, 1996
4. Э. Сепир. Язык. Введение в изучение речи. М., 1934
5. Фирсова Н.М. Языковая вариотивность и национально-культурная
специфика речевого общения в испанском языке. М., РУДН, 2000.
135
Оболенская Ю.Л. (Россия)
Мифология островных территорий Испании как сплав
мифологических, культурных и языковых традиций
Y. Obolenskaya (Rusia)
Mitología de los territorios insulares de España como fusión de
tradiciones mitológicas, culturales y lingüísticas
Mitología es la memoria de la nación, es una parte indispensable de la cultura
nacional y de la conciencia nacional; mitología es el espejo del carácter nacional, de las
costumbres y tradiciones, de temores y supersticiones de las naciones. En Rusia la mitología
española está poco investigada, especialmente la de los territorios insulares que ha
enriquecido mucho el sistema mitológico europeo.
Мифология - это память нации, неотъемлемая часть национальной
культуры и национального сознания; потому что мифология в равной
степени отражает национальный характер, обычаи, привычки, традиции,
страхи и суеверия народов. Мир легенд народов Испании, конечно, не
может быть представлен с исчерпывающей полнотой в небольшом докладе.
И все же попытаемся разобраться, что отличает этот, пока еще неизвестный
в России, мир от других национальных мифологий, сосредоточив внимание
на наименее изученной его части - островной мифологии, проанализируем,
как и из каких элементов он создавался.
Испанские легенды не создают единого мифологического
пространства: каждый из народов, населяющих это многонациональное и
полиэтническое государство обладает своей собственной мифологией, а
легенды и поверья Кастилии, Астурии, Каталонии, Страны Басков,
Андалусии, Арагона, Канарских или Балеарских островов поражают своим
многообразием и неповторимостью, отличаясь не только сюжетами,
описанными в них пейзажами или персонажами. В этих легендах вполне
органично сочетаются древнейшие языческие представления с
христианской моралью; потому что вся иберийская мифология - это
причудливый сплав нескольких мифологических систем,
языческих
верований, многовековых суеверий народов.
Самобытные мифологии двух архипелагов, входящих в состав
Испании - Канарского и Балеарского, значительно умножают количество
мифологических традиций, отраженных в легендах народов, населяющих
Испанию, дополняя европейскую мифологию афроазиатской, а также
мифологией народов Нового Света.
Древнейшие мифы, как правило, лишены какой-либо фактической
основы и вневременны, потому что мифологическое время абстрактно - это
не просто время предшествующее настоящему и объясняющее его, это
136
эпоха первотворения, первоначала. Об этом повествует космогонические
легенды канарцев, повествующих о сотворении мира и человека.
Мифы неотделимы от обрядов, культов и верований определенного
этноса, поэтому во многом предопределяют особенности национального
менталитета. И хотя большая часть древнейших мифов не сохранились в
виде литературных памятников, но мы находим их отражение в обрядах,
ритуалах, культовых предметах и - самое главное - более поздних и
сложных мифах - например, в сюжетах которых переплетаются сразу
несколько тотемических и мифологических систем.
Особый интерес в этом смысле (равно как и в языковом отношении)
представляют Канарские и Балеарские легенды. Одна из канарских легенд о боге гуанчей - отражает особенности мифологии аборигенов островов,
сложившейся задолго до их колонизации испанцами, а вторая легенда «Проклятие Лауринаги» сочетает древнюю канарскую традицию с новой
морализаторской сутью (в духе христианской и рыцарской морали
одновременно). Балеарская легенда «Дон Хайме и череп» чрезвычайно
интересна сходством с итальянскими новеллами эпохи Возрождения.
CÓMO ACHAMÁN FUE PADRE DE LOS HUMANOS
(Canarias)
A Achaman lo llamaron los aborígenes canarios, según las islas, Aborá y
Alcorac*. Pero todos lo tenían como Señor del Mundo, antes del cual el Universo
era solo Nada y Vacío. El solo, creando los cuatro elementos, dio el ser y la vida
a todo lo existiente*. Y, a veces, descendía de su altísima sede para contemplar,
desde la cumbre más alta del monte Echeide*, su maravillosa labor. Y llegó a
sentir por ella tanto amor que pensó que no enía derecho a gozar él solo de tanto
placer y debía encontrar algo o alguien con quien compartirlo.
Bajó, pues, hasta la orilla del mar, recogió barro de los arenales y,
haciendo una suerte de pasta moldeable*, imitó y mejoró las formas de los
animales ya existientes, fabricando un cierto número de hombres y mujeres.
Luego, uniéndolos por parejas, les apartó todo el ganado que pastaba libremente
por las islas y, entregándoselo, lo paso a su cuidado para que se sirvieran de todo
cuando podía proporcionarles*: carne y leche para su alimento, piel para su
vestido cuando sintieran frío, huesos para fabricar utensillos, cuernos para hacer
recipientes y pelo para tejer lanas.
Al mismo tiempo, habitó un tiempo entre aquellas nuevas criaturas para
enseñarles el mundo en el que las había colocado y hacerles saber que siempre le
tendrían cerca cuando nececitaran de él*. Y hasta les hizo aprender los nombres
por los que podían llamarlo según les hiciera falta por distintas razones y por las
distintas apariencias que podría tomar ante ellos según en que pudiera ayudarles.
Así lo conocieron como Achaxucanac, el Sublime; Achicanac, el Excelso;
Achxuraxán, el gran Señor, o Achachurahán, el Grande, y hasta con otros
nombres acordes con sus distintas funciones.
137
Pero tanto se entusiasmó en su afán creador, y tanto se gozó en la obra que
había emprendido, que llegó a haber muchos más hombres y mujeres que lo que
el número de cabezas de ganado daba de sí*. Y así, las últimas criaturas se
quedaron sin poseer bestias para su uso, por lo que tuvieron que servir a los
primeros y estos, a cambio de sus servicios, se encargaron de atender a sus
necesidades.
Comentario histórico-cultural
A Achaman lo llamaron los aborígenes canarios, según las islas, Aborá
y Alcor - разные наименования бога на различных островах Канарского
архипелага (состоящего из 7 более крупных островов: Тенерифе, Ла
Пальма, Гомера, Лансароте, Йерро, Гран Канариа, Фуертевентура и 6 мелких) вызваны тем, что заселялись эти острова с 2500 г.д.н.э.
несколькими волнами переселенцев, принадлежащих к разным этносам,
главным образом, африканским, а также ближневосточным и, повидимому, индейским. Действие этой легенды разворачивается на острове
Тенерифе - самом большом острове Канарского архипелага. Имя
верховного божества, так же как и название горы Тейде, приводятся в
легенде на языке гуанче, относящемся к группе ливийско-берберских
языков и сейчас считающегося мертвым языком, однако он широко
представлен в топонимике и антропонимике Канарских островов. Что
касается самого бога гуанчей, и в его имени, образе и в самом описании
сотворения мира традиции мифологий индейцев Северной и Южной
Америки (об этом свидетельствуют помимо сходства описания, в
частности, и распространенные в индейских языках окончания имен на -an
и -ac ) слились с традиционными в ливийской мифологии верховным
богом Аш и богом пустыни Ха.
Сама же легенда была, очевидно, записана испанским миссионером, и
поэтому в ее стилистике и образах заметна христианская традиция, однако
описанное в легенде сотворение людей и животных, и, главное, наивное
объяснение возникновения причин социального неравенства отличаются от
библейского толкования и по-видимому принадлежат к дохристианской
эпохе.
Echeide - таково на языке гуанче название высочайшей вершины
Испании, вулкана Тейде (el Teide), расположенного на острове Тенерифе,
высота - 3718 м.
Vocabulario
apartar - зд.: отогнать
pelo para tejer lanas - шерсть для прядения.
apariencia -облик, подобие
Sublime - Высочайший
Excelso - Всевышний
acorde - в соответствии
138
Notas:
...creando los cuatro elementos, dio el ser y la vida a todo lo existiente создав четыре стихии (имеется в виду: земля, вода, огонь и воздух), он дать
суть и жизнь всему существующему
139
Окунева Л.С. (Россия)
Проблема государства: взгляд латиноамериканской
политологии
L. Okuneva (Rusia)
El problema del Estado visto por la ciencia politica latinoamericana
Проблема государства – одна из наиболее актуальных тем, находящихся в
центре теоретических дебатов, которые разворачиваются в политической мысли
латиноамериканских стран. Одновременно это не только теоретическая и
идеологическая проблема, но и вопрос практической политики государств
континента. Место государства в политической системе, его взаимоотношения с
гражданским обществом, его роль в экономке (в этом плане весьма репрезентативны
концепции «государство – ночной сторож» и «государство – Левиафан») и
социальной сфере – таковы наиболее актуальные проблемы, составляющие
сердцевину теоретических концепций латиноамериканской политической науки.
El período de transición democratica vivido por muchos paises de
América Latina ha planteado muchos problemas teóricos que salen al centro de
los debates políticos e ideológicos y determinan en gran medida la situacion
concreta en los paises del continente. Uno de tales problemas que se presenta a
veces como el primordial es el de Estado y de su lugar en el sistema político, de
sus relaciones con la sociedad civil, de su papel en la esfera social. La reforma
del Estado se pone al orden del día como un elemento inseparable de la
modernización del sistema político y como un factor de consolidación y
estabilización de los procesos de la renovación democrática.
Hace falta mencionar que el problema del Estado y de su influencia a los
procesos modernizadores siempre despierta discusiones en la ciencia política
latinoamericana. El dilema de como determinar sus funciones suena así: 1.el
Estado es una “guardia nocturna” con las funciones muy limitadas o 2.el Estado
se presenta como un “Leviafano” que absorbe toda la vida económica y política
y la domina absolutamente. Tienen lugar las discusiones agudas: en que medida
el Estado está abierto para ser reformado, en que medida está listo para buscar
nuevos modelos de la cooperación con la sociedad civil y con sus institutos.
En el transcurso de las discuciones se planteó la tesis importante según la
cual los recursos y el potencial mismo del Estado en una sociedad en transición
no están completamente agotados: el Estado juega un papel importante en la
regulacion de la economía, en la distribución, en los programas sociales. Otra
cosa es el problema del tipo del Estado. Si el Estado tiene como el objetivo
principal la creación de las condiciones que ayudan a incorporar las masas a los
procesos políticos y económicos, a la gestión - entonces las transformaciones
tendrán el carácter democrático. Pero si el proceso espontáneo de la
democratización (parecido al caos) lo inunda todo incluso las bases
institucionales del régimen nuevo - en este caso los acontecimientos se
140
desarrollarán en el marco de los ciclos políticos tradicionales y ese nuevo ciclo
se terminará al aparecer una “mano fuerte”.
En la década de los 90 en la ciencia política latinoamericana surgieron las
nuevas ideas: el Estado y la sociedad deben repartir entre sí las esferas de la
actividad. El Estado debe intervenir menos en la economía y concentrarse más
en la mobilización de los recursos necesarios para los objetivos prioritarios, ser
capaz de regular los flujos de las inversiones dirigiéndolas a las ramas claves de
la economía, contribuyendo a la privatización sólo de tales empresas que se
manejen mejor por el sector privado. Lo principal en la reforma del Estado
consiste en lo siguiente: al salir de la economía el Estado debe concentrarse en
sus funciones sociales, realizando las reformas orientadas a la disminución de
la pobreza y de la miseria, prestando más atención al desarrollo de la educación,
de la salud pública y de la infraestructura. De tal manera la reforma del Estado
no debe debilitarlo sino al contrario - modificar y multiplicar sus funciones y al
mismo tiempo liberar la economía de la tutela estatal.
Según muchos sociólogos y politólogos latinoamericanos el Estado debe
asegurar el “derecho a la democracia” declarado en varios documentos de los
paises – miembros del sistema interamericano. El Estado debe ayudar a
establecer el sistema de los derechos y posibilidades iguales para todos los
ciudadanos. El Estado debe también defender el nuevo concepto de la
“seguridad humana”.
141
Осипова М.П. (Россия)
Концепты ментальной деятельности в средние века и в
современности: contemplar, contemplación, teoría
M. Osipova (Rusia)
Conceptos de la mentalidad en la Edad Media y en nuestros tiempos:
contemplar, contemplación, teoría
En la ponencia tratamos de examinar algunos de los conceptos básicos de la
mentalidad, tales como contemplar, contemplación, teoría y la evolución de los contenidos
de estos términos en el desarrollo de la conciencia desde la Edad Media hasta hoy día.
Испанскому глаголу contemplar (от лат. contemplari) можно
подыскать в русском языке достаточно точный эквивалент – созерцать.
Его точность обеспечивается не только совпадением основного значения
(«внимательно рассматривать какой-либо предмет»), но и наличием у
каждого из концептов богатой культурной истории: оба слова наследуют
ключевому понятию христианской и неоплатонической философии theoria.
Латинские contemplari и contemplatio, а со временем, и испанские
contemplar и contemplación обозначают в Вульгате и в трудах
христианских авторов тот же род деятельности, что и греческое слово
theoria – интеллектуальное и интуитивное (причем чаще всего
мистическое, экстатическое) созерцание божественной реальности.
Любопытно, что в средневековой литературе на латыни и romance
бытовали также и слова, непосредственно наследующие греческому, theoricus / theórico («муж, посвятивший себя созерцанию») и theoria /
theórica («боговидение», «созерцание», «молитва»).
Средневековое понятие theoria разительно отличалось от того, что мы
сейчас понимаем под теорией (или, соответственно, teoría): «conjunto
organizado de ideas referentes a cierta cosa o que tratan de explicar un
fenómeno” (Diccionario de María Moliner), что зачастую приводит к
возникновению курьезов в переводческой и издательской практике. Жан
Леклерк отмечает, что когда Петр Достопочтенный пишет о клюнийском
приоре Матфее Альбанском: «Non relinquebat partem aliquam theoriae
intactam», это следовало переводить вовсе не как «И он не пропустил ни
одного теоретического момента», а как «Он беспрестанно упражнялся в
аскезе и молитве». А когда Бернар Клервосский называет «Песнь Песней»
theoricus sermo, он не имеет в виду «теоретическое наставление», а
говорит о тексте, чтение которого возводит дух к созерцанию.
Таким образом, испанские термины teoría и contemplacóуn являются
своеобразными «этимологическими дублетами». Со временем их значения
изменяются и расходятся: в современном испанском contemplación и
142
contemplar еще сохраняют связь с религиозным дискурсом, в то время как
слово teoría ее уже совершенно утеряло. Расхождение в значениях этих
важнейших концептов ментальной деятельности заметно уже в самых
ранних памятниках испанской литературы: к примеру, уже в изданном в
1514 году переводе трактата Гуго Бальмского «Солнце созерцателей»
говорится, что la carrera theórica pertenece a la ciencia, причем carrera
theorica противопоставляется carrera platica (т.е. práctica). Подобное
противопоставление совершенно не отражает изначального разделения
значений
между
концептами
praxis
и
theoria,
аскезысамосовершенствования и созерцания-молитвы, зато очень близко по
значению современной дихотомии «теория» - «практика». Тем не менее,
даже в переводе «Солнца» ни carrera theorica, ни ciencia в полной мере не
соответствуют современным значениям этих испанских концептов, зато
отчасти соответствуют одному из важнейших значений термина
contemplatio в Средние века.
Перипетии изменения смыслов этих слов отражают как важнейшие
изменения культурных и духовных парадигм (в частности, движение от
средневековой религиозности к «классической мистике» 16-17 веков), так
и глобальные различия менталитетов (так, в частности, Запад не принял
греческую дихотомию praxis / theoria, преобразовав ее в совершенно
отличные по смыслу contemplatio / activitas и scientia / experientia).
143
Островская Т.Б. (Россия)
Гипотетическое будущее (Futuro Hipotético): сложности его
употребления и перевода
T. Ostrovskaya (Rusia)
Futuro Hipotético: dificultades de su uso y traducción para los estudiantes
extranjeros
Futuro Hipotético forma parte de la gramática estilística española. Su uso y traducción
representa una serie de dificultades para los estudiantes extranjeros. Resulta difícil para
ellos elegir la única forma correcta de las cuatro formas del Futuro Hipotético que existen
en el idioma moderno y encontrar los medios adecuados para realizar la traducción. En el
artículo se analiza la metodología de enseñar en clase este complicado fenómeno de la
gramática española.
Функционирование Futuro hipotético относится к сфере
стилистической грамматики, однако его употребление в современном
языке, в частности разговорной речи, растет. Поэтому мы считаем
необходимым изучать в нашем университете эту грамматическую форму,
уделяя ей особое внимание. Мы начинаем изучение Futuro hipotético со П
курса, подробно разбираем это явление на Ш курсе и продолжаем
обращать на него внимание на 1У курсе.
Необходимо отметить, что существует целый ряд трудностей,
которые вызывает употребление и перевод этого явления у
русскоговорящих студентов. В испанском языке функционируют 4 формы
будущего времени: простое будущее (hablaré); будущее совершенное,
сложное время (habré hablado); будущее в прошедшем (hablaría) и будущее
в прошедшем совершенное (habría hablado). Все названные глагoльные
формы употребляются в языке не только во временном, но и в
стилистическом
значении
для
обозначения
предполагаемого
гипотетического действия в настоящем и прошлом, а именно для
обозначения модальности предположения, т.е. Futuro hipotético. При этом
соблюдается следующая эквивалентность форм во временном плане:
1. hablaré (futuro simple) соответствует hablo (presente)
2. habré hablado (futuro perfecto) – he hablado (pretérito perfecto)
3. hablaría (potencial simple) – hablaba (imperfecto)
4. habría hablado (potencial compuesto) –
había hablado
(pluscuamperfecto)
При переводе форм Futuro hipotético на русский язык следует
пользоваться настоящим или прошедшим временем; будущее простое
(hablaré) переводится настоящим временем, будущее совершенное (habré
hablado), будущее в прошедшем (hablaría) и будущее совершенное в
прошедшем (habrîa hablado) передаются прошедшим временем. При этом
для того, чтобы сохранить оттенок предположительности, в перевод
144
вводятся наречия или модальные слова соответствующего значения
(наверное, видимо, вероятно, может быть, по-видимому и др.), например:
Ya le habrán dicho que soy inmensamente rica- Aunque también le habran
hablado de mi avaricia ¿no es verdad? – Вам уже, очевидно, сказали, что я
невероятно богата. Однако, Вам, вероятно, говорили и о моей скупости, не
правда ли?
Следует отметить, что в современном испанском языке Futuro
perfecto намного чаще употребляется именно в модальном значении, чем в
собственно временном.
Очень часто Futuro hipotético употребляется с дополнительным
эмоциональным оттенком, передающим отношение говорящего к
сообщаемой информации:
Tú lo sabrás. - Ты ведь это знаешь.
¿Quién lo habrá hecho? - Кто же мог это сделать?
Вопросительные предложения, содержащие Futuro hipotético, типа
¿Será Lucas? или ¿Si será Lucas? переводятся на русский язык следующим
образом: «Уж не Луис ли это?»; «Неужели это Лукас?» «А вдруг это
Лукас?»
Надо отметить, что употребление форм будущего времени в
значении гипотетического настоящего не чуждо и русскому языку и часто
встречается в разговорной речи: «Кто ты такой будешь? в смысле «Кто ты
есть? А такие фразы как !Qué habladora serás! - Ну и болтушка же ты!,
содержащие, как правило, оценочные существительные, выражают иногда
сильные эмоции. В подобном значении могут встречаться и сложные
формы Futuro hipotético, например, !Cuántas cosas habrás escuchado allí! –
Сколько же всего ты там наслушался!
145
Полякова А.А. (Россия)
Аксиологический подход к изучению испанской культуры
А. Poliakova (Rusia)
El enfoque axiológico en el estudio de la cultura española
En los últimos años se llevan a cabo las investigaciones del fenómeno de la cultura
desde el punto de vista lingüístico, sociológico y otros. La posición axiológica examina el
sistema de los valores de la nación acumulados en el desarrollo social y su transmisión
en el proceso educativo.
В последнее время предметом пристального внимания многих,
прежде всего, гуманитарной и социальной отраслей отечественной
науки, становится проблема культуры. О сложности феномена
культуры свидетельствует многообразие подходов к её изучению, где
особое место занимает аксиологический подход. Изучение
аксиологической природы культуры, роли ценностей культуры в
развитии личности является чрезвычайно важным для науки и
современного образования, в том числе лингвистического.
Аксиологическая позиция рассматривает систему ценностных
норм, накопленных в ходе развития общества, их передачу в
образовательном процессе. Так, например, ценности испанской
культуры в образовательном процессе вуза выступают в роли
доминанты развития аксиологического потенциала личности, который
не может состояться вне аксиосферы культуры. Освоение ценностей –
напряжённо-рефлексивный процесс, обеспечивающийся законом
возвышения потребностей личности от витальных к духовным, и от
потребностей к ценностям на основе всеобщего закона возвышения
потребностей. Наиболее продуктивным процесс освоения ценностей
испанской культуры становится в диалоге родной (российской) и
иноязычной (испанской) культур, поскольку ценности являются
стимулами развития познания, формируют проблемное поле наук,
определяют его целевую направленность и смысловые акценты в ту
или иную эпоху.
146
Романова Г.С. (Россия)
Франсиско Умбраль и прилагательные
G. Romanova (Rusia)
Francisco Umbral y adjetivos
En el artículo se analiza la maestría del célebre escritor español en el manejo
estilístico de adjetivos en su función atributiva. Caracterizando a los personajes y las
situaciones en que actúan, Francisco Umbral no sólo utiliza el valor semántico de los
adjetivos, muchas veces creados por él mismo, sino que también muestra una gran sutileza y
perspicacia en el dominio del recurso sugestivo de las cadenas de atributos, echando mano
de una memoria colectiva que remonta al pasado clásico de la cultura europea.
Франсиско Умбраль - один из самых блестящих из ныне живущих
испанских журналистов и писателей. Его произведения могут составить
хронику испанской жизни на протяжении почти всего 20 века. Личность
автора так же противоречива и неоднозначна, как жизнь и история
современной ему страны. Спорам и обсуждениям его творчества суждена
долгая жизнь. Но несомненно, что произведения этого мастера уже заняли
видное место в истории испанской литературы, о чём свидетельствуют
многочисленные премии, среди которых премия Надаль, премия критики,
премия принца Астурийского и премия Сервантеса. Помимо
художественных достоинств его романов, нельзя не отметить и то, что в
них ярко отразились тенденции развития испанского языка, многие из
которых получают свое продолжение и на страницах периодической
печати, с которой он постоянно сотрудничал, в частности, публикуя свои
работы в газете «Эль Мундо» и других.
С полным основанием можно утверждать, что Франсиско Умбраль –
один из создателей лучших образцов современного стиля испанской
прессы. Тексты этого автора воспринимаются как необычайно яркие,
персонажи предстают как живые, читатель ощущает себя причастным к
описываемым ситуациям, и в то же время восхищается открытой
литературностью,
«обработанностью»
этих
текстов,
местами
написанными ритмической прозой, так что они звучат почти как поэма.
Что же общего может быть между столь высокохудожественными
произведениями и периодической печатью?
Исследователи современной политической риторики отмечают, что со
времён древнегреческих ораторов и до наших дней наилучших
результатов
в
воздействии
на
адресат
достигают
авторы
культивированных, «украшенных» письменных и устных текстов (1, 58).
Обычные газетные тексты, насыщенные всевозможными избитыми клише
и штампами, воспринимаются не просто как написанные «плохо», но как
тексты-манипуляторы, связанные в сознании адресата с пропагандой
довольно низкого уровня. «Сверхзадача» такого текста «околдовать»
147
сознание массового читателя, навести на него идеологическое силовое
поле, которое дробит и уничтожает волю, превращая мыслящих
индивидуумов в аморфное множество…»(1,59). Поэтому более-менее
подготовленные читатели психологически «закрываются», стремясь
оградить своё «я» от такого насилия. Текст же «украшенный», наоборот,
повышает самооценку адресата, поднимает его в собственных глазах,
заставляя почувствовать себя самостоятельной ценной личностью, ради
которой автор постарался выполнить непростую литературную задачу.
Культивированные тексты, безусловно, также влияют на читателя,
причём гораздо более эффективно, хотя и на каждого по-разному, в
зависимости от индивидуальной способности восприятия. Тщательно
отобранные и продуманные стилистические приёмы создают впечатление
новизны, аристотелевского «очуждения», пробуждают интерес и
обостряют внимание. Яркие эмоции адресата, являясь гарантией его
психологической открытости, позволяют автору глубоко проникнуть в
его восприятие и обеспечивают его текстам долговременную память (2,
188-197).
Франсиско Умбраль – великий мастер создания культивированного
текста, виртуозно владеющий всей палитрой языковых художественных
приемов, составляющих его авторский стиль, среди характернейших черт
которого отмечается и необычайная ёмкость адъективных сочетаний.
Большинство из этих приёмов чётко прослеживаются и в его
известнейшем романе «Leyenda del César Visionario», получившем в 1992
году премию критики.
Действие романа разворачивается в стане франкистов во время
гражданской войны, и персонажи условно делятся на убеждённых
франкистов и примкнувших к режиму, но втайне либерально настроенных
интеллигентов, пытающихся противодействовать крайностям диктатора и
его окружения. Кроме того, в романе присутствует сам автор, мастерские
характеристики которого в нескольких словах представляют читателю
законченный образ не только действующих лиц, но и эпохи.
Прежде чем анализировать смысловое, лексическое содержание
определений, представляется необходимым отметить их количественную
сторону, поскольку они, в своём численном выражении, задают ритм
фрагмента текста, его интонационный рисунок, расставляют акценты, то
есть, выполняют роль некоей супрасегментной фонемы, способной не
только подчёркивать смысл высказывания, но и вносить в него новые
краски, а иногда и менять его на противоположный.
Так, при характеристике персонажей через их собственную речь, речь
других персонажей и авторские определения, Франсиско Умбраль чётко
придерживается принципа: искренним сторонникам франкизма даются
чётные определения (обычно два, а в особо торжественных случаях две
пары, и даже четыре), а представителям скрытой, даже самой слабой
оппозиции – нечётные (как правило, три). При характеристике точки
зрения автора, настроенного, безусловно, антифранкистски, также
148
фигурируют три определения. Таким образом читатель, подсознательно,
делит мир романа на два пространства - двухмерное и трёхмерное.
Так, например, сам Каудильо впервые предстаёт перед читателем в
своём собственном кабинете con las manos blancas y pequeñas, ojivales y
casi armoniosas. Его верный сподвижник и брат Николас - uniformado y
con galones, grande y blando. Журналист Эухенио Монтес шлёт из
находящегося под властью Муссолини Рима unas crónicas imperiales,
fascistas, cínicas y muy bien escritas, а внешность его описывается как ya
es un cuerpo de viejo precoz o de gordo venidero. Среди франкистов
фигурируют un vasco alto y ducal и многие другие персонажи,
политическая ориентация которых безошибочно вычисляется путём
подсчёта относящихся к ним, всегда парных, определений. Впрочем,
бинарные структуры характерны и для существительных, глаголов,- для
всего, что образует чёрно-белый мир, где все делятся на своих и чужих,
rojos y nacionales, и третьего не дано. В этом мире полуденное солнце
сияет como el prestigio brillante de las armas, los aceros, los sables, los
fusiles, помощник Франко работает над бумагами como corrigiendo…el
exámen de la vida y la muerte, que unos pasan y otros no, где сам Каудильо
любит almorzar abundante y tranquilo, где царит la insolencia muda y
africana de un moro, que confunde su olor a camello muerto con el perfume
festival e ingenuo de las muchachas.
Совсем
иным,
трёхмерным, предстаёт
мир
либеральной
интеллигенции: так, скрытый оппозиционер Ридруэхо es breve, bizarro y
lúcido, его сотоварищ Лаин Энтральго tiene el rostro cejijunto, noble y
zaragozano, Педро Саинс Родригес es joven, bajo y misacantano, a
“французик» Марсель - un niño rubio, alto y como afrancesado. «Теневой»
республиканец Хименес Кабальеро, воспевая «Черные эскадроны» tiene
una noche inspirada, combativa e insoportable, а его единомышленник
Серрано, даже будучи родственником диктатора, рассказывает своим
друзьям об увиденном им в Германии, как о чём-то
grandioso,
impresionante, cesáreo.
Те же оппозиционные персонажи (или автор от их имени) используют
«бинарные структуры» в целях камуфляжа: Y la sonrisa fina y culpable
vuelve a pasar, como el ala ligera de un ángel irónico. Ридруэхо, стремясь
спасти от казни анархиста Далмау, характеризует его диктатору четырьмя
эпитетами: как luchador íntegro, anarquista utópico, hombre honesto y
valiente, как бы вписывая его в двухмерное пространство режима.
Когда автор хочет дать свою собственную характеристику Франкофигуре, безусловно, неоднозначной, он как бы переносит его из
созданного им мира в обычный, где его оценивают по законам
трёхмерного пространства, и на лице диктатора мы видим вigote
recortado, epocal y negro, а его почерк es tendida, notarial y segura.
Этот стилистический приём восходит к основам европейской
культуры, заложенным ещё Пифагором и его последователями.
Пифагорейская математика приписывала чётным числам следующие
149
символические имена: зло, мрак, неравенство, нестабильность, невежество.
Дуада, однако, есть символ матери мудрости, потому что невежество по
своей собственной природе неизменно ведёт к рождению мудрости.
Нечётная триада называется мудростью, потому что люди триады
организуют настоящее, предвидят будущее и используют опыт прошлого.
Ключевыми словами к триаде являются «дружба», «мир»,
«справедливость», «благоразумие», «умеренность», «добродетель» (3,
494-495).
В таких адъективных сочетаниях особое место принадлежит
прилагательным с суффиксом –al, обычно выражающим признак
принадлежности кому или чему-либо. Данный суффикс, в отличие от
других суффиксов прилагательных, обычно лишён каких-либо оценочных
и иных коннотаций (ср. operación policial – medidas policiacas, guardia papal
– tropas papistas). Это его свойство считается испанскими лингвистами
основной причиной резкого роста его продуктивности в языке СМИ в
последние десятилетия, связанной с растущей интернационализацией
жизни и влиянием английского языка (4, 89).
Франсиско Умбраль виртуозно использует эту деривационную
модель, и, апеллируя к экстралингвистическим знаниям и воображению
читателя, наполняет ее ярким оценочным смыслом (5.130-146). Так,
прилагательное epocal (bigote recortado , epocal y negro) вызывает в
сознании читателя не только портрет, висевший повсюду в ту эпоху, но и
всю эпоху, которую можно сравнивать с другими. Почерк Каудильо
(tendida, notarial y segura), похожий на почерк нотариуса, будит память об
эпохе, а вместе с ней всплывают документы, законы, весь
бюрократический аппарат франкизма, которые сравниваются со старым
архивом, имеющим лишь исторический интерес.
Литература:
1.Э.В.Колесникова. Слова языка. Статьи по лингвистике и риторике.
М.2003
2. А.А. Леонтьев. Психолингвистические единицы и порождение
речевого высказывания. М.2003.
3.Философский энциклопедический словарь. М.1983.
4.Г.С.Романова. Испанский язык в зеркале газетной страницы.
Некоторые особенности лексики и грамматики периодической печати
Испании. М.1992
5. Ш.Балли. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.
2001.
150
Савчук Е.А. (Россия)
К вопросу о поддержании мотивации при обучении испанскому языку
как второму иностранному
E. Savtchouk (Rusia)
¿Cómo secundar la motivación de los estudiantes en clase de E/LE?
Hoy en día los estudiantes tratan de aprender más de un idioma extranjero. Por eso
surge el problema de organizar el proceso de enseñanza. Teniendo en cuenta que en
aprender el idioma se tarda mucho tiempo hay que prestar más atención a los motivos de los
estudiantes, o sea, secundarlo constantemente. La enseñanza en general es más efectiva si
los estudiantes tienen conciencia de los motivos y objetivos de su actividad.
Para formar los motivos es muy importante lo nuevo de la información, la actividad de
prospección. Todo eso favorece a la salida de la actividad escolar a la actividad creadora y
autodidacta.
Изменения в общественной, политической и экономической жизни
влияют на развитие образования, на роль и место иностранного языка в
системе образования. Появляется необходимость обучения двум, а подчас
и трём иностранным языкам.
В современном мире существует 6 700 живых языков, хотя 10
наиболее распространённых охватывают половину населения планеты.
Испанский язык занимает третье место, уступая лишь китайскому и
английскому.
К тому же испанский язык является рабочим языком ООН, что
увеличивает его значимость в мире. Конечно, из-за пресса английского и
французского языков, которые сохраняют свои позиции на
международной арене, испанский отходит на второй план.
Проблемы многоязычия и, в частности, преподавания второго
иностранного языка в современных условиях стали предметом внимания
педагогов, психологов, методистов, дидактов.
Обучение конкретному иностранному языку нельзя представить без
учёта такого важного компонента всего процесса становления навыков и
умений иноязычной речевой деятельности как лингвистический опыт
учащихся.
Изучение иностранного языка значительно отличается от изучения
родного языка. «Если развитие родного языка начинается со свободного
спонтанного пользования речью и завершается осознанием речевых форм
и овладением ими, то развитие иностранного языка начинается с
осознания языка и произвольного овладения им и завершается свободной
спонтанной
речью.
Оба
пути
оказываются
противоположно
направленными.» (Л.С. Выготский. Мышление и речь. «Избранные
психологические исследования» М., 1956, стр. 292)
151
Однако нужно отметить, что в процессе обучения, т.е. при
целенаправленном изучении иностранного языка, содержатся и элементы
стихийного усвоения того или иного материала. Но всё усвоение в целом
будет эффективнее, если оно построено на принципах сознательности, т.е.
учащиеся должны осознавать цели и мотивы своей деятельности.
Обучаемый должен отдавать себе отчёт в том, что ему предстоит
преодоление трудностей в усвоении материала, даже если речь идёт о
родственных языках, т.е. о французском и испанском языках.
Предполагается, что учащиеся понимают содержание иноязычной речи,
осознают грамматические и лексические единицы, из которых речь
состоит, и как эти единицы можно применить на практике.
Тем не менее, встаёт вопрос о том, как поддержать мотивацию у
изучающих испанский язык как второй или третий иностранный. Прежде
всего, стоит отметить, что если студенты сами выбрали язык для
изучения, а это, как правило, относится к группам третьего языка, то у них
мотивация изначально очень высока. У них есть желание высказаться, но
присутствует нехватка языковых средств. В данном случае самое важное
не допустить снижение мотивов учебной деятельности.
Мотивация является одним из необходимых условий изучения
иностранного языка. Психологи справедливо утверждают, что мотивация
– это, прежде всего, результат внутренних потребностей человека, его
интересов и эмоций, целей и задач, наличие мотивов, направленных на
активизацию его деятельности. Особую роль в формировании мотивации
играет новизна получаемой информации. Наличие элементов поисковой
деятельности, познавательных мотивов и эмоциональное состояние
учащихся обеспечивают им выход из учебной деятельности в
самообразовательную и творческую.
Вообще принцип мотивации основан на том, что мотив – это
побуждение к деятельности, связанное с удовлетворением потребностей
человека. Преподавателю необходимо знать мотивы, лежащие в основе
деятельности учащихся, и уметь поддерживать мотивацию на достаточно
высоком уровне. Важно соблюдать комплексный подход к мотивации в
обучении иностранному языку, т.е. реализовывать один из общих
методических принципов обучения иностранному языку. Обучение
иностранному языку - это длительный процесс, требующий значительных
усилий от учащихся, результаты обучения проявляются не сразу.
Мотивация может угасать, интересы затухают, поэтому надо искать
стимулы, которые к тому же нельзя повторять, а нужно варьировать в
зависимости от возраста, круга интересов и учебного материала. Набор
мотивационных средств неограничен, наиболее важными на наш взгляд
являются следующие положения:
 как можно чаще использовать естественные ситуации общения;
 использовать тематически интересные для данных учащихся
тексты;
 использовать технические средства обучения;
152
 создавать непринужденную обстановку на уроках;
 организовывать внеаудиторную работу по иностранному языку.
Известно, что для решения задачи, связанной с повышением
мотивации, широкие возможности имеет лингвострановедческий подход,
который может применяться при обучении всем видам речевой
деятельности и на всех этапах. При этом важно помнить, что
познавательный аспект реализуется преимущественно на основе
рецептивных видов деятельности: чтения и аудирования. Поэтому отбору
текстов для чтения и аудирования придаётся первостепенное значение.
Таким образом, при варьировании форм деятельности, при сочетании
устных и письменных форм работы осуществляется комплексный подход
к поддержанию мотивации, что в свою очередь обеспечивает высокий
уровень владения языком при завершении процесса обучения.
153
Симакова А.В. (Россия)
Антропонимы в испанских бытовых и волшебных сказках
A. Simakova (Rusia)
Antropónimos en los cuentos maravillosos y de costumbres españoles
En los cuentos populares los antropónomos representan un medio de nominación y
individualización de los personajes que marca las particularidades de los protagonistas –
sociales, sicológicos, físicos, funcionales, etc. El análisis de los antropónimos es muy
importante para la comprensión del lenguaje del cuento, de la percepción emocional y
estética de los personajes, de las asociaciones que crean y del concepto del mundo del
pueblo espaňol en general.
В народных сказках антропонимы служат средством номинации и
индивидуализации персонажей, указывают на их особенности:
социальные, психологические, физические, возрастные, функциональные
и другие. «Поэтому они тщательно отбираются из реального именника
или создаются специально в процессе образования сказок и
присваиваются персонажам соотносительно с их своеобразием»1.
Сказочные персонажи могут быть обозначены следующими, наиболее
частотными, способами:
- указание на родственные отношения: “Un viudo tenía una hija muy
bonita…”;
- указание на социальный статус: “Un pobre pescador …”; “Había una vez
un Rey que quería casarse…”;
- указание на возраст: “Este era un chico que le llevaba la comida a su
padre…”;
- использование специальных указателей на неизвестное действующее
лицо: “-¡Ay, por Dios, tía Fulana, mire usted!”;
- использование названий природы: el Sol, la Luna, el Viento;
- использование названий абстрактных понятий: el caballo “Pensamiento”;
- использование названий животных: el pájaro, el pez (в первую очередь
это относится к сказкам о животных);
- указание на волшебную функцию: una bruja hechicera;
- указание на физические особенности: un jorobado;
- использование человеческих имен.
Употребление имён различается в зависимости от типа сказок. Для
бытовых сказок характерно использование канонических имён, которые
могут ещё сопровождаться и прозвищами: Juan Tonto, Pedro el de Malas,
María la Lista.
Морозова М.Н.
Антропонимия русских народных сказок // Фольклор: поэтическая
система. – М., 1977. – С.231.
1
154
В волшебных сказках преобладают вымышленные имена,
соотносительные с фантастическими персонажами, например, имена трёх
ведьм: Mauregata, Gundemara, Espinarda. Часто персонажи имеют
прозвища, которые функционируют в сказке как имена и которые очень
поэтично характеризуют своих носителей: Siete Rayos de Sol.
Итак, мужские имена, наиболее часто встречающиеся в испанских
народных сказках, - это Juan, Pedro. Женские имена – María. Имя Хуан по
частоте употребления в народных сказках соответствует русскому имени
Иван: Juan Soldado, Juan Tonto.
Функции персонажа настолько важны для сказочного повествования,
что часто в заглавие сказки выносится имя собственное, например:
“Juan Tonto y María la Lista”; “El tío Basilio”.
Итак, при рассмотрении сказочных антропонимов важно учитывать
следующие их особенности: этимологию имени, соотнесение семантики
имени с функциями персонажа, структуру имени, словообразовательные
средства, эмоционально-экспрессивную окраску имени, эвфонические
свойства.
Анализ антропонимов чрезвычайно важен для языка сказки, потому
что он помогает понять основы эмоционально-эстетического восприятия
персонажей сказок cлушателями-носителями испанского языка,
проникнуть в коннотативные связи и фоновые знания народа.
155
Смирнова И.В. (Россия)
Анализ типичных ошибок студентов при пользовании языковыми
средствами выражения прошедшего времени
I. Smirnova (Rusia)
Análisis de los errores típicos de los alumnos en el empleo
de las formas del Pasado
С целью выявления типичных ошибок студентов на первом курсе в группах
основного языка был проведен экспериментальный срез. Анализ грамматических
ошибок, допущенных студентами, дал возможность выявить типичные ошибки в
употреблении форм прошедшего времени в испанском языке, которые связаны
главным образом с явлением интерференции двух языков (родного и иностранного).
Con el objetivo de revelar los errores típicos de los alumnos del 1 er año en
el empleo de las formas del pasado, fue llevado a cabo un experimento en que
tomaron parte 25 estudiantes. El experimento comprendía cuatro tareas:
- escuchar y relatar un texto;
- сomponer diálogos a base de las ilustraciones
- componer un relato a base de las ilustraciones
- traducir por escrito un texto del ruso al español.
Analizando los errores cometidos por los alumnos, llegamos a la
conclusión de que se trataba de un fenómeno psicolingüístico , osea de que sus
errores están relacionados principalmente con la influencia del idioma materno
en el idioma extranjero.
Como en el idioma ruso no existen los tiempos relativos, los estudiantes
emplean equivocadamente las formas de Presente en vez de Pretérito
Imperfecto:
El sabio le preguntó si sabe astronomía.
La madre dijo que él mismo debe resolver los problemas
En este caso la acción de la oración subordinada está expresada por Pretérito
Imperfecto que se correlaciona con la acción de la oración principal expresada
por Pretérito Indefinido.
Como en el idioma ruso es imposible expresar una acción antepasada o
acción futura respecto a otra acción pasada, los estudiantes cometen otra falta
en el empleo de las formas de Pretérito Pluscuamperfecto y Potencial Simple:
Pedro dijo que la semana pasada recibió una nota mala.(Pretérito Indefinido
en vez de Pretérito Pluscuamperfecto.)
Les anunciaron que al día siguiente irán de excursión.(Futuro Simple en vez de
Futuro en el Pasado.)
Otro error típico de los estudiantes es el empleo de las formas de
Pretérito Imperfecto en vez de Pretérito Indefinido:
156
El niño pensaba largo rato.
Estudiaba el idioma cuatro años.
La madre preparaba la comida durante una hora.
Tales errores se cometen porque no hay coincidencia total de los significados
aspectuales en ambos idiomas. Para la mentalidad rusa son acciones de aspecto
imperfectivo porque son duraderas, pero para la mentalidad española son acciones
de aspecto perfectivo porque el período de tiempo para la realización de la acción
está limitado.
Muchas dificultades las provocan los adverbios españoles siempre y nunca
que también en ruso se consideran nociones duraderas y los verbos que se
emplean con ellos tienen el aspecto imperfectivo. Por eso los estudiantes emplean
las formas de Pretérito Imperfecto:
El pescador le contestó:”Nunca estudiaba”.
El le dijo:”Nunca estudiaba geografía”.
El sabio oyó la respuesta del pescador:”Siempre trabajaba mucho”.
En el idioma español las nociones siempre y nunca están limitadas por el
momento de hablar y este límite temporal resulta más importante que la duración.
A menudo los estudiantes emplean las formas de Pretérito Indefinido en
vez de Pretérito Perfecto:
Esta semana aprobé el examen.
Hoy hablé con mi profesor de Economía Política.
Este año ingresé en la Universidad de Relaciones Exteriores.
La causa de este error de los alumnos radica en que en el idioma materno (ruso)
no existen los tiempos compuestos y en la coincidencia de estas formas (Pretérito
Indefinido y Pretérito Perfecto) en las características aspectuales. Los alumnos no
prestan atención a tales expresiones como esta semana, hoy, este año, etc. que
indican la actualidad de la acción en el momento de hablar.
Resumiendo quisiera subrayar que el experimento ha sido muy importante
para poder revelar y analizar las dificultades objetivas que aparecen en el estudio
de las formas del pasado y para tratar de evitar muchos errores de los alumnos
que aprenden el idioma español.
157
А.А. Соловьев (Россия)
Espanglish как средство коммуникации
A. Soloviov (Rusia)
Espanglish como medio de comunicación
El fenómeno de espanglish tiene carácter de metalenguaje que sirve de medio de
comprensión mutua de los que lo usan. En los Estados Unidos espanglish como
copenetración hispano-inglesa es un poder cultural fundamental.
Появление и развитие espanglish в испанистике неслучайно.
Основоположник первой в мире кафедры espanglish в Колумбийском
Университете 41-летний мексиканский академик, доктор испанской
филологии Илан Ставанс определяет espanglish как метаязык (т.е. язык
посредник), служащий для установления взаимопонимания между его
пользователями.
Начавшаяся в 1968 году борьба против двуязычных плакатов и
транспарантов в настоящее время находит свое отражение в языке.
Поэтому появление espanglish в лингвистической науке по праву можно
рассматривать
как
революционный
феномен,
взбудораживший
испаноязычную культуру.
Автор The sounds of spanglish: an illustrated lexicon (Basic Books) Илан
Ставанс на конференции в Барселоне (ноябрь 2002 года) еще раз
подчеркнул, что espanglish как испано-английское лингвистическое и
культурное взаимопроникновение приобретает в Соединенных Штатах
Америки статус «фундаментальной культурной силы».
Происхождение espanglish датируется 1848 годом, - моментом
подписания Гвадалупского Соглашения, на основании которого Антонио
Лопес де Санта Анна продал Соединенным Штатам Америки
значительную часть мексиканской территории со всеми ее жителями за 15
миллионов долларов. С тех пор испанско-англосаксонское койне не
прерывает своего развития. А с недавнего времени этот лингвистический
корпус получил еще и кибернетическое оформление, что в свою очередь
привело к образованию ciber-espanglish.
Данное средство общения было изобретено мексиканцами,
оказавшимися на американских землях. Большей частью это были
отчаявшиеся эмигранты, нелегально пересекшие границу в поисках куска
хлеба. Поэтому такой языковой синтез был одним из способов выживания
низших социальных классов.
Единодушно
признавая
распространение
espanglish
как
лингвокультурологического явления, ученые не дают однозначного
ответа, насколько полезен или вреден espanglish кастильскому диалекту
испанского языка. Тем не менее, не следует полностью отрицать все
158
лингвистические
трансформации,
возникающие
в
результате
откровенного внедрения своего языка на чужую почву. Испанист Нобель
Октавио Пас полагает, что espanglish не может быть рассмотрен ни с
положительных, ни с отрицательных позиций; по его мнению, это лишь
незначительное ответвление от обычного русла развития языка.
Принимая во внимание стремительно развивающиеся технические
науки, в частности, глобальную компьютеризацию, не следует
игнорировать возрастающую роль ciber-espanglish, возлагающего на себя
функцию сокращения изобилующих в языке глаголов, имен
существительных и прилагательных. С появлением Всемирной Сети
Интернет язык выходит за национальные рамки, преодолевает
географические границы компактного проживания отдельных народов,
что наглядно проявляется в международном общении по электронной
почте и т.п.
159
Соловьева Е.В. (Россия)
Структурно-семантические особенности современных
испанских фамилий
E. Soloviova (Rusia)
Las particularidades estructurales y semánticas de los apellidos
españoles
La creación del sistema de apellidos refleja la formación de las lenguas nacionales
de España. Este sistema se desarrollaba mediante los factores patronímico y toponímico de
creación de apellidos con la siguiente transformación semántica de los elementos
constituyentes. Pero uno de los rasgos específicos de este sistema es el uso de los apodos
como base de apellidos contemporáneos.
Становление
фамильного
именника
формировалось
в
непосредственной связи с развитием национальных языков Испании, что
еще раз полностью подтверждает положение, выдвинутое Н.М.Фирсовой,
о необходимости учета фактора межъязыковой национально-культурной
специфики в рамках отдельных национальных вариантов испанского
языка (Фирсова, 1998, с.13).
Испанская антропонимическая система развивалась путем
образования фамилий патронимического (Emilio Hernández) и
топонимического (Hugo De Alcalá) типа в результате семантической
трансформации элементов патронимической группы.
В настоящее время основy испанской системы антропонимики
составляют два элемента - имя и фамилия, которые выступают в
различных
своих
формах
и
могут
создавать
следующие
антропонимические модели:
а) одночленную (простую): Pedro González, Emilia Martínez;
б) двучленную: Mario López, José Montes;
в) многочленную: Juan Pedro Fernández, Juan Carlos Gómez
Navarra, Fraпcisco Rafael Ramírez Málaga.
Антропонимическая система испанского языка допускает наличие
двух и более фамилий.
Особым элементом, присутствующим в испанской антропонимике,
являются
прозвищные
именования,
послужившие
основами
формирования довольно обширного пласта современных испанских
фамилий.
Прозвища относятся к периферии ономастической системы и
употребляются главным образом при неформальном общении в быту и в
диалектной речи: Cojo (хромой), Tonto (глупый, дурак), Campesino
(крестьянин, деревенщина), Andaluz (житель Андалусии).
Статичность испанских фамилий определяется традицией
именования и юридическими нормами их функционирования, что в свою
160
очередь обусловливает относительную устойчивость и замкнутость ядра
испанского фамильного именника. Однако его границы подвижны и во
многом зависят от социальных факторов, поэтому даже в специальных
антропонимических словарях раскрываются далеко не все компоненты их
семантической структуры.
Органическая связь фамилий с дофамильными системами
именования, взаимное влияние различных языков Испании в рамках
единого
национального
пиренейского
варианта
на
процесс
фамилеобразования, социальная обусловленность данной категории
антропонимов, определяют огромную значимость современных испанских
фамилий как ценнейшего источника информации по истории развития
испанского языка, национальной культуры, государства, наделяя
современный лексический материал потенциальной возможностью - стать
своеобразной энциклопедией истории и культуры Пиренейского
полуострова. В этой связи представляется возможным прогнозировать,
что лингвокультурологическая ценность фамильного именника с течением
времени, с отдалением эпохи образования испанских фамилий будет
неуклонно возрастать.
161
Сулимова Н.Г. (Россия)
Подход к определению нормы в ранних испанских грамматиках
N. Sulimova (Rusia)
Definiciones de la norma en las gramáticas antiguas españolas
El problema de cómo definir la norma lingüística se planteó desde el momento de
aparición de las primeras gramáticas. Algunos de los gramatistas de los siglos XVI y XVII
no crearon normas artificiales sino trataron de fijar lo usual de la lengua. Otros hicieron sus
obras de carácter prescriptivo. Trataremos de investigar esta cuestión en nuestra ponencia.
С момента появления первых грамматических описаний вопросы
языковой нормы и отбора определенных примеров как образцовых
выходят на первый план. Основные грамматические сочинения испанских
авторов 16-17 вв. демонстрируют достаточное сходство в подходе к
отбору образцовых форм.
Уже Небриха (1492), нормативная направленность труда которого
очевидна, не пытается искусственно установить некие
нормы, а
стремится, прежде всего, зафиксировать родной язык, основываясь на
узусе образованных людей и произведениях достойных авторов. Вместе с
тем Небриха считает грамматиста гарантом чистоты языка, который
вправе критиковать и направлять отдельных авторов, отбирать тексты для
подражания.
Защита народного языка, его кодификация становятся основными
задачами Вальдеса (1535-36). Критерием выделения тех или иных форм
среди конкурирующих вариантов автор считает речь образованных людей,
придворных.
Нужно отметить, что в Испании никогда не вставал остро вопрос о
том или ином диалекте как источнике языковой нормы, в противовес,
например, Италии или Франции. Еще один автор, Вильялон (1558),
ограничивается тем, что предлагает следовать «чистому» кастильскому
языку, не смешивая его ни с каким другим, включая латынь.
В работе Хименеса Патона (1614), обращает на себя внимание
отсутствие предписывающих указаний. Автор скорее просто фиксирует
принятые формы, отмечая имеющиеся в речи носителей языка
расхождения. В понимании Корреаса (1626 и 1627) задачей грамматиста
является не строгое предписание языковых норм, а их извлечение из
обыденной речи и описание в форме грамматического сочинения.
Удивительно современно звучит мнение Корреаса о многообразии форм
существования языка. Им отмечены территориальные и социальные
диалекты, возрастные и профессиональные особенности речи, различия в
речи образованных и простых людей, мужчин и женщин.
162
Работа Вильяра (1651), напротив, носит ярко выраженный
предписывающий характер: автором движет стремление очистить язык,
зафиксировать его нормы и подчинить этим нормам всех говорящих на
испанском языке. Таким образом, если Корреас выделяет грамматические
правила для того, чтобы кодифицировать и систематизировать узус, то
Вильяр устанавливает их как средство фиксации и очистки языка.
Мы видим, что подавляющее большинство ранних испанских авторов
критерием при отборе нормативных употреблений называет узус. При
этом под образцовым узусом понимается, прежде всего, речь
образованных людей (ученых, писателей, придворных). Только Корреас
источником нормы считает обыденную речь простых людей. Он же
обращает внимание на подвижность, неоднородность нормы. Характерно,
что авторы рассматриваемых работ берут на себя право оценки языковых
явлений с точки зрения их правильности/неправильности. Грамматист по
собственному вкусу и пониманию определяет как образцовые те или
иные грамматические или лексические формы, рекомендует или
критикует писателей и поэтов.
163
Сыщикова Е.С. (Россия)
К проблеме статуса пословиц и поговорок в рамках фразеологии
(концепции российских и испанских лингвистов)
E. Systchikova (Rusia)
Proverbios y refranes en la fraseología
(enfoques de lingüistas rusos y españoles)
Los proverbios y refranes se estudian desde hace mucho por folkloristas y fraseólogos en
diferentes idiomas. Pero a pesar de que la lingüística actual dispone de un material
abundante referente tanto a la fraseología de idiomas concretos como a la teoría general de
fraseología, los científicos todavía no están unánimes respecto al objeto que estudia esta
materia y a la clasificación de expresiones fraseológicas. Los conceptos fundamentales de
esta disciplina se formulan de diferentes modos sin que exista unificación de términos. Las
mayores divergencias las causa el problema del lugar que ocupan los proverbios y refranes
en la fraseología y el de su clasificación. En el presente artículo se examinan las opiniones
de científicos rusos y españoles al respecto.
Пословицы и поговорки были предметом изучения и обсуждения с
давних времен. По свидетельству известного испанского специалиста в
области паремиологии Хосе Марии Ирибаррена 8, c. 18, уже во второй
половине XVI века валенсиец Хуан де Тимонеда в своем произведении
“Sobremesa y alivio de caminantes” объясняет происхождение и
анализирует употребление более чем ста пословичных выражений,
например, таких как A buen capellán, mejor sacristán, Nunca más perro al
molino, “Todo se andará и других. В 1568 году поэт из Севильи Хуан де
Маль Лара в сочинении “Philosophia vulgar” предпринял попытку собрать
и
прокомментировать
наиболее
употребительные
пословичные
выражения. В следующем веке Франсиско де Кеведо в своих
произведениях “Cuento de cuentos” и “Premáticas y aranceles” собрал самые
популярные пословицы и поговорки своего времени. В Новейшее время
пословицы и поговорки стали предметом изучения таких известных
фольклористов, как Клеменсин, Пельисер, Сейхас Патиньо, Фернан
Кабальеро, Гарсия Бланко, Бастус, Сехадор, Монтото, Сбарби, Родригес
Мартин, Висенте Вега (Clemencín, Pellicer, Seijas Patiño, Fernán Caballero,
García Blanco, Bastús, Cejador, Montoto, Sbarbi, Rodríguez Martín, Vicente
Vega) и других. Данная проблема интересовала многих лингвистов и в XX
веке, когда были написаны основные труды по фразеологии. В
отечественной лингвистике огромное значение для
развития этой
дисциплины имели работы таких ученых, как В.В.Виноградов,
В.С.Виноградов,
А.А.Потебня,
А.И.Смирницкий,
А.В.Кунин,
Н.Н.Амосова, Н.М.Александров, В.Л.Архангельский, И.И.Чернышева,
В.Н.Телия, Н.М.Шанский, Г.Л.Пермяков, Т.З.Черданцева и других. В
испанистике очень мало специальных теоретических работ по
164
фразеологии. Проблемы фразеологии рассматриваются, как правило, в
работах по грамматике, лексикологии, лексикографии, стилистике,
истории языка. Особый интерес среди них представляют работы
Х.Касареса, Р.Кабальеро, Т.Грасиана и других.
Однако, несмотря на то, что современная лингвистика имеет уже
богатые традиции и опыт фразеологических исследований, что накоплен
значительный материал как по фразеологии отдельных языков, так и по
общей теории фразеологии, до сих пор нет единого мнения по поводу
объекта фразеологии, классификации фразеологических единиц, основные
понятия этой дисциплины формулируются по-разному, а термины,
которыми пользуются фразеологи, неоднозначны. Разногласия коснулись
и проблемы определения статуса пословиц и поговорок в рамках
фразеологии. Некоторые лингвисты, например, Н.Н.Амосова, А.М.Бабкин,
В.П.Жуков, считают, что объектом фразеологии являются лишь
устойчивые семантически преобразованные словосочетания, соотносимые
со словом; другие ученые придерживаются мнения, что к фразеологии
следует относить любые устойчивые обороты, метафорические и
неметафорические, соотносимые со словом, словосочетанием и
предложением. Такие исследователи, как, например, В.С. Виноградов,
Г.Л.Пермяков, А.А.Потебня, Т.З.Черданцева Х.Касарес склонны считать
пословицы и поговорки фразеологическими единицами, которые
отличаются от прочих фразеологических единиц тем, что они являются
знаками ситуаций или отношений между вещами, в то время как другие
единицы являются знаками каких-либо вещей или понятий.
Другой важной проблемой, связанной с пословицами и
поговорками, является проблема трактовки этих понятий. Выражение
«пословицы и поговорки» обычно употребляется в качестве единого
термина и, как правило, даже не расчленяется на составные части. И это
не случайно: между пословицами и поговорками, действительно, много
общего во всех языках. Однако многие лингвисты стараются
дифференцировать эти понятия. В словаре лингвистических терминов
О.С.Ахмановой пословица определяется как «образное законченное
изречение, имеющее назидательный смысл и, обычно, специфическое
ритмо-фонетическое оформление» (Белые ручки чужие труды любят) 1,
с. 341, а поговорка определяется как «образное, иносказательное
выражение, отличающееся от пословицы своей синтаксической
незаконченностью» (ни пава ни ворона) 1, с. 328. В качестве примеров из
испанского языка можно привести такие поговорки, как sacar las castañas
del fuego, irse al sol que más calienta, pescar en río revuelto, и пословицы:
Una flor no hace primavera, Las aguas vuelven a su cauce и т.д.
Схожее определение этих терминов дает Г.Л.Пермяков:
«Предложения, клишированные целиком, т.е. состоящие из одних
постоянных членов и потому не изменяемые и не дополняемые в речи, мы
называем замкнутыми, а клишированные не полностью, т.е. содержащие
переменные члены, изменяемые или дополняемые в речи,
–
165
незамкнутыми» 5, с. 9. Незамкнутые предложения и есть поговорки, а
клише, образующие замкнутые предложения, – пословицы.
Т.З.Черданцева 6, с. 144 определяет пословицы и поговорки как
образно мотивированные фразеологические единицы, которые чаще всего
описывают ситуацию, из которой вытекает определенное суждение,
мораль, являющаяся собственно значением пословицы или поговорки. В
отличие от пословиц, поговорки могут иметь структуру словосочетания,
однако, встречаются также поговорки со структурой предложения. Такие
поговорки «отличаются от пословиц тем, что они почти лишены
иносказательности, не содержат морали, но комментируют происходящие
события и дают им оценку» 6, с. 146 (одно дело сказать, другое –
сделать; любовь слепа). Пословица же всегда представляет собой
законченный текст, и все слова в ней могут быть двуплановыми, т.е. иметь
и прямое и переносное значение (яблоко от яблони недалеко падает), хотя
именно переносное значение придает пословицам образность.
Известный испанский лексикограф и литературный критик Хулио
Касарес в своей книге “Introducción a la lexicografía moderna” помимо
термина locución, под которым он понимает словосочетание, закрепленное
в языке и воспроизводимое в речи, значение которого не равно сумме
значений составляющих его элементов, вводит такие термины, как frases
proverbiales и refranes. Frase proverbial(пословичное сочетание), по
Касаресу, берет начало от единичного события в прошлом и связана с
каким-то преданием, легендой, происшествием и т.д. : No se ganó Zamora
en una hora; se armó la de San Quintín. А термин refrán Касарес определяет
следующим образом: «El refrán es una frase completa e independiente, que en
sentido directo o alegórico, y por lo general en forma sentenciosa y elíptica,
expresa un pensamiento – hecho de experiencia, enseñañza, admonición, etc. –
a manera de juicio, en que se relacionan por lo menos dos ideas” 7, с. 192.
Следует отметить, что большинство фразеологов, занимаясь
классификацией фразеологических единиц в целом, недостаточно
внимания уделяют классификации именно пословиц и поговорок. Одним
из тех, кто предложил наиболее полную классификацию пословиц и
поговорок, был российский лингвист Г.Л.Пермяков. Все пословичнопоговорочные предложения можно разделить, по Пермякову, на две
группы по степени обобщенности: частные (повествующие о частных,
исключительных случаях: Овчинка выделки не стоит) и обобщенные
(повествующие о какой-либо закономерности, регулярном явлении: В
чужой монастырь со своим уставом не ходят). По характеру
мотивировки их общего значения различаются клише, общий смысл
которых не вытекает из смысла составляющих его компонентов, а связан с
ним через образ (Без луны звезды светят ярче, т.е. в отсутствие лучшего
худшее становится более привлекательным), и клише, смысл которых
непосредственно вытекает из смысла составляющих его слов. Клише с
прямой мотивировкой общего значения Пермяков предлагает называть
166
присловьями и афоризмами (Сколько мудрецов – столько и мнений). По
синтаксической структуре различаются два типа пословиц и поговорок:
клише, которые образуют все возможные виды простых предложений
(Лучше синица в руках, чем журавль в небе), и клише, образующие разные
виды сложных предложений (Рана заживает, но рубец остается). По
«цели высказывания» пословицы и поговорки делятся на два
коммуникативные типа: утвердительные (по форме) предложения (И на
солнце есть пятна) и отрицательные предложения (Не все то золото,
что блестит), которые, в свою очередь, подразделяются на три подтипа:
повествовательный (Куда лапоть, туда и обора), побудительный (Не
плюй в колодец) и вопросительный (Зачем свинье розовая вода?). И,
наконец, все пословично-поговорочные предложения разделяются по
числу содержащихся в них сопоставляемых пар и распадаются на две
группы: в одну входят изречения, не имеющие в своем составе двух пар
оппозиций (Велик сверток, да пуст), в другую – изречения, имеющие
такие пары (Грешит быстро, кается медленно, пары оппозиций грешит –
кается, быстро - медленно).
Данная классификация была предложена Пермяковым на
материале русского языка. Однако она может быть применена и к другим
языкам. Например, в испанском языке представлены практически все
вышеназванные типы пословично-поговорочных предложений. Несмотря
на то, что в плане реалий, т.е. в образном строе, русские и испанские
пословицы и поговорки могут не совпадать, по языковой и по логической
структуре они очень близки друг другу.
Испанские пословицы и поговорки также различаются по степени
обобщенности: No se ganó Zamora en una hora (частное) и Hombre propone
y Dios dispone (общее); по характеру мотивировки: Codicia rompe el saco
(образная мотивация) и Entre amigos nada se hace por dinero (значение
изречения вытекает из смысла составляющих его слов); по
синтаксической структуре: Más vale buen amigo que mal marido (простое
предложение), No hay cosa escondida que al cabo del tiempo no sea bien
sabida (сложное предложение); по цели высказывания: Cual el año, tal el
jarro (утвердительное предложение), No es tan fiero el león como lo pintan
(отрицательное предложение);
En tiempo de higos, hay amigos
(повествовательное предложение), Aprende llorando y reirás ganando
(побудительное предложение), ¿Qué entiende el conde de calar melones?
(вопросительное предложение), и, наконец, по числу сопоставляемых пар
Haz el bien sin mirar a quién (нет пар оппозиций), Cual el amo, tal el criado
(пары cual – tal, el amo – el criado).
Таким образом, проведенное нами исследование показывает, что,
несмотря на богатый опыт, накопленный отечественной и испанской
лингвистикой в области фразеологии в целом, и паремиологии в
частности, многие вопросы этих дисциплин еще не до конца или мало
изучены, некоторые выводы представляются спорными, а основные
понятия и термины еще нуждаются в уточнении. И задача будущих
167
исследований в этой области заключается в дальнейшей разработке
проблем фразеологии, в изучении устойчивых единиц, в том числе
пословиц и поговорок, с разных точек зрения, что, несомненно, будет
способствовать
развитию
фразеологии
как
самостоятельной
лингвистической дисциплины.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
Литература:
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.:
Советская энциклопедия, 1969. – 608 с.
Виноградов В.С. Лексикология испанского языка: Учебник/В.С.
Виноградов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 2003. – 244 с.
Испанско-русский
фразеологический
словарь:
30
000
фразеологических
единиц/Э.И.Левинтова,
Е.М.Вольф,
Н.А.Мовшович, И.А.Будницкая; Под ред. Э.И.Левинтовой. – М.:
Рус. яз., 1985. – 1080с.
Курчаткина Н.Н., Супрун А.В. Фразеология испанского языка:
Учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. – М.: Высш. школа,
1981. – 144 с.
Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории
клише). – М.: Главная редакция восточной литературы издательства
«Наука», 1970. – 240 с.
Черданцева Т.З. Язык и его образы. (Очерки по итальянской
фразеологии). – М.: Междунар. отношения, 1977. – 168 с.
Casares J. Introducción a la lexicografía moderna. – Madrid, 1950.
Iribarren J.M. El porqué de los dichos. – Madrid, 1956.
Junceda L. Diccionario de refranes.–Madrid: Espasa Calpe, 1995.– 605 p.
168
Терентьева Е.Д. (Россия)
К проблеме воспроизведения чужой речи в испанской
газетной публицистике
E. Terеntieva (Rusia)
Sobre el problema de reproducción del discurso ajeno
en los periódicos españoles
El método de reproducir el discurso ajeno se usa mucho en la prensa española
contemporánea por su capacidad de influir en el receptor produciendo al mismo tiempo el
efecto de presencia. El estilo ajeno puede presentarse en el texto como una cita o como estilo
indirecto. Además el autor de cualquier artículo que contiene el estilo ajeno puede expresar
su opinión acerca de lo citado.
Прием цитации широко используется в современной газетной
публицистике, так как позволяет наиболее точно воспроизвести
определенную фактическую информацию, создавая одновременно особый
эффект присутствия, усиливающий воздействие на адресата.
Через цитацию автор материала приписывает источнику
определенные слова, передавая их либо в виде прямой речи, либо
реконструируя сказанное в форме косвенной речи. Возможно также
сочетание обоих вариантов.
Очевидно, что даже при сохранении содержания и стиля
оригинальной речи невозможно воспроизвести в точности весь контекст,
все условия речевого акта. Произнесенные слова – часто лишь часть того
сообщения, которое говорящий хотел донести до адресата. Намерение, с
которым они были произнесены, может остаться не воспроизведенным
или искаженным. Газетный текст (как и научный) должен, в принципе,
соблюдать правило буквального воспроизведения чужого текста, которое
и является собственно объектом информации. Однако сделать это не
всегда удается, особенно при передаче устного заявления.
Помимо этого автор публикации часто вносит в передачу чужой речи
свою «интерпретацию скрытых намерений субъекта речевого акта, дает
оценку уместности данного речевого действия или его содержания»
(А.Д.Шмелев). Одним из элементов такой интерпретации является выбор
глагола речи (verba dicendi), который, помимо обозначения самого акта
речи (decir, comunicar), может нести дополнительную информацию
(например, передавать манеру речи: tartamudear, gritar), или каким-либо
образом комментировать приводимые слова (elogiar, aprobar, reprochar,
criticar). При этом не всегда легко определить, кому принадлежит оценка
воспроизводимой информации: субъекту речевого акта или его
интерпретатору («… ironizó Giuliani»; «…enfatizó el ministro francés»;
«…no dudaron en calificar de “inaceptable”»; «…como reprocha al primer
ministro»; «insistió en que…»; «reconoció que…»).
Практически любая цитация является лишь своего рода отражением
другого текста, и не может быть до конца идентичной первоначальной
модели.
169
Фирсова Н.М. (Россия)
К проблеме невербальной коммуникации
испаноязычных народов
N. Firsova (Rusia)
Del problema de la comunicación no verbal
de los pueblos hispanoparlantes
Para mantener una comunicación internacional adecuada es necesario no sólo
dominar la lengua extranjera sino también conocer los medios de comunicación no verbal.
Estos medios son específicos en los aspectos interculturales e internacionales y están
vinculados con el carácter psicológico nacional. En la ponencia examinamos algunos
medios de comunicación no verbal básicos de los pueblos hispanoparlantes.
1.
Для успешного межнационального общения важное значение имеет
не только знание иностранного языка, но и невербальных средств
коммуникации. Кинесические, такесические средства общения, а также
проксемика и просодика являются манифестациями этической аксеологии
и нравственной ориентации лингвокультурных сообществ. Необходимо
формирование у учащихся навыков и умений синхронного
(конгруэнтного) речевого и неречевого коммуникативного поведения.
К сожалению, в испанистике проблема невербальной коммуникации
находится на начальной стадии изучения.
2.
Невербальной коммуникации испаноязычных народов, как и
вербальной, присуща и межъязыковая, и межвариантная национальнокультурная специфика. В то же время достаточно большое число
невербальных знаков имеют универсальное значение. (Примеры здесь и
далее будут приведены в докладе.)
3.
Проявление невербальных средств коммуникации, как и
вербальных, в первую очередь теснейшим образом связано с своеобразием
национальных психологических черт характера. Как известно,
испаноязычным
народам
свойственны
гиперэмоциональность,
импульсивность, непосредственность и спонтанность в проявлении
душевного состояния, высокая степень сексуальности, что находит
ярчайшее отражение не только в языке, но и во внеязыковых средствах
общения. Неязыковая коммуникация также, наряду с языковой,
обусловлена такими факторами, как: пол, возраст, социальный статус
коммуниканта.
4.
В докладе в краткой форме рассматриваются основные
невербальные средства общения испаноязычных народов.
1) Кинесические средства. Анализ словаря жестов (Meo-Zilio, S.Mejía
Diccionario de gestos. España e Hispanoamérica. Bogotá, 1980), специальной
литературы, опрос информантов и наблюдения автора показали, что
повседневная
речь испанцев и латиноамериканцев постоянно
сопровождается очень выразительной, разнообразной мимикой лица (глаза
170
блестят, широко раскрыты либо прищурены, различные движения губ,
бровей, рта и т.д.).
Специально следует отметить очень высокую интенсивность
жестикуляции, которая особенно характерна для латиноамериканцев.
Некоторые жесты имеют яркую национально-культурную коннотацию.
Мужские жесты очень часто сопровождают произнесение комплиментов –
пиропо.
Поза. Для испанцев и латиноамериканцев (в последнем случае за
исключением низшего страта общества) характерна непринужденная
свободная поза, которая выражает отсутствие чувства дискомфорта,
значимость собственного «Я», передает благородство облика (главным
образом в испанской культуре). Для многих членов низших слоев
общества жителей стран Латинской Америки типична скованная,
сгорбленная, «холуйская» (термин Г.Е. Крейдлина) поза.
2) Такесические средства. Как в Испаниии, так и в странах Латинской
Америки, очень распространены поцелуи и объятия, особенно в
коммуникативных ситуациях «приветствие» и «прощание». Целуются и
обнимаются не только женщины; согласно общепринятой норме этикета
мужчины обнимают женщин (даже малознакомых) и целуют их в обе
щеки. Очень часто как женщины, так и мужчины целую детей.
Весьма распространен такой такесический элемент, как похлопывание
по плечу. Он типичен для мужчин и особенно часто сопровождает
радостное дружеское поздравление с чем-либо.
В латиноамериканских странах не принято, чтобы мужчина первым
протягивал руку женщине.
3) Что касается проксемики, то для испаноязычных народов, в отличие
от англоязычных, характерна короткая дистанция общения.
4) Просодика. Испанцам и латиноамериканцам свойственна
повышенная громкость речи.
В целом, в общении испаноязычных народов объем невербальных
средств общения и интенсивность их использования выше, чем у русских
и несравнимо выше, чем у англоязычных народов.
171
Хедигер Х. (Швейцария)
Миф о святом Якове, его значение в контексте испанской культуры
Helga Hediger (Suiza)
La difusión del mito de Santiago, su significación e importancia
Миф о святом Якове, покровителе Испании, сквозь века сохраняющий
таинственность и волшебную силу, до сегодняшнего дня остается важной частью
испанской культуры. Паломничество в Сантьяго де Компостела к могиле апостола,
которое по традиции совершает множество людей по разным причинам –
историческим, религиозным, личным – становится неотъемлемой частью
современной духовной жизни. В чем же заключается сила этой легенды? Кто создал
её и вдохнул в неё жизнь? Почему она остаётся столь важной до сегодняшних дней?
Кто они, современные паломники? Ответы на эти вопросы мы предлагаем в своём
исследовании.
Para comenzar, quisiera dar las gracias a las autoridades y a mis colegas de
esta Universidad por la invitación para participar en este evento y hacerles saber
que me siento muy honrada de estar nuevamente en Moscú.
Debido al tiempo que tenemos a nuestra disposición, me restringiré a hablar
solamente sobre el mito de Santiago y su desarrollo, sin tomar en consideración
los caminos que posteriormente llevaron y siguen llevando a los peregrinos al
Santo Sepulcro.
Es éste el primer año jacobeo del nuevo siglo y a pesar del retroceso de la
fe cristiana el Camino sigue estando en boga, aparece más vivo que nunca.
Debo aclarar que por la falta de noticias documentadas y por los interrogantes
que presenta el tema, sólo podré hablar desde un punto de vista históricolegendario. Al no disponerse de documentos escritos, gran parte de las
investigaciones están basadas en leyendas que se recopilaron a través de los
siglos. Según una antigua tradición, el Apóstol Santiago recorrió España
predicando el Evangelio en los primeros años del siglo I de nuestra era. Se sabe
que Cristo iba rodeado de doce discípulos entre ellos Santiago el Mayor y
Pedro. Después de Pentecostés - venida del Espíritu Santo sobre los Apósteles
– éstos se consagraron a predicar y difundir la nueva doctrina. Santiago el
Mayor fue el apóstol Iacobus, su forma más antigua Iagobo apocopada en
Iago. Por lo tanto, el resultado de Sanct Iago en el medieval se redujo a una
sola palabra Santiago.
Santiago el Mayor, nació en Galilea y era como otros apóstoles, pescador
en el lago Genesareth cuando Jesús lo llamó para que le siguiera. Según la
tradición, Santiago fue a Hispania pagana, por lo visto a Galicia, llamada
antiguamente Iria Flavia, para predicar el envangelio. Allí no tuvo demasiado
éxito, por lo que siguió camino hacia Zaragoza en cuya ciudad se produce un
suceso inexplicable. Se cuenta que la Virgen del Pilar, viendo el fracaso sufrido
y queriendo reconfortar a Santiago, le envió – mientras domía - dos ángeles con
172
su imagen, haciéndole saber, que su envangelización llegaría a tener éxito. Al
despertar, Santiago colocó la estatua sobre una columna o pilar, dejando
construir en ese lugar una capilla e iniciando así el mito de Nuestra Señora del
Pilar y sus milagros. En la basílica construida en el siglo XVII se conserva una
escultura de alabastro del siglo XIV en memoria a la imagen recibida por
Santiago.
Acabada su misión en España, el Apóstol, regresó a Tierra Santa donde
murió degollado durante el régimen de Herodes, unos dicen hacia el año 42,
otros hacia el año 44 de nuestra era. Fue sepultado en Marmorica el 25 de julio,
razón por la cual se conmemora el 25 de julio día de Santiago. Siglos más tarde,
con el paulatino prestigio que fue adquiriendo el lugar de peregrinaje en
Galicia, el Papa Alejandro III concedió en 1179 el privilegio de festejar como
“Año Santo” aquellos en los que la festividad, es decir 25 de julio, cayera en
domingo.
Según la leyenda, cuando Santiago fue ejecutado en Palestina, sus
discípulos lo pusieron en un esquife, otros dice que un sarcófago de piedra, y lo
lanzaron a la merced de las olas que lo llevaron a Iria Flavia*12. Allí, al ser
identificado, lo enterraron y honraron debidamente, pero con el tiempo, el
escondite cayó en el olvido.
Pasaron varios siglos hasta que un día en 813, según la leyenda, San
Pelayo, el ermita llamado Pelagio, detectó una estrella reluciente sobre un
montículo. En otros textos se habla de que fue un pastor que estaba apacentando
su rebaño en el campo quien vio una estrella inmóvil que relucía. Sea una u otra
la versión verdadera, pasaron los días y la estrella seguía en el mismo lugar,
razón por la cual Pelagio (o el pastor) decidió ir a la ciudad de Iria Flavia,
primitiva Sede Episcopal, para dar parte de su observación al obispo
Teodomiro. Éste mandó emprender una búsqueda en el campo donde la estrella
aparecía y ,efectivamente, se halló un sarcófago con los cuerpos de Santiago y
de sus dos discípulos: Teodoro y Anastasio. El obispo hizo construir un
santuario dándole al lugar el nombre Santiago de Compostela, palabra esta
última que significa “campo de estrella” (Campus Stellae). Teodomiro fue
obispo durante el reinado de Alfonso II, el Casto, rey de Asturias quien había
dejado trasladar su corte a Oviedo. Éste, a su vez, comunica el hallazgo al Papa
León III y al emperador Carlomagno.
Alfonso II, el Casto, deja construir una capilla en honor a Santiago, la que
se amplía bajo el reinado de Alfonso III, el Magno (866-910), convirtiéndose
con el pasar del tiempo en basílica.
En el siglo IX en que la Península Ibérica estaba, en gran parte, invadida por
los musulmanes, semejante hallazgo significaba un gran tesoro para la
cristiandad. Nadie mejor que el Apóstol podía defender a los cristianos de la
amenazante invasión. Alfonso II, el Casto, reconoció la trascendencia del
descubrimiento y la posibilidad de usarlo como arma política. Los musulmanes
12
Antiguamente ciudad ibérica, hoy día pertenece al municipio de Padrón, Galicia.
Galicia surge como reino independiente entre 910 a 914.
173
tenían a Maoma, los cristianos tendrían a Santiago como profeta. De esta manera,
Santiago se convirtió en símbolo de la Reconquista que daba a los cristianos la
fuerza y la fe necesarias para defender las tierras donde se albergaban las reliquias
del Apóstol . Alfonso II, el Casto, también reconoció la necesidad de abrir un
camino para que los creyentes pudieran orar ante la tumba de Santiago. Como
resultado entre historia, fe y leyenda, nació la devoción a Santiago de Compostela.
Pronto se iniciaron las peregrinaciones, primero de España, y más tarde de
Francia, no obstante a las dificultades, peligros y privaciones a que estaban
expuestos los peregrinos de aquella época. Sin embargo, se sabe que la gente en la
Edad Media buscaba un pretexto para salir de sus aldeas y soñaban con tierras
desconocidas y aventuras. La peregrinación era un medio ideal para satisfacer
esos deseos, además les procuraba a los peregrinos la salvación eterna.
Hasta entonces, se conocían las peregrinaciones a Tierra Santa, Israel o a la
Tumba de San Pedro en Roma13. Ambas conllevaban grandes sacrificios y
significaban el recorrido de largas distancias. Por lo tanto, el hallazgo de la tumba
de Santiago resultó una bendición del cielo.
Por el año 844, el rey Ramiro I se negó a pagar a Abderramán II el tributo
de las “Cien doncellas” que los cristianos estaban obligados a pagar anualmente
a los moros. La consecuencia de la negativa del rey Ramiro I, fue una guerra
entre moros y cristianos que tuvo lugar en Albelda, La Rioja donde los ejércitos
cristianos sufrieron una derrota. Las tropas de Ramiro I se reestablecieron en
Clavijo (846), recibiendo allí mismo el mensaje de Santiago que él les asisitiría
en la batalla. Las tropas cristianas atacaron con dureza y, según se cuenta , el
Apóstol apareció en un caballo blanco, en la derecha la espada, en la izquierda
un estandarte con la cruz roja. La victoria fue completa, el rey Ramiro I hizo el
“voto a Santiago” , comprometiéndose a pagar el tributo de fe y donativos en su
basílica. Después de esta matanza de moros, Santiago recibió el apodo de
Santiago, Matamoros y se instauró la exclamación de guerra: ¡ Santiago y cierra
España! , o simplemente ¡Santiago! invocando su ayuda antes del ataque. Más
tarde se declaró a Santiago Santo Patrono de España.
El grito de guerra que era al mismo tiempo invocación de ayuda fue
llevado por los conquistadores siglos más tarde a América y dio como
consecuencia que innumerables ciudades conquistadas recibieran el nombre de
Santiago. Evidentemente no era para propagar el peregrinaje, sino más bien, el
culto al Apóstol en su advocación de “Caballero” o como Santo protector.
Según las crónicas en 939 y 968 hubo otras batallas importantes en las
que, gracias a la protección del Apóstol, los cristianos consiguieron triunfar
contra musulmanes y normandos respectivamente. Sin embargo, en 997 el
califa Almanzor consiguió devastar Santiago de Compostela, llevándose las
campanas de la basílica. Según se sabe, las campanas sirvieron como lámparas
en la Mezquita de Córdoba hasta que San Fernando en el siglo XIII tomó la
ciudad y restituyó las campanas, dejándolas trasladar a Santiago a hombros de
13
Alfonso X, el Sabio clasificó a los peregrinos en palmeros, los que iban a Jerusalén; romeros a los que
peregrinaban a Roma y peregrinos a los que caminaban a Santiago.
174
prisioneros musulmanes. A pesar de la devastación de Santiago de Compostela,
el sepulcro del Apóstol quedó a salvo. El Obispo de San Pedro de Mezonzo
inicia en el mismo siglo la reconstrucción del templo y de la ciudad,
fortificándola para prevenir futuros ataques14.
Ya en el siglo IX se comenzaron a fundar centros de protección para los
peregrinos. Uno de los primeros en 836 fue el Santuario y hospital de Cebreiro
o Cebrero en el camino hacia Lugo.
Se intensifica la peregrinación en el siglo X y XI con la llegada de
peregrinos de Francia, Alemania, Italia e Inglaterra, llegando a su apogeo en los
siglos XII y XIII.
Uno de los promotores más importantes e influyentes fue entre 1100 y
1139, el arzobispo Diego de Gelmírez, quien convirtió la ciudad de
Compostela en un obispado. Tenía toda la pompa y poderes como máximo
pontífice. Acumuló muchos tesoros y llegó a ser más rico que el Papa, razón
por la cual tenía mucho poder e influencia. Comenzó a desarrollarse un
tremendo fanatismo religioso a lo que se agregaron los abusos clericales y las
innumerables guerras contra los moros o contra el propio pueblo. Gelmírez fue
tan poderoso que incluso mantuvo su propio ejército.
Alfonso VII (1126-1157) saqueó dos veces el tesoro de Santiago para
pagar los gastos de sus campañas contra los musulmanes.
En 1136 los propios burgueses de Santiago asaltaron la catedral para
castigar al poderoso arzobispo.
Un importante papel en el desarrollo del peregrinaje lo desempeñó la
Orden de Cluny, fundada en 910 en Francia por el duque Guillermo Aquitania.
La orden estaba muy relacionada con las ambiciones de la Casa de Borgoña y
posteriormente la independencia de Portugal en el siglo XII15.
En aquel siglo, los benedictinos de Cluny, mediante un acuerdo con Diego
de Gelmírez, propagaron el peregrinaje dentro de Francia. La Rue St. Jacques
recuerda el lugar de donde partían los peregrinos. En los lugares estratégicos en
el camino de Francia que pasaba por Roncesvalles se hicieron construir
hospitales, albergues y posadas para atender a los peregrinos heridos y
cansados. El antiguo hospital de Compostela es hoy el famoso parador “Hostal
de los Reyes Católicos”, al lado de la Catedral. Muy pronto, difundidas las
noticias del peregrinaje en Francia, se agregaron los peregrinos provenientes de
Alemania e Inglaterra.
14
Bajo Alfonso VI en 1075 se inició la reconstrucción, quedando practicamente concluída en 1122.
15
Galicia y el norte de Portugal habían constituído hasta ese siglo una unidad étnica. La separación no fue
consecuencia de accidentes geográficos, sino, de intereses económicos que tenían que ver con la Orden de Cluny y
la debilidad de Alfonso VI (1065-1109), rey de León y Castilla y la ambición de Teresa de Borgoña, hija de Alfonso
VII, de ser reina. Los de la Orden se dedicaron a la defensa de los intereses de Borgoña. El Abad de Cluny
convenció a Alfonso VI de casarse con doña Constanza, hija del duque de Borgoña. Más tarde las hijas de Alfonso
VI, se casaron, doña Urraca, con Raimundo de Borgoña, su hermana con Enrique de Borgoña. El hijo de doña
Urraca y de Raimundo de Borgoña fue Alfonso VII (1126-1157), quien asumió el trono de Castilla y León a la
muerte de su madre doña Urraca. Alfonso VII entregó el condado de Portucalis a su hija Teresa, casada con Enrique
de Borgoña. Ambos aspiraban el trono. Su hijo Enríquez consiguió proclamarse rey de Portugal surgiendo así la
dinastía portuguesa con el nombre de Alfonso I. Desde ahí en adelante Portugal desarrolló su propia nacionalidad,
excepto en el periodo 1580-1668 en que estaba, por herencia, anexado a España.
175
Hacia el año 1140 aparece el famosísimo Liber peregrinationis
,considerada como la primera “guía turística”. Se le atribuye a un peregrino
francés Aymeric Picaud y quedó incluida como libro V en el Codex Calixtinus
o Biblia del Camino de Santiago (Liber Sancti Jacobi) . En esa guía se dan
muchos detalles sobre “las calidades de las tierras y gentes”, se habla de “las
aguas amargas y dulces del camino” y de la “calidad de la ciudad e iglesia de
Santiago”, además de una serie de consejos para los peregrinos como, por
ejemplo, de tener cuidado con el agua que se bebe por el camino proveniente de
arroyos o fuentes, que los peregrinos debían ser sobrios en el beber del vino, ya
muy conocido en la región de La Rioja y el Bierzo; se les aconseja también que
sepan algo de cocina porque no siempre se encontraban albergues donde se
servían comidas calientes. También se habla de los peligros de los asaltantes ,
de los lobos y de las tentaciones con las que podían toparse en el camino.
Gracias a Codex Calixtinus se sabe de la importancia que tenían la música y los
juglares. Se recopilaron una serie de cánticos que se oían por el camino o que se
cantaban en monasterios y santuarios.
Fue así como el Camino de Santiago se transformó en una ruta de
intercambio intenso: viajaban artistas, trovadores, reyes, caballeros, obispos,
abades, mercaderes, pobres y ricos, hombres y mujeres, penitentes, enfermos y
presos, etc. Este intercambio cultural y lingüístico dio nacimiento y fomentó en
los siglos X, XI, XII y XIII la existencia de una Europa unida por la fe
cristiana.
En los tres siglos siguientes (XIV,XV y XVI) empieza a decaer. A fines del
siglo XVI, la peregrinación perdió su importancia, por un lado, por la
contrapropaganda que empezaron a hacer los luteranos y, por otro, se crea un
ambiente desfavorable para la peregrinación, como consecuencia de los abusos
de los maleantes. Llega a tanto que Felipe II prohibe a los naturales de salir con
el hábito de peregrino y a los extranjeros, a quienes les autoriza el uso del
mismo, deben ir provistos de cartas de sus obispos
o autoridades
correspondientes. A eso se suma que en 1589 se anuncia la llegada del pirata
Francis Drake a Galicia. Por temor, se esconden las reliquias, que - a la muerte
de los guardianes del secreto – caen en el olvido. Los años pasan sin que se
conozca el lugar del escondite hasta que en 1879, debido a unas excavaciones,
vuelven a reaparecer, abriéndose con este redescubrimiento nuevamente las
puertas a la peregrinación.
¿Cuáles fueron los motivos que impulsaron en la Edad Media a una
persona a peregrinar a Santiago de Compostela?
Los motivos fueron los siguientes:
1° Por devoción: ansia de salvación eterna, purificación del alma, remisión
de los pecados.
2° Por práctica mortificante: se peregrinaba debido a una promesa con la
esperanza de quedar absuelto de todo mal una vez cumplida la misma. En
muchos casos se trataba de enfermos, lisiados, tullidos, cojos, etc. que
esperaban la cura milagrosa que les liberara de sus males.
176
3° Por imposición legal: es decir, herejes, criminales, prisioneros que se
enviaban a Santiago sin recursos ni provisiones para que recapacitaran sobre su
vida; éstos salían con la esperanza de recuperar la libertad, pero muy pocos
llegaban a destino y menos los que volvían a su hogar debido al gran desafío al
que estaban expuesto.
4° Por el deseo de ausentarse: peregrinación como pretexto. Se ausentaban
en momentos difíciles, por deudas o razones políticas. En todo caso, los
motivos tenían poco que ver con piedad o devoción.
5° Por conocer a los sabios judíos y árabes, a los que se llamaban
cabalistas. La motivación eran razones culturales y el deseo de ampliar sus
conocimientos.
6° Por poder: el compromiso de peregrinar era también transferible. El que
lo formuló, pero no podía cumplirlo, lo transmitía a sus herederos, o bien,
nobles que enviaban a terceros para cumplir el cometido.
7° Por imposición por parte del vencedor a los vencidos: es decir, en esos
casos se trataba de una peregrinación colectiva.
¿Cómo iban a Santiago los peregrinos?
A pie desnudo, los que iban por práctica mortificante o los herejes,
criminales,
prisioneros que no disponían de los medios necesarios o
pecadores que se sentían muy culpables.
- Calzados con sandalias especiales los devotos y aquellos que
podían permitírselo.
- Montados en mula o a caballo: los clérigos y gente acomodada.
- En carroza con séquito: los privilegiados o pertenecientes a la
nobleza.
Según la tradición jacobea, el primer peregrino documentado fue el
Obispo de Puy Gontescalco en 950 quien peregrinó por “motivos de oración y
para implorar el sufragio del Apóstol” y lo hizo con un séquito de 30 soldados
bien armados. Se nombran bajo los peregrinos también a Rodrigo Díaz de
Vivar, pero sobre su autenticidad hay más sombras que claros.
Otros personajes de los que se tienen noticias ciertas son: en 1125 Matilde,
hija del rey de Inglaterra Enrique I; 1137 Guillermo X, duque de Aquitania; en
1138 Alfonso VII; en 1154 el rey Luis VII de Francia, etc.
Por término medio las etapas de los peregrinos se situaban entre 30 y 70
kilómetros por día, según iban a pie o a caballo.
¿Cómo se preparaban para el viaje?
La peregrinación exigía preparativos. Una de las cosas más importantes era
la documentación . Al no existir un documento de identidad nacional, por lo
general, los peregrinos ordinarios llevaban un certificado parroquial que
afirmaba su condición de buen cristiano y de peregrino de buena fe. A veces,
disponían de alguna recomendación favorable. Los eclesiásticos, los vasallos de
un señor tenían que solicitar una autorización de sus superiores. También
artesanos y otros miembros de corporaciones debían pedir autorización para
preservar sus privilegios y prerrogativas.
177
Antes de partir era necesario una profunda confesión de los pecados con la
consiguiente absolución y bendición . Esta última era un ceremonia religiosa en
la que las autoridades eclesiásticas entregaban al peregrino la túnica y el
bordón . El pueblo se despedía con cánticos religiosos, acompañándole hasta la
salida. Si la capacidad financiera del peregrino lo permitía, éste hacía donativos
antes de partir. Tras las disposiciones espirituales también se le pedía redactar
un testamento, poner en orden los negocios, nombrar a alguien que velase por
los bienes en su ausencia, en otras palabras, dejar todo bien atado y dispuesto.
Otro problema que se planteaba más a los pobres que a los ricos era el
viático, es decir, el dinero para hacer frente a las necesidades del camino. Los
más pobres, los criminales y herejes que no disponían de dinero, tenían como
único recurso la mendicidad. Los más acomodados podían pedir préstamos,
vender pertenencias en el camino, ejercer durante el viaje una actividad
remuneradora, etc., eso dependía del ingenio de cada uno.
¿Cómo eran los caminos?
Los caminos de la Edad Media eran tortuosos, terrenos empantanados o
cubiertos de polvo, páramos o ríos infranqueables, sierras que había que escalar
con todo tipo de accidentes geográficos. Además de la naturaleza imprevisible,
debían de contar con las tormentas, crecidas de ríos, nieblas, nevadas y manadas
de lobos que dificultaban el avance. Por lo general, los peregrinos partían en
primavera para evitar lo peor, no obstante, muchas vidas se perdían o perdieron
por el camino. En la carta de fundación del hospital de Roncesvalle por el siglo
XII se menciona que muchos miles de peregrinos morían por las tempestades de
nieve o eran devorados por los lobos.
También había el hombre mismo como enemigo de los viandantes. Apenas
abiertos los caminos comenzó a florecer la especulación y la picaresca. Los
había que se lanzaban sobre los peregrinos para despojarlos de los bienes que
llevaban, o que se abusaban en el cobro de los peajes, mesoneros que se valían
de trucos, estafadores de todo tipo, falsos guías, provocadores de peleas en las
que se involucraba a los caminantes, bandoleros que mataban, prostitutas que
engañaban y distraían a los inocentes peregrinos de sus devotas promesas. A
pesar de que todos esos peligros eran conocidos por aquellos que emprendían el
camino, la energía y el valor de superarlos era mayor. El peregrino, aunque no
lo fuese, se consideraba un hombre santo, digno de protección, gozaba de
prestigio por lo que se le ayudaba y se le atendía sin condiciones. La asistencia
abarcaba aspectos religiosos, jurídicos, caritativos, medicinales e higiénicos.
Para los extranjeros se creó un derecho internacional que los protegía.
En 1167 se fundó la Orden Militar de Santiago que dedicaba una gran
parte de su actividad a defender a los viandantes y en segundo lugar a luchar
contra los musulmanes. El Papa Alejandro III confirmó la fundación y la
primera bandera se bendijo en Roma en 1175. Como distintivo se tomó una
cruz roja en forma de espada y una concha blanca.
Mitad del siglo X aparecen los primeros hospitales en Cebrero, Sahagún y
Carrión. En el suroeste de Francia empezaron a proliferar hospicios, mesones y
hospederías. El de más prestigio fue el de Roncesvalles en el cruce con Francia
178
y España regentado por los agustinos. Se confirmó definitivamente como
hospital en el siglo XII y en su totalidad comprendía la iglesia, los edificios
conventuales, el hospital, la hospedería y un cementerio. Allí se brindaba
hospitalidad durante tres días y tres comidas diarias con una libra de pan, una
sopa, media libra de carne y un cuartillo de vino.
En Roncesvalles, los peregrinos también podían tomar un baño de agua
caliente, hacerse rapar el pelo y la barba, curarse los pies heridos, remendar la
ropa y dejarse componer el calzado. Estos servicios eran gratuitos para aquellos
que se legitimaban como peregrinos.
¿Cuál era el atavío de los peregrinos?
- El sombrero de ala ancha para protegerse contra el sol y la lluvia.
- Sandalias o calzado
- La esclavina, prenda de cuero o tela que se ponía al cuello.
- La escarcela: bolsa que se llevaba pendiente en la cintura en la que
se llevaban los recursos monetarios o alimenticios.
- El bordón o bastón del que pendía la calabaza para el líquido servía
como única arma contra animales feroces o maleantes.
¿ Qué comían los peregrinos?
Según datos del siglo XIII , se supone que gastaban unas 3.500 calorías por
día si caminaban 35 kilómetros.
Su alimento consistía en: - 200gr. de pescado, carne de cerdo o aves que
cazaban, 100 gr. de queso, 2 libras de pan negro, fruta fresca como bellotas y
bayas de todo tipo, por ejemplo, moras, fruta desecada y para beber agua y
vino.
Ya desde muy antiguo se decía: “Con pan y vino se hace el camino”.
El camino no sólo implicaba peligros sino que enseñaba a solidarizarse con
otros y a prestarse ayuda mutuamente. En casos extremos se compartían
provisiones y vestimenta, se atendía a los enfermos y desvalidos, los que iban a
caballo cedían la montura durante un día a los más agotados . Incluso, algunos
crearon cofradías al regresar a su hogar para favorecer la peregrinación.
¿Por qué los peregrinos recibían una concha como insignia de haber
cumplido su cometido?
La tradición nos cuenta que en Iria Flavia antes de la llegada del Apóstol,
se festejaba una boda. El novio con su cortejo cabalgaba a orillas del mar. De
pronto, el caballo se asustó y se precipitó al agua. Una barca recogió al novio y
lo llevó a la orilla. En la embarcación venían los discípulos del Apóstol
transportando su cuerpo. El novio ofreció su casa para depositar tan importante
reliquia. Cuando salieron del agua vio que él y su caballo estaban adornados de
muchas conchas, hecho que se interpretó como un deseo de Santiago de que se
hiciera cristiano. El novio recibió el bautismo y de ahí en adelante se consideró
la concha como emblema de la peregrinación.
La concha tenía una significación mágica en las religiones paganas,
simbolizando la fecundidad, por lo que se puede interpretar que Santiago trajo a
España la fe fecunda y con ello la vida.
Por último:
179
¿Cuál es la fascinación del mito y qué importancia sigue teniendo en
nuestros días? ¿Quiénes son los peregrinos de hoy?
Como ya mencioné al comienzo, el Camino sigue teniendo su fascinación,
incluso después de tantos siglos. Hoy los peregrinos llegan en bicicleta, en
coche, a caballo o a pie desplazándose cienes o miles de kilómetros, según su
lugar de origen, ya sea, para reverenciar al apóstol Santiago o para satisfacer
deseos personales.
El Camino de Santiago antes como ahora es metáfora de la unión de
identidades diferentes, en él se funden la tradición, el arte, la aventura, la
naturaleza y en el caso del peregrinaje a pie, el deseo personal de medir la
resistencia física, sometiéndose a una serie de inconveniencias y dificultades.
Es una vía de intercambio estimulante y al mismo tiempo variopinta que
incita al caminante a pensar sobre los aciertos y desaciertos de su vida, muchas
veces a reconciliarse consigo mismo o volver a encontrarse; otros peregrinan
siguiendo el ímpetu ecologista de fines del siglo pasado, deseando conocer a
otras personas y con ello muchas veces otras culturas, desprenderse de lo
conocido; intercambiar experiencias, sentándose al lado de desconocidos,
perderse en el tiempo y disfrutar otro paisaje.
Si comparamos los motivos de antes y ahora, nos damos cuenta que en
general no cambiaron demasiado: algunos peregrinan por devoción, otros por
interés, o por alejarse de lo que les aturde, por adquirir nuevos conocimientos,
para sopesar su aguante, etc. Lo que ya no se hace es la peregrinación forzada o
impuesta. La modernización está también en los medios de transporte, sin
embargo, el verdadero peregrino sigue el camino a pie.
Durante muchos años fueron los extranjeros que mantuvieron viva la llama
de Santiago, pero desde 1993, año en que la UNESCO concedió al Camino la
distinción de Patrimonio de la Humanidad, volvió a reactivarse el interés en el
mismo como nexo de unión dentro de Europa, convirtiéndose de esta manera en
la vía de peregrinación principal en este continente.
Año “santo” significa para los fieles que acuden en peregrinación a
Santiago ganar el “jubileo” , palabra de origen judío que significa año 50, según
la Biblia año destinado al perdón. Ganarse el jubileo significa el perdón de toda
culpa y pena que se consigue cumpliendo determinadas condiciones. Los tres
preceptos principales con los que debe cumplir el peregrino para obtener el
jubileo son:
a)
visitar la tumba del apóstol en el año santo
b)
rezar una oración
c)
asistir a la misa en la Catedral y recibir los sacramentos de la
penitencia y la comunión.
Hoy día se adicionaron otros rituales como entrar por la Puerta Santa o la
de los perdones, abrazar el busto del apóstol o inclinarse ante el “santo dos
croques” – santo de los coscorrones - al que el público rinde culto dando
cabezazos, debido a que - según la leyenda - contagia el talento del maestro
Mateo (s.XII/XIII) a quien se le atribuye la autoría del Pórtico de la Gloria (arte
románico).
180
Concluyendo puede afirmarse que el mito de Santiago abrió las puertas a la
unión europea ya en el siglo IX. Las peregrinaciones fueron y siguen siendo el
lazo de intercambio cultural, convivencia y entendimiento entre los diferentes
pueblos.
Literatura:
1. Atienza, Juan G., Leyendas del Camino de Santiago, Madrid, editorial
EDAF,S.A, 1998
2. Costa Clavell, Xavier, Todo Santiago, Barcelona, editorial escudo de
oro, S.A., 1993
3. Navascués Palacio, Pedro, Tesoros de España, Madrid, Espasa
Calpe,S.A., 2000
4. Recopilación de datos y catálogo: Santiago, Camino de Europa, Culto y
cultura en la Peregrinación a Compostela, Xunta de Galicia, 1993
5. Sánchez, Daniel, Europa peregrina a Santiago, Revista ECOS, julio 99
6. Torbado, Jesús, El peregrino, Barcelona, editorial Planeta, 1993
7. Ugarte, Francisco, Panorama de la civilización española, New York,
Odyssey Press, Inc.,1963
8. Ubieto, A.; Reglá, J.; Jover, J.M.; Seco, C. Introducción a la historia de
España, Barcelona, editorial Teide, 1970
Información detallada puede encontrarse bajo las direcciones:
http://www.roncesvalles.es
http://www.santiago de compostela.es
181
Чиринос Л. (Франция)
Альфонсо (Алонсо) Чирино (1365 – 1429), врач Энрике III и Хуана
II Трастамара: писатель и педагог новатор.
L. Chirinos (Francia)
Al(f)onso Chirino (1365 – 1429) médico de Enrique III y de Juan II
Trastámara: escritor y pedagogo innovador.
Альфонсо (Алонсо) Чирино (1365 – 1429) был не только выдающимся врачом и
педегогом, но и автором хроник своего времени. Своей литературной и
просветительской деятельностью он внес вклад в становление и развитие испанского
языка. Результаты его научной деятельности как врача и создателя новых
лекарственных средств повышают роль Испании не только в европейском, но и в
мировом развитии медицины и научных знаний как части культурного наследия.
Trataremos de demostrar en qué medida el autor es interesante el día de
hoy por medio de un sobrevuelo de su obra "Menor daño de Medicina" escrita
en lengua vulgar. Abordaremos el contexto civilizacional de su producción
científica, las influencias de las Autoridades y de sus escritos, sacaremos a la
luz la pedagogía de Al(f)onso CHIRINO y que él es no solamente un médico
sino también un cronista de su época, testigo visual de la práctica de la
Medicina, crítico en su visión del mundo médico medieval o prerrenacentista y
con su idioma vernacular precursor científico del Diccionario de la lengua
castellana del siglo XV , una contribución hacia la madurez del idioma
castellano.
Hoy Alfonso CHIRINO es un cliché viviente de los usos y costumbres
del pasado que volvemos a descubrir: una farmacopea a base de plantas
medicinales, la lucha entre conservadores y "revolucionarios" de la práctica de
la Medicina en este periodo bizagra, el consabido éxito de edición de su obra en
el siglo XVI.
El desarrollo progresivo de los conocimientos y de los viajes de
descubrimientos ulteriores -incluyendo el Nuevo Mundo y su aporte de nuevos
medicamentos- harán que Castilla/España participe al desarrollo no solamente
europeo sino también mundial de la Medicina.
182
Яковлева В.В. (Россия)
Национальная специфика испанской фразеологии
V. Yakovleva (Rusia)
Rasgos específicos nacionales de la fraseología española
En la ponencia examinamos las unidades fraseológicas que son construcciones
comparativas con la preposición “como”. Tales unidades representan un gran interés
lingüístico por su capacidad máxima de reflejar la especificidad del sistema imaginativo
nacional y como consepcuencia muestran el carácter individual de cada nación.
La base de las unidades examinadas es comparación fija y tradicional que existe en el
cuerpo lingüístico y no se crea en el discurso. La metáfora a su vez constituye la base
imaginativa de éstas. El significado literario de la expresión que pasa a ser unidad
fraseológica (UF) se puede reconstruirlo a través de la imagen, la comparación con la cual
constituye la base de la UF.
Объектом настоящего исследования послужили фразеологические
единицы, представляющие собой компаративные конструкции с союзом
“como”. Такие устойчивые обороты особенно интересны тем, что они в
большей степени отражают специфику системы образов носителей той
или иной культуры (в данном случае пиренейской), а следовательно, ярче
всего иллюстрируют индивидуальность картины мира каждой
лингвокультурной общности. Раскрытие семантики образов-символов,
участвующих в формировании компаративных фразеологических единиц,
способствует не только адекватному восприятию
пониманию
особенностей менталитета собеседника, но и является необходимым при
построении диалога культур, что особенно важно в свете развития таких
новых направлений в современной лингвистике, как межкультурная
коммуникация,
лингвострановедение,
лингвокультурология,
этнопсихолингвистика, социолингвистика и др.
В основе рассматриваемых единиц лежит устойчивое сравнение,
которое существует в словарном составе языка в готовом виде, является
традиционным для носителя языка и не создается им в процессе речевого
акта. В свою очередь, образность таких устойчивых сравнений
обеспечивается
метафорой.
Восстановить
первичное
значение
словосочетания, ставшего фразеологизмом, можно через восстановление
того образа, сравнение с которым или уподобление которому с помощью
метафоры легло в основу ФЕ. Например, для характеристики манеры речи
в испанском языке существуют такие выражения: hablar como una cotorra/
un loro – болтать непрерывно, как попугай; hablar como un libro abierto –
говорить красиво, как по-писанному; hablar como un carretero – говорить
много, громко и грубо, браниться как извозчик.
Интересен также экспрессивный и стилистический потенциал
синонимических компаративных конструкций, таких как: ponerse rojo
183
como un cangrejo – покраснеть как рак; estar colorado como una manzana –
раскраснеться, разрумяниться как яблочко. В данных примерах образ
яблока воспринимается как положительно окрашенный.
В качестве национально-культурного компонента сравнения среди
прочих могут выступать названия животных и птиц, растений и плодов,
имена собственные, топонимы, гастрономические термины, а также такие
культурно-исторические реалии, как этнонимы, термины тавромахии и
ссылка на культурно и исторически значимые события. Наиболее яркими
из них являются, конечно же, термины тавромахии, поскольку Испания
устойчиво ассоциируется у других народов именно с корридой.
Центральным и наиболее ярким образом корриды является бык, toro, и
именно этот образ лежит в основе сравнительных оборотов
интересующего нас характера. Интересно, что toro – бык, участвующий в
корриде, в отличие от buey – быка, принадлежащего хозяйству человека,
во фразеологии выступает как символ ярости, свирепости, невежества и
агрессивности: como toro encerrado – метаться как тигр в клетке; como un
toro – взбешенный, злой как черт; como los toros – невежливо, грубо, похамски. Несмотря на такой малопривлекательный характер toro,
отраженный в ФЕ, этот образ не вызывает пренебрежительного
отношения из-за исторически сложившегося в Испании культа быка.
Национальную специфику характеризуют и такие «бытовые»
компоненты, как гастрономические термины, среди которых наибольший
интерес представляют термины “pan”- хлеб (bueno como el panдобрейшей души человек, nececitar como el pan de la vida – необходим как
воздух) и “aceite”- оливковое масло (caro como el aceite de Aparicio – на
вес золота, очень дорогой, marchar como sobre el aceite – идти гладко, как
по маслу, очень хорошо, venir como el aceite a las espinacas – прийтись как
нельзя более кстати, в самый раз, как ложка к обеду). Оба эти компонента
обладают положительной коннотацией в составе ФЕ, поскольку
исторически являются продуктами питания первостепенной важности и
неотъемлемыми составляющими любой трапезы. Интересно отметить, что
в латиноамериканских вариантах испанского языка вместо компонента
“pan” зачастую употребляется компонент “maíz”, поскольку это для
жителей многих стран Латинской Америки не менее важный продукт, чем
хлеб для испанцев. Для русской ментальности хлеб также свят, он «всему
голова», и трудно себе представить народ, не ценящий его. Хлеб, в каком
бы то ни было виде, присутствует на любом национальном столе, но вот
вместо традиционных для русского стола соли-перца-горчицы испанец
поставит оливковое масло и уксус (отметим при этом, что «уксус» как
компонент сравнения в составе ФЕ положительных эмоций не вызывает:
tener cara de vinagre – иметь кислое выражение лица).
Идею легкости совершаемого действия в испанском языке передают
обороты с глагольным центром hacer como buñuelos, vender como pan
caliente/ los churros, имеющие в русском языке соответствия «печь как
блины, продавать как горячие пирожки». В основе этих ФЕ лежит образ
184
самых типичных для русской и испанской кухни и легко выпекаемых
изделий из теста – хлеба, разновидности пончиков, блинов.
Идея высшего проявления любезности, приторности характера,
слащавости выражается компонентами azúcar (como azúcar en el aguaчрезвычайно услужливый, любезный, щедрый), pasta/sopa de almendra
(como sopa de almendra, como la pasta de almendra – очень сладкий,
мягкий, сговорчивый, податливый), другие сладкие на вкус продукты:
mazapán, jalea, caramelo, acitrón (como de mazapán – словно сахарный,
мягкий, податливый, ласковый, afable/ cariñoso como el/un acitrón – сама
приветливость, сама доброта и любезность). Однако в этот ряд «сладких»
компонентов не входит «мед», поскольку он передает идею
привлекательности, притягательности: como con miel.
Интересно представление испанцев о других народах, отраженное во
фразеологии. Среди ФЕ, основанных на сравнении с использованием
этнонима, выделяются три основные группы: мавританская, китайская,
внутрииспанская.
Мавританский компонент можно отнести к историко-культурной
референции, поскольку он отражает исторический факт пребывания
арабских завоевателей на территории Испании. Оппозиция moro –
cristiano в языке проявилась в виде ФЕ разных типов, в том числе и
компаративных. При этом компонент moro несет отрицательную
коннотацию, поскольку связан с идеей опасности, непредсказуемости:
como moros sin señor – настоящий бедлам, сумасшедший дом, como los
moros en el Riff – как дикари, celoso como un moro/ turco – ревнивый как
мавр, как Отелло. Следует отметить, что в последнее время ФЕ,
содержащие такую оппозицию, постепенно выходят из употребления.
Этноним
chino ассоциируется в испанском фразеологическом
материале с доверчивостью, наивностью и трудолюбием: crédulo como un
chino - легковерный, доверчивый как ребенок, engañar como a un chino –
обмануть как ребенка, обвести вокруг пальца, trabajar como un chino –
много работать, вкалывать.
К внутрииспанской группе можно отнести ФЕ, в которых
компонентом сравнения выступают названия народов, населяющих
территорию Испании. Как правило такие ФЕ не несут положительной
коннотации: terco (o tozudo) como el aragonйs – очень упрямый, ему хоть
кол на голове теши; exagerar (o mentir) como buen andaluz – сильно
преувеличивать, безбожно врать; ser como la caldera del andaluz –
огромный (сильное преувеличение); como la mano de un gallego – неловкие
руки, руки – крюки.
Таким образом, фразеологические единицы, представляющие собой
компаративные конструкции с союзом «como», по своей сути являются
развернутым определением (или характеристикой) какого-либо лица,
предмета или действия. Маркером национально-культурной особенности
служит характерная для данной лингвокультурной общности система
образов-эталонов, запечатленной в устойчивых сравнениях, которые
185
раскрывают особенности мировидения и миропонимания данной
языковой, лингвокультурной общности, отражают черты психологии и
быта, особенности географического положения, историю и традиции,
отношение к другим народам и к явлениям собственной жизни,
общественную мораль.
Как и другие лексические единицы, фразеологические обороты
подчиняются законам семантики и могут находиться в отношениях
синонимии среди прочих. При переводе испанских фразеологизмов с
союзом como на русский язык наименьшие трудности встречают
библеизмы, большей частью имеющие полные эквиваленты в обоих
языках. Наблюдаются буквальные совпадения компаративных ФЕ,
основанных на образах животных и растений, а также имеющих в своем
составе названия явлений природы и смежных с ними понятий.
Сложности возникают при переводе ФЕ, содержащих термины
тавромахии,
поскольку
образы-символы
корриды
составляют
национальную специфику испанской культуры вообще и фразеологии в
частности.
186